Страница 4 из 8
– А вот и Толик! – Григорьева вдруг замахала руками и запрыгала, как коза, привлекая к себе внимание, и своих, и чужих. – Майоров, не спеши, а то опоздаешь. Сегодня ваши душевные порывы зафиксирует моя камера!
Оксана оглянулась на парня.
Толик шел вперед, как солдат. Четкий шаг. Неопределенное выражение на лице. Хотя, нет, пожалуй, немного злость. Хотелось прочитать его мысли, чтобы, наконец, понять, чего именно он решил, ведь кроме вчерашних сообщений, больше не было ничего. Девушка, признаться, обиделась на его выговор за пиццу, а Толик, похоже, просто лег спать. Хотя, конечно, выспавшимся он не выглядел. Скорее, помятым.
– Итак, внимание, исторический момент! – вещала Григорьева. – Сейчас на ваших глазах эти двое, для всех две недели как официально считающиеся парой, решатся ни на что иное, как легкую измену друг другу!
Оксана перевела взгляд на Ленку, так и хотелось, чтобы на нее сейчас обрушилась крыша универа, или кирпич прилетел. Но Григорьева несла свои глупости, как заведенная, не задумываясь, безо всяких последствий.
А вот момент, когда Толик перехватил под мемориальной доской девчонку со второго курса – Габриэль, кажется – Оксана пропустила. Увидела лишь, как он едва ли не рывком притянул ту к себе и поцеловал в губы. Девушка сначала, видимо, растерялась от неожиданности, слегка отпрянула. А потом вдруг закинула на плечи парня руки и, зарывшись пальцами в его волосы, повторила поцелуй. И лишь после этого, задорно глянув по сторонам, побежала по лестнице.
Симпатичная мулаточка, дочка какого-то принца то ли Нигерии, то ли другой африканской страны. Про нее знали, наверное, все в универе, и благодаря происхождению, и сопутствующим этому легендам, и горячему темпераменту, и тому, что ни одно мероприятие уже два года не обходилось без ее участия.
Рядом засвистели какие-то парни, захлопали девчонки. Откуда они все здесь взялись? А Григорьева словно окаменела, не успев ничего сфотографировать.
– Вау! – громко проговорила Ольховская. – Зачет, Майоров! Ты теперь Генераловым стал.
Толик, все с таким же непроницаемым выражением на лице, прошел мимо всех к лестнице. Казалось, он даже не заметил Оксаны, озадачено глядящей на него. Что теперь-то не так? Она чувствовала вину, и не понимала, за что.
– Антипина, – пробормотала растеряно Лена, – теперь твой ход.
Какой ход? Оксана просто перестала понимать, что происходит. Небо обрушилось не на Григорьеву, а на нее – всеми своими тучами, окутало зябкой дымкой и заморочило туманами. Хотелось увидеть хотя бы один лучик солнца, запоздалый, осенний, не несущий тепла, но способный указать верную дорогу. Народу на площади ощутимо прибыло. Только все они чудились одинаковыми, безликими. Оксана будто оказалась в ночном кошмаре. Хотелось проснуться, наконец! И пусть не будет этих фантов, этого поцелуя Толика с экзотической красоткой, этой заунывной осени, раздирающей на части сердце.
– Ребята! Внимание-внимание! Объявляется флешмоб!
Кто это говорит? Громко. Задорно. Даже хулиганисто. На Ольховскую не похоже. Да, и стоит она, по-прежнему рядом с Григорьевой и молчит. Конечно, чего уж теперь словами разбрасываться?
Но приглашения принять участие во флешмобе продолжались. Рядом летала какая-то яркая девушка и пыталась завести полусонную публику. Оксана едва сообразила, что это Полина, раскинувшая руки крыльями и открыто улыбающаяся всем мимо проходящим студентам.
– Подари ближнему частичку своего тепла! Свое объятие!
Безумие? Прикол? Но, кажется, Полина вполне серьезно обнимает какую-то девчонку, хлопает по спине незнакомого парня и льнет к нему на какое-то мгновение. Потом к другому, к третьему. И никто не шарахается. Наоборот, обнимает другого в свою очередь. Все по-весеннему открытые, веселые.
Оксана вздохнула. Воздух наполнил легкие. В голове немного прояснилось. Взгляд наткнулся на высокого парня с внимательными карими глазами, идущего навстречу. Девушка молча подошла к нему, и прильнула, от души обхватив обеими руками. Так крепко, что даже услышала размеренные удары сердца: тук-тук, тук-тук. И почувствовала размеренные движения грудной клетки.
Парень на миг замер. А потом Оксана ощутила его руки на своей спине, крепкие и удивительно надежные. Даже странно. И абсолютно наплевать на сорок пять сантиметров личных границ.
4 Гештальт
3
Сегодня шесть пар. Потом в больницу к матери, потому что больше некому: у отца – сутки, у Аллы – своя семья и маленький ребенок. Еще через неделю зачет. Хорошо, если получится получить автомат, но надежды на это хиленькие.
Ярослав строил в голове планы. Привычно расставлял по полочкам распорядок дня, просто потому, что слишком не любил неожиданности и случайности, и не понимал тех, кто живет только ими – сёрферы судьбы. Вернее, наверное, он и сам еще несколько лет назад был таким. А потом маме поставили рассеянный склероз. Пришлось все переосмыслить и переоценить. Вдруг резко повзрослеть, все развлечения отложить на потом, когда быть может, появится время, впрячься в ярмо: учеба-работа-больница.
Хорошая девушка Даша, с которой Ярослав в тот момент пытался встречаться, заскучала, и выбрала в итоге не его, а его друга Геру, даже вышла того замуж и уже ждет малыша. Алка тоже вышла замуж и родила Матвея. А Ярослав с отцом теперь вдвоем стоят у штурвала