Оксюморон

Выйди из кузовка на свет сокол ясный, – обратился он ко мне. Я вылез из машины и только тут заметил, что, то, что я принял за свитер крупной вязки было ничем иным как кольчугой. Да-да самой настоящей кольчугой

Его произношение было каким-то странным. Никогда раньше такого произношения мне не приходилось слышать. Но я решил не задерживать своего внимания на этой детали. Когда я вылез из машины он принялся меня внимательно рассматривать, при этом как-то недобро улыбаясь. Дубинка, впрочем, это была даже е дубинка скорее это была палица в его руке выписывала при этом какие-то замысловатые фигуры.

– Как звать тебя путник? – произнёс он, не меняя тона.

– Алексеем родители назвали – решил я поддержать его буффонаду, сколоченную из сусальных народных просторечий.

– Алексеем говоришь, – задумчиво произнёс гаишник – а чей ты сын?

– Отца Иваном звали.

– А позвольте спросить, – начал было я – с какой целью вы интересуетесь?

Он удивлённо посмотрел на меня словно говоря, “надо, стало быть, раз интересуюсь.”

Признаться, я с некоторых пор твёрдо убеждён, что любая должность в моей отчизне является чем-то серединным между каторгой которую, приходиться влачить изо дня в день, и вотчиной, пожалованной на кормление добрым и глупым и главное далёким государем. Первое справедливо в том, сразу замечу, весьма редком случае, если у индивидуума, облачённого властью, в наличии имеется такая опция как совесть. Разрешаю улыбнуться. А второе актуально во всех остальных случаях. А к чему стремиться всеми путями всякий обладающий вотчиной, пожалованной ему на кормление? Правильно, он стремится к тому, чтобы заполучить эту самую вотчину в единоличное пользование на веки вечные. А если ему это всё же не удаётся, то он принимается выжимать свою вотчину чтобы аж до суха. Чтобы ценный потенциал не попал в руки последующих властителей и не дай бог не сработал против тебя же. Вот оно как всё непросто-то выходит.

Особо не надеясь на удачу я всё же решил пустить в ход последнее средство.

– Я сейчас дорогой мой позвоню сам знаешь куда и приедет сам знаешь кто – сказал я придав своему голосу начальственные нотки.

– Ну что же, позвони, милок, позвони, – ласково про журчал он, и с этими словами вынул из бокового кармана своего кителя бронзовый колокольчик, я видел такие колокольчики в кино. Ими господа вызывали прислугу в веке эдак девятнадцатом, и протянул его мне.

– …Звони -сказал он и потряс колокольчиком.

Ситуацию можно было бы описать тремя словами “БРЕД НА МАРШЕ”. Сам не знаю, повинуясь какому порыву я протянул руку и взяв колокольчик потряс им. В конце концов, раз мир сошёл с ума придётся сойти и мне чтобы хоть как-то отвечать веяниям моды. По пропахшей травами и полевыми цветами тишине поплыл нежный космически – чистый звон. Я решил, что это шутка и мой визави приглашает меня посмеяться. Скорей чтобы разрядить ситуацию чем повинуясь желанию я собрался и попробовал улыбнуться, но лицо парня осталось невозмутимым.

– Да ты не робей – подбодрил он меня широко улыбаясь. Ему, судя по всему, не часто выпадала радость понаблюдать за кем ни будь вроде меня.

–Нет спасибо – сказал я как можно более добродушно, и тихо добавил, мой абонент здесь по-видимому недоступен.

Он пожал плечами и сунул колокольчик обратно в карман, а из другого вынул маленький свиток развернув его протянул мне. Из свитка, делайте со мной что хотите, но назвать маленький клочок бересты покрытый витиеватыми письменами документом решился бы разве что археолог, я узнал, что парня зовут Древко. Полное имя его звучало Древко Любавин сын зачатый в день Перунов. В следующей строке было написано “Урядник городища Ульти”.

Наверное я не сильно погрешу против истины если скажу, что большую часть нашей жизни судьба убеждает нас в том, что каким бы изученным и предсказуемым нам не казался окружающий мир ему всегда есть чем нас удивить, у него всегда наготове, так сказать джокер в рукаве. По истине был прав Шекспир утверждавший, что “много есть на свете друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам”. Однако, согласись, читатель, есть всё же ситуации, исходы которых как ни крути уже проточили себе русла в граните веков. Бывают случаи, когда окружающая реальность не оставляет иных возможных вариантов кроме очевидных и предсказуемых. И тогда все попытки скрыться за вероятностями сродни попыткам спрятать своё лицо под маской, скрывающей только ваши глаза или же попыткой скрыть расцветку обоев, которыми оклеена большая комната, посредством приложения к стене почтовой марки. Одним словом как хотите, но весь этот фарс, кольчуга, в которую был облачён страж порядка, помогла мне так сказать окончательно определиться с жанром происходящего, приключившийся со мной на дороге возле славного города Ульти, должен был кончиться нашим дружным смехом в лучшем случае или больницей для душевно больных в худшем.

