Мой личный враг

— Если тема — развод, лучше помолчи, — не церемонясь, советует он.

— Это неразумно, — продолжаю я, не реагируя на его провокацию. — Зачем нам продолжать этот брак? У каждого из нас своя жизнь.

— У нас была общая жизнь до тех пор, пока ты не ушла.

— У меня на это были причины, — огрызаюсь я.

— Не спорю. Однако, это ничего не меняет, — говорит он, деловито убирая грязную посуду в посудомойку. — Полчаса тебе хватит, чтобы поесть и собраться?

Понимая, что сейчас я ничего от него не добьюсь, я киваю. Удовлетворенный моим согласием, Даниил уходит, позволяя мне доесть свой завтрак в одиночестве.

К дому, где расположена моя квартира, мы подъезжаем меньше, чем через час. Я собираюсь идти одна, но мой спутник с невозмутимым видом выходит из машины и идет за мной следом, полностью игнорируя мои протесты.

Мне не нравится, что он здесь. Трогает мои вещи. Наполняет мое личное пространство собой. Когда все закончится, и мы разведемся, я вернусь сюда и не хочу, чтобы квартира пропиталась им, но его это, видимо, ничуть не заботит.

Пока я собираю вещи, Даниил задумчиво рассматривает начатую мной совсем недавно картину на мольберте у окна. Я чувствую смущение, потому что всегда очень трепетно отношусь к незаконченным вещам, но возразить ему почему-то не решаюсь. Может быть потому, что благодаря картине он перестал буравить своим магнетическим взглядом меня.

Пока он не видит, я достаю из шкатулки на тумбочке тонкую цепочку, на которой висит обручальное кольцо. Все время после свадьбы я носила его не на пальце, а на этой цепочке, возле сердца. После того, как ушла — сняла ее с шеи и спрятала. И сейчас не знала, что со всем этим делать. В конце концов я сжала цепочку с кольцом в кулак и засунула в карман джинсов.

— Готова? — спрашивает Даниил, когда я закрываю маленький чемодан и ставлю его на колеса.

Вместо ответа я озираюсь по сторонам, с тоской глядя на свое убежище, в котором я так тщательно зализывала сердечные раны. И внезапно чувствую, что готова расплакаться. Прикусив губу, я берусь за ручку чемодана.

— Пожалуйста, — это слово вырывается неожиданно даже для меня самой, причем я сама не понимаю, о чем его прошу. Оставить меня здесь? Согласиться на развод?

Он поджимает губы и решительно забирает у меня чемодан. Но перед тем, как отвернуться и уйти, вдруг протягивает руку, заправляет за ухо выбившийся из моего хвостика локон, а потом нежно проводит пальцем по щеке. Эти замедленные движения пробуждают во мне целый вихрь волшебных ощущений. И я хочу лишь одного — забыть обо всем, и продлить этот момент навечно. Опрометчиво поднимаю взгляд и сталкиваюсь с темным вызывающим блеском синих глаз. Дыхание застревает у меня в горле. Кровь приливает к щекам. Судорожно сглатываю, ощущая, как внутренний жар волнами поднимается вверх, а во мне борются два желания — молчаливо подчиниться ему и выплеснуть рвущийся наружу протест. Но Даниил оставляет принятие решения за собой.

— Поехали, — прозаически говорит он, словно не замечая, какой эффект произвел на меня этот мимолетный жест.

В молчании мы спускаемся на лифте вниз и садимся в машину. Я старательно смотрю в боковое окно, чтобы невзначай не встретиться с ним взглядом. Из-за сцены, которая произошла в квартире, чувствую стыд.

Именно поэтому я все это время так старательно избегала встречи с ним — моя физическая и эмоциональная тяга к этому человеку превышают все мыслимые границы. Находясь рядом с ним, я легко забываю о нанесенной им обиде, и хочу сдаться на волю чувств — непозволительная роскошь в компании одного из семьи Благовых.

— Твое молчание красноречиво, — замечает Даниил, спокойно управляя машиной в плотном автомобильном потоке.

— Я не в том настроении, чтобы утруждать себя светской беседой.

— Ты дуешься как ребенок.

Я упрямо поджимаю губы и не открываю взгляд от проносящихся за окном городских пейзажей.

— Сегодня вечером мы приглашены на важное для меня мероприятие, — говорит он внезапно. — Дресс-код вечерний. Если у тебя нет ничего подходящего, можешь съездить на шопинг.

— Я не хочу никуда идти, — заявляю я.

— Но ты пойдешь.

51

На часах почти шесть вечера, я все еще без укладки и без макияжа, с сомнением изучаю разложенный на кровати вечерний наряд. Платье совершенно новое и очень красивое — холодного светло-голубого оттенка, с узким лифом на тонких бретелях и струящейся до пола юбкой, но у меня есть серьезные опасения, что я могу не попасть в заявленный дресс-код. Потому что если мероприятие строгое и формальное, в нем я буду выглядеть немного фривольно.

В моем гардеробе есть несколько более скромных нейтральных нарядов, и я вполне могу надеть один из них. Но, во-первых, мне совсем не хочется связывать эту пародию на совместный выход с дорогими сердцу платьями, а во-вторых, сегодня мне особенно хочется выглядеть сногсшибательно.

Подпрыгиваю от неожиданности, когда Даниил без стука входит в комнату.

— Стучаться тебя не учили? — спрашиваю резко.

— Дверь была открыта, — замечает он насмешливо.

Он с интересом разглядывает меня, одетую в простую белую майку и короткие шорты, потом переводит взгляд на роскошное вечернее платье и обратно. Под его взглядом мне становится жарко, хотя в комнате вполне комфортная температура.

— Выезжаем через час. Успеешь? — спрашивает он, приподнимая брови.

Ровно через час и семь минут я стою в коридоре, теребя в руке ручку-цепочку своей миниатюрной сумочки. Даниила все нет, и это начинает нервировать меня. Но еще до того, как я успеваю психануть и пойти обратно в свою комнату, он выходит из спальни, на ходу поправляя запонки.

От его красоты у меня захватывает дух. Свежевыбритый, с чуть влажными после душа волосами, в темном костюме, кипенно-белой рубашке и шелковом галстуке-бабочке он выглядит невероятно элегантно и самоуверенно — почти как герой какого-нибудь романтического фильма.

Наши глаза встречаются. В воздухе вспыхивают электрические разряды, внизу живота я ощущаю приятную тяжесть, а сердцу в грудной клетке становится тесно. Последнее, впрочем, совсем неудивительно — сегодня я полностью упакована в нижнее белье и, судя по изучающему взгляду Даниила, который суетится в районе моей груди, эта деталь не остается им незамеченной.

— Ты очень красивая, Мирослава, — говорит он низким голосом, в котором я отчетливо слышу восхищение.

Я могла бы сказать ему то же самое, но держусь. С достоинством королевы принимаю его комплимент, словно не замечая, как от его присутствия мои голые руки покрываются мурашками, и прилагаю огромные усилия, чтобы заставить глупое сердце биться помедленнее — не хватало еще дать ему понять, что я так легко откликаюсь на откровенно чувственный призыв в его взгляде!

— Пойдем, — говорит он, распахивая передо мной входную дверь. — Лучше нам не опаздывать.

К моему удивлению внизу нас ждет представительский Mercedes Benz с водителем в форме — должно быть, это действительно особенное мероприятие, раз Даниил отказался от идеи садиться за руль.

Несмотря на то, что я ощущаю дискомфорт, опускаясь вместе с ним на заднее сидение автомобиля, мой спутник не беспокоит меня всю дорогу, по-видимому, полностью погруженный в свои мысли. Он смотрит в окно, рассеянно прокручивая кончиками пальцев серебристые запонки, тем самым позволяя мне немного расслабиться.

Откинув голову на удобное сидение, я наблюдаю, как за окном угасает теплый летний день, тысячами солнц отражаясь в зеркальных поверхностях проносящихся зданий, и думаю о том, насколько непредсказуемыми и запутанными стали наши с Даниилом отношения.

— Что это за мероприятие? — спрашиваю тихо, чтобы чем-то занять возникшую тишину.

— Семейный вечер, — пространно отвечает он, даже не поворачивая голову.

Вскоре машина тормозит перед представительным зданием с колоннами. Даниил первым выходит из автомобиля и помогает выбраться мне. Но когда через мгновение я пытаюсь вырвать руку, он не отпускает — держит ее крепко, а я не решаюсь устроить сцену. Вообще непонятно, что за публика меня здесь ждет, и я не хочу с порога опозорить нас обоих.