Прими сторону тьмы

Мартин лишь хладнокровно усмехнулся.

– Ты этого не сделаешь, потому что во славу «Глории» я вкалываю, как проклятый, – парировал он. – А вот тебе бы пора задуматься, сколько пользы ты ей приносишь и приносишь ли вообще. Так что все вышесказанное было не угрозой, а всего лишь дружеским советом.

Тут уж Юки совсем слетел с катушек и с воплем: «Да пошел ты, дружище!» – выкинул в сторону Мартина оба средних пальца. Тот снова усмехнулся со своим стервозным выражением лица (будто он король мира, а Юки – мартышка из зоопарка!), криво повел красивыми острыми плечами и с достойным молчанием унес прочь свою еще более красивую задницу.

– Да какого черта?.. – заскулил Юки, вцепившись в слипшиеся после вчерашней укладки волосы. Все в Мартине оставалось прежним: и черты лица, и осанка, и ужимки, и даже бескостный язык. Только сам он прежним Мартином уже не был. – Вот как, значит! – разозлился генеральный директор «Глории», сокрушенно навалившись над столом. – Наш Марти зазнался. Возомнил о себе. Решил, что он тут самый работящий. Назвал меня великовозрастным дитем! Да вспомнил бы, кто он такой! Кто придумал «Глорию»? Я! А он что сделал? Всего лишь вложил в нее все свои деньги, купил помещение и со всеми договорился!.. Ну, все! – рыкнул Юки, саданув кулаком по столу. Даже хлипкая конструкция из кубиков Лего рассыпалась… – Посмотрим, как ты запоешь…

Впервые за долгое время он был настроен не по-детски серьезно.

Одержавший поражение

Вылет в Париж состоялся тем же вечером – слава международной бизнес-визе, Рейджи, которая за десять минут собрала чемодан (благо, Курт с утра уехал с друзьями на озеро топить не умеющего плавать Акуму, иначе бы ор стоял выше гор!) и токийским тучам, которые к назначенному часу успели рассосаться! Словом, ничто не мешало Мартину спокойно улететь в Париж и подписать там один из самых важных в истории «Глории» контрактов. Однако комфортабельное кресло в салоне бизнес-класса казалось ему неотесанной табуреткой с выпирающими гвоздями, услужливые стюардессы напоминали непотребных девок, а на душе скреблись кошки.

– Нехорошо с Юки получилось… – наконец, вздохнул Мартин, напряженно глядя на лениво плывущий пейзаж в иллюминатор выезжающего на разгонную полосу самолета. – Давно он меня так не выбешивал…

Пока не приступили к взлету, он решил ему позвонить. Просто отчитаться, что благополучно сел на свое место, вылет не задержали, скоро он вернется и бла-бла-бла… Все-таки на эти временные приступы идиотизма следовало закрывать глаза, ведь Юки и так по жизни очень сильно досталось – судьба с разгону столкнула их с Мартином атомы и электроны лоб в лоб, образовав такую химическую реакцию, которая даже создателю самого разрушительного на планете оружия в кошмарном сне не снилась.

«Как глупо! – думал Мартин, судорожно включая смартфон, который уже прилежно успел отключить согласно инструкциям безопасности во время полета. – Поругаться на пустом месте!»

Извиняться он, конечно, не собирался, потому что Юки тоже хорош – устроить сцену перед таким важным для компании событием! Просто услышать его родной пропитый голос – уже хоть какая-то гарантия, что он не дуется… Наконец, на ярком дисплее засветился логотип «Глории» и поприветствовал хозяина новомодной фирменной цацки всеми цветами радуги. Мартин нетерпеливо полез в список контактов. И с ужасом обнаружил, что он пуст! Почти как голова его племянника… Посчитав, что процессор гаджета еще не загрузился, Мартин попробовал обновить список контактов, но тот по-прежнему оставался чистым и нетронутым, как девственные снега на вершине горы Фудзи. Покопавшись в меню, топ-менеджер «Глории» окончательно пришел к выводу, что кто-то из команды инженеришек Юки очень некстати встроил в новые смартфоны функцию автоматического возврата к заводским настройкам.

– Хоть бы предварительное предупреждение сделали, что ли! – рыкнул он, ясно отдавая себе отчет в том, что без своего смартфона он все равно, что без рук, ног и правого полушария. – Вернусь – скормлю покемонам!

Самолет начал разгоняться.

Потерпевший победу

Сказать, что Курт разозлился, как сто индейцев, когда по возвращении с озера узнал, что Мартин без предупреждения улетел во Францию, – ничего не сказать. Сейчас у него были летние японские каникулы, которых он, непривыкший учиться в жаркий июль, дожидался с ревом. Только от столь радостного события не было никакого толку. Если во время учебы Курт допоздна был в университете и возвращался домой незадолго до прихода Мартина, то теперь он торчал дома целыми днями в томительном ожидании, которое каждый раз заканчивалось сухим немногословным разговором, а то и вовсе ненавистной ему фразой: «Мне нужно написать письмо. Не отвлекай, пожалуйста». Последние два месяца Мартин не на жизнь, а на смерть бился с какими-то французами (с ума сойти, он шарил во французском!). Курт понимал, что это по работе, поэтому сильно не докучал, однако обиду затаил и с каждым днем становился все несговорчивее и мрачнее.

В тот вечер, когда Мартин без предупреждения улетел в Париж, Курт был уверен, что его бросили абсолютно все. Даже Юки. Сердито орудуя на просторах видео-стрелялки, он краем уха зацепил ускользнувшую было мысль о том, что его ужасная няня как-то не торопится испортить очередные несколько дней его жизни, пока Мартин летает по своим командировкам. Сначала Курт твердо решил, что оно и к лучшему. Однако уже через десять минут нервно названивал Юки на мобильный телефон.

– Мартин во Франции, – нетерпеливо заорал он в трубку, когда после долгих гудков услышал хриплый голос Юки, – Рейджи ушла домой, я в квартире один, за дверью стоят Годзилла, Гитлер, Джек-Потрошитель, Чикатило, Джиперс Криперс, все хотят меня сожрать, расчленить и изнасиловать, а тебя где-то носит!

– Ой, сахарок, я совсем про тебя забыл… – еле как вымучил Юки. – Подожди, маленький, я сейчас приеду.

Курт озадаченно замолчал, ловя себя на мысли, что голос Юки ему не нравится.

– Ты что, болеешь? – поинтересовался он обеспокоенно.

– Нет, сахарок. Ладно, отключайся, я пойду собираться.

– Да ты не приезжай, если тебе плохо! Полежи лучше!

– Все в порядке. Я скоро буду.

Курт пожал плечами и со словами: «Ладно, жду», – отключился. Вернувшись к игровой приставке в надежде скоротать время ожидания, спустя два часа он снова поймал себя на мысли, что Юки как не было, так и нет.

– Наверное, он все-таки заболел, – сказал Курт сам себе, на секунду зависнув над джойстиком. – А что, если ему там прям очень-очень плохо? – снова подумал он десять минут спустя. – Жена же с ним, вроде, не живет. Даже таблетку подать некому…

Обмозговав ситуацию еще немного, Курт твердо решил, что сам должен отправиться домой к своему заклятому врагу. Где тот живет, он знал: Мартин однажды заехал к нему по пути, когда повез Курта в стоматологию в районе Синдзюку. Номер квартиры, однако, по-прежнему оставался неизвестным, но это не беда: японцы, как правило, черным по белому помечают свои логова на домофоне. Да и когда Курт отыскал в плаще Мартина ключи с четко прописанным на брелке адресом Юки, все проблемы отпали сами собой, осталось только отправиться в путь.

Как выяснилось часом позже, опасения Курта были очень даже обоснованными: открыв дверь квартиры, он попал в густое облако зловонного едкого дыма, почти такого же, как в романе Стивена Кинга, только с генеральным директором «Глории» вместо кровожадных тварей из другого измерения. Впрочем, хрен редьки не слаще…

– Святые ящеры! Снежок (*Юки по-японски означает «снег»), ты живой? – заорал Курт, не на шутку перепугавшись. Повинуясь законам своей убийственной логики, первым делом он распахнул настежь все окна, а потом уже принялся искать очаг возгорания. За этим занятием посреди гостиной как раз и обнаружился еле живой ввиду дикого опьянения Юки, нависший над дымящейся кастрюлей.