И если звон колокольчика в руке гаишника оставлял хоть какую-то надежду мне на ожидание лучшего исхода, то его взгляд и вензеля, которые выписывала в воздухе его дубинка ясно свидетельствовали о том, что он не обещает соответствовать моим ожиданиям. Оставалась правда ещё одна призрачная слабая надежда, что мне посчастливилось попасть на съёмки очередного гениального фильма-фарса гениального Юрия Мамина.

– Прекрасный кузовок, сказал он погладив мой автомобиль. Откуда?

– Подарили.

– Как подарили? – он недоверчиво вскинул брови.

Видимо в его голове никак не укладывалась мысль, что автомобиль, или как он его назвал ”кузовок” – это в принципе вещь, и её можно просто взять и подарить.

Правда, справедливости ради следует заметить, что совсем недавно, и в моей голове эта мысль не укладывалась.

– Ну что тут сказать, раз тебе такие подарки подносят, стало быть не простой ты гость. А раз так-то мне с тобой не говорить не по чину. У нас в Ультях найдутся люди и по важнее меня.

ГЛАВА 9

Какое-то время мы ехали по трассе, а затем свернули на грунтовку. Вскоре мы въехали в город Ульти. Я с интересом смотрел по сторонам. Более всего город Ульти, напоминал музей деревянного зодчества под открытым небом. По всюду высились высокие, в несколько этажей, терема, и какие-то деревянные постройки непонятного мне назначения из тёсанных брёвен. В некоторых окнах уже горел уютный, тёплый свет. Признаться, город, или если принимать во внимание берестяную грамоту Древко “городище”, интересное впечатление. Казалось он попал в плен к прошлому. И вроде ничего особенного. По всей России не мало таких городков в которых уровень инфраструктуры соответствует веку эдак двенадцатому если не считать электричества. И главное выхода из этой ситуации нет. Был у меня к слову один знакомый, большой любитель путешествий и деревянного зодчества. И вот однажды рассказал он мне историю о том, как гостил однажды в подобном собрании деревянных произведений искусства. Город, в котором гостил мой знакомец к слову был жилой. Настоящий город, с магазинами, парикмахерскими и тогда ещё всенародно выбираемым мэром. И вот однажды среди зимы один из этих чудо-теремов в несколько этажей сгорел дотла. Люди, кто в чём был, выбежали на улицу детей и пожитки принесли на площадь перед домом мэра и потребовали от него решения их жилищной проблемы. А мой знакомец, надо заметить, гостил в том городе у одной девушки-риелтора. И окна её квартиры выходили прямо на площадь перед мэрией. Глядя в окно на всё это столпотворение он спросил у неё: почему мэр не выдаёт им квартиры в новом доме, который к слову был уже закончен и ждал жильцов?

Она ответила ему смеясь, что если мэр наберётся глупости и даст этим бедолагам квартиры, в следующую же ночь запылает весь остальной город. И не говори мне, читатель, что ты ничего не понял. Не поверю.

Город Ульти оказался не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Ибо в следующий миг он удивил меня. и как удивил. Мышление человека, как известно, основано на компромиссе воображаемого с логикой, но то зрелище, которое предстало перед моими глазами нарушало всякие законы вероятия. Ну хорошо, я понимаю, урядники, в конце концов патрулируют же улицы некоторых городов конные казаки, я понимаю кольчуги, псих больницы в конце концов есть везде, но вот скажите мне пожалуйста на милость, откуда здесь в самом сердце России, взялись самые настоящие рабы, замученный вид двух мужчин, один из которых был уже в возрасте, а второй почти мальчишка и одежда на них ясно говорила об их незавидном статусе. Но главным и ужасным обстоятельством были не скорбные выражения их лиц, не одежда, и даже не то, что они были впряжены в полную дров повозку и катили её громыхая деревянными колёсами по улице, а то, что над их головами то и дело свистел длинный кнут, которым ловко орудовала бойкая девчонка в ярко расшитом сарафане. Голову маленькой мерзавки украшал кокошник прекрасной работы. лет десяти от роду. При этом она, что-то громко выкрикивала.