Страница 1 из 21
Ирина Ваганова
Проучить магистра и призвать Исполина
ЧАСТЬ 1. Проучить магистра
ГЛАВА 1. Неравноценный обмен
Настроение не задалось самого утра. А как ещё, если в день рожденья вместо выходного, как отмечено в расписании, неожиданно всплывает зачёт у первокурсников?
В восемь была вполне в форме – успела пробежаться по парку, принять контрастный душ, выпить кофе с неизменным бутербродом. Однако срывающийся голосок секретарши в мобильном застал меня врасплох:
– Инна Валерьевна! Вы уж простите, что вчера не предупредила, сама пропустила это изменение.
– Ну?
– Из ректората поступило указание о переносе зачёта в семнадцатой группе на два дня вперёд.
– Из ректората? Им-то что за дело?
– У одного из ребят там «лапа».
Всё понятно. Никакая, даже самая лохматая «лапа» не заставит меня принять зачёт с первого раза, а вот втиснуть пересдачу в зачётную неделю – запросто. Правда, я и со второго раза не всем поставлю положительную оценку, но подшефный «лапы» – я даже догадываюсь, кто это – рассчитывает проскочить.
Абонентка нудно пересказывала, как отстаивала мои права на выходной, пришлось прервать её излияния:
– А если бы я уехала из города?
– Бросьте! – хихикнула, осмелев, секретарша, – Все знают, что у вас день рождения и вечером вы идёте в театр.
Этот пассаж меня окончательно разозлил. Чтобы не грубить, уточнила, насколько назначен зачёт, и отключилась.
В десять! Мне до университета добираться сорок минут – времени вагон. Сварила ещё одну чашку кофе и соорудила второй бутерброд – пообедать получится нескоро.
Дополнительный перекус привёл мои нервы в состояние устойчивого равновесия. В конце концов, чего я завелась? Двадцать шесть это даже не четвертак и тем более не юбилей, я и отмечать не собиралась. Мой день рождения от остальных дней в году отличался лишь обилием поздравительных сообщений, да походом в театр – мой традиционный подарок самой себе.
К аудитории подрулила без десяти десять. Семнадцатая группа была в сборе – организованные черти! Староста выступил вперёд, загораживаясь нарядным букетом:
– С днём рождения, Инна Валерьевна!
Крупные кремовые розы обдали меня волной приятного, чуть щекотного аромата. Я подавила желание дотронуться до гофрированной бумаги, собранной вокруг стеблей в симпатичную юбочку, спрятала руки за спину и покачала головой:
– Уберите сейчас же! – отвернулась, чтобы не напороться на жалобный или испуганный взгляд, открыла дверь и махнула рукой: – Рассаживайтесь. Гаджеты складывайте в коробку на столе.
В университет я поступила в четырнадцать, и дело не только в особом таланте к математике – всегда отличалась усидчивостью, целеустремлённостью и трудолюбием. На оболтусов и лентяев насмотрелась ещё во время учёбы, уже тогда меня жутко раздражали маменькины дитятки, озабоченные лишь тем, как половчее обмануть преподавателя. Даже вылетая из универа, не особо печалились, мол, не вышло и ладно. При этом на меня посматривали свысока не потому, что я младше. Заучка, ботаничка и всё такое. Моим студентам не повезло, я немногим старше и хорошо представляю все возможные уловки нерадивых индивидуумов. Впрочем, радивых и не наблюдалось. Семнадцатая группа – не исключение.
Сидят, пыхтят – бедолаги. Умный вид строят. Получается не очень. Дефилируя вдоль парт, наблюдаю за процессом решения. Две девочки справляются неплохо. Парень с букетом тоже продвинулся до предпоследней задачи. Остальные безнадёжны.
Булькнул таймер, я, заставив студентов вздрогнуть, объявила:
– Время вышло. Пересдача по старому расписанию.
– Инна Валерьевна! – поднялся староста. – Дайте ещё десять минут! Я почти решил.
– Почти не считается. – Подойдя ближе, я вытянула листы из его пальцев. – Встретимся послезавтра, советую лучше готовиться, молодой человек.
Громко стуча каблуками, вернулась к учительскому столу, резко повернулась, с прищуром оглядела опущенные головы и лихорадочно пишущие ручки, выразительно кашлянула. Будто не понимают, что бесполезно! Весь поток в курсе, что с первого раза получить зачёт у Инны Валерьевны никому не удавалось. Со второго-то лишь треть.
Наконец-то потянулись. Выражения лиц на любой вкус: у кого умоляющие, у кого хмурые, у кого злые. Да-да… сердитые тоже не исключены.
Я аккуратно складывала работы в стопку и наблюдала как девичьи и ребячьи руки выхватывают мобильники из коробки. Та, наконец, опустела. С недоброй улыбкой проводив последнего студента, я окинула взглядом аудиторию и вскрикнула:
– Цветы!
Забыл негодник! Встала, прикидывая: догнать старосту, или отнести букет на кафедру. Жалко оставлять здесь, завянут… Дверь со стуком распахнулась. Я успела подумать, что парень вернулся, гневно прошептала, указывая на парту:
– Сейчас же забери их, Олег! И не смей…
На пороге застыла незнакомая девочка. Одета необычно. Шароварчики мышиного цвета сидели на ладной фигуре мешковато, под распахнутым коротким пиджачком – тоже серым – полыхала яркая блузка пролетарского цвета. Щёки пылали, то ли смущённо, то ли из-за алого отсвета от разложенного по плечам воротничка-пелерины. Вопрос застрял у меня в горле: испугалась, что девчушка грохнется в обморок прямо на пороге. Она тянула ко мне обе руки, словно ища спасения. Опоздала на зачёт? Вряд ли. Эту щуплую брюнетку я раньше не встречала. Подбежав, попыталась поддержать девчушку. Та залилась слезами:
– Спасите! Не могу! Не могу туда!
Цепкие холодные пальцы обхватили мои запястья. Я чуть равновесие не потеряла.
– Да что случилось?
Девочка зажмурилась и начала бормотать какую-то галиматью. Сумасшедшая?
Бессвязные фразы завораживали. В глазах потемнело. В таком состоянии недолго проставить «хорошо» и «отлично» всей группе. Что за фокусы?
С усилием разлепила веки и увидела своё отражение. То есть, не так… я держала собственного двойника за руки. Разжала пальцы и отпрянула. Что такое? Девушка напротив меня была вылитой Инной Удаловой – тот же модный костюм, купленный в крутом бутике, серьги в виде змейки, изогнувшейся знаком вопроса, и кулон в комплект к ним. В горле у меня пересохло, язык не ворочался, хотелось кричать, но я лишь тупо шевелила губами. Удивило меня и то, что близняшка стояла в кабинете, а я на пороге. Она вздохнула с облегчением, шагнула ко мне и толкнула в грудь:
– Иди! Уходи!
Я попятилась и вздрогнула от звука захлопнувшейся перед носом двери. Какого… У меня сумка на столе осталась, студенческие работы и ведомость! Да как она смеет! Откуда только взялась вертихвостка на мою голову?
Я толкнула дверь, та не поддалась. Налегла всем весом. Из едва заметной щели потянуло сыростью. Что за дела? Поднапряглась, увеличила просвет, можно протиснуться, пожалуй. Я просунула ногу в щель, продолжая руками удерживать полотно двери. Подумать только! Девица на вид такая хрупкая, а сильная как не знаю кто!
Теперь действовала бедром. Довольно успешно. Смущало лишь то, что пол не нащупывался, будто за порогом ничего не было. Какое невероятное предположение! Однако ощущения меня не обманывали: обутая в блёклый ботинок ступня шарила пустоту, не получая опоры. Что?! Где мои бирюзовые туфли на шпильке? Привалившись спиной к притолоке, я исступлённо надавила на дверь. Нужно увидеть своё «отражение». Увы, кроме клубящегося тумана в аудитории ничего не было. Собственно и самой аудитории не было. Ни-че-го. Пустота! Какого…
Силы меня оставили. Едва успела убрать ногу из щели, нечеловеческой силы импульс воздействовал на дверь. Она мягко вошла в проём и встала намертво. Я тупо пялилась на состаренное дерево и вяло размышляла о том, что ещё утром здесь была бежевая краска с неопрятными царапинами и силуминовая, а не серебряная ручка.
Прежде всего, нужно было привести мысли в порядок. Итак, что дано? Дверь, определённо другая. Вместо привычной таблички с номером прилеплена прямоугольная пластина с орнаментом из пересекающихся плавных извилин. Я успела заметить, что чуть раньше некоторые светились, теперь же выглядели бледно. Коридор не похож на уже лет десять как родной, одежда на мне тоже не моя. Смешные шаровары, красная блузка, тесный пиджак – клоунский какой-то. Получается, меня вытолкали из аудитории в незнакомое место, да к тому же переодели.