Страница 17 из 22
Глава 6. Голоса
Если есть возможность спасти тысячу человек, но для этого придется принести в жертву сотню, то как поступить? Лично у меня нет ни малейшего сомнения на этот счёт. Человеческая жизнь бесценна. Но есть кое-что ценнее. Две человеческие жизни. Жизнь женщины ценнее жизни мужчины. А жизнь ребенка ценнее их обеих вместе взятых. Именно такими постулатами я руководствовался все свое правление. И именно поэтому моя империя пережила все возможные катаклизмы и сохранилась по сей день.
Возможно, в современном мире я кажусь с такими взглядами устаревшим. Ну и пусть. Я считаю свои взгляды самыми правильными и проверенными временем.
Я внимательно осмотрел нашу странную находку. Кем был этот человек до того, как оказался у Вышнегорского на лабораторном столе? Будучи влиятельным аристократом, Дмитрий мог заполучить себе для опытов весьма разнообразный человеческий материал. Я бы на его месте использовал бы убийц, педофилов, террористов, еретиков и прочий подобный материал, осуждённый на смертную казнь. Этих… существ, назовем их так, не жалко. Пусть послужат человечеству и искупят свои грехи в качестве подопытных кроликов.
— Господи боже Император, — причитала Мария за моей спиной. Она видела ситуацию немного иначе чем я. Но я не мог судить ее за это. В конце концов не все люди должны быть такими дальновидными и расчетливыми как я или Дмитрий Вышнегорский.
— Я не берусь оправдывать отца, — я покачал головой, — Но он делал это ради Иры… Я не уверен, что на его месте поступил бы иным образом.
— Я… понимаю… что все это он делал ради Иры… — сдавленным голосом произнесла Мария, — Но… но неужели не было иного выбора?
— Видимо, не было. Иначе он не пошёл бы по этому пути.
Если Дмитрий реально использовал заключенных из тюрьмы в качестве подопытных кроликов, они должны были где-то содержаться. Их должны были кормить. Вывозить после них, гм… отходы. Их должны были опять же охранять. Досуг им хотя бы минимальный организовать, пока ждут своей очереди, чтобы не чахли слишком быстро от тоски. У каждого комната своя желательно должна быть, для чистоты эксперимента. Чтобы своими инъекциями друг друга не позаражали.
Мы с Марией пока ничего подобного не обнаружили. Даже намеков на условия содержания. Может быть оно всё дальше находится? Надо только углубиться посильнее.
Я внимательно осмотрел черепушку покойного. Стенки черепа изнутри выглядели так, словно все их содержимое тщательно выскребли, оставив лишь слой засохшей крови на внутренней стороне черепа.
— Методы нейроморфологии: классическая гистология, радиоавтография, иммуногистохимия, — бормотала за моей спиной Мария, — Некоторые методы молекулярного нейроимиджинга…
Я обернулся и увидел, что она читает названия на плакатах. Видимо, таким образом, через чтение научных терминов она старалась отвлечься от жуткой реальности…
Зря я всё-таки взял её с собой. Лучше бы оставалась в квартире, в безопасности.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Да, — она кивнула, стараясь не смотреть в сторону трупа, — Прости, Вадим… не обращай на меня внимание, со мной всё будет хорошо.
Её лицо немного побледнело, но в целом она выглядела более-менее нормально. Думаю, нам лучше покинуть это помещение как можно быстрее. И не искушать судьбу. Я не настолько хорошо разбираюсь в науке, изучающей мозг и микроорганизмы, чтобы почерпнуть здесь важную информацию. Трупешник тоже не самый лучший источник знаний. Его бы отдать кому-то, кто разбирается в таких вещах, тогда будет толк. Но у меня таких друзей в составе группировки Дети Императора пока нет.
Мы вышли из комнаты и продолжили путь в глубины лаборатории дальше. Эхо наших шагов улетало далеко вперед, обгоняя нас.
— Вадим… Я устала, — спустя некоторое время сообщила Маша, тяжело дыша. Переход явно дался женщине очень непросто. Она, хотя и поддерживала себя в форме, большую часть выносливости всё же растеряла, — Можно мы передохнем одну минуточку?
— Конечно, — я кивнул, замедляя шаг. Мои опасения на счет леди Вышнегорской начали оправдываться. Вряд ли она устала физически. В этом плане у неё никаких проблем нет. Скорее всему виной стресс.
— Прости, что задерживаю, — Мария повинилась, опустив голову, — Не думала, что я такая развалюха. Думала, смогу продержаться подольше.
— Все в порядке, — я положил ей руку на плечо, вливая небольшую порцию своей духовной энергии, — Сейчас чуть-чуть отдохнем и дальше спокойно пойдем не спеша.
— Аманда была права… Я уже не та, что раньше… Растеряла всю удаль и хватку…
— Ну, мне на кухне во время небольшой нашей стычки ты смогла доставить проблем, — усмехнулся я, — Так что не недооценивай себя.
Я обнял Марию, поглаживая её по спине. Она опустила мне голову на плечо.
В этот момент мне вновь показалось, что краем уха я слышу посторонние звуки. Очень очень тихие, на самой грани.
Я нахмурился. Надо удостовериться, что тут никого нет. А для этого надо дойти до самого конца.
— Ты слышишь? — я быстро повернул голову в сторону мачехи. Та, побледнев, кивнула. Её пальцы крепко впились мне в плечо.
— Как будто чьи-то голоса… где-то вдалеке… — произнесла она.
Звуки усилились, став более разборчивыми. Голос! Мы с Марией услышали человеческий голос, вне всяких сомнений. Он правда, опять утих, но я прямо чувствовал, что это ещё не конец.
— Дмитрий бы не стал звать нас сюда, если бы не был уверен в безопасности этого места? — тихо прошептала леди Вышнегорская.
— Надеюсь на это, — прошептал я в ответ.
Мы ждали, оставаясь на месте. Через минуту снова раздался голос, вроде бы как мужской. Несвязное бормотание невозможно было разделить на отдельные слова. Единственное, что я мог предположить — неизвестному мужчине около 40–50 лет. При этом он вроде бы к кому-то обращался и что-то спрашивал.
Подобный поворот не сулил ничего хорошего. Кто это и чего тут забыл? Может быть именно эти звуки мы с Марией и услышали во время первоначального спуска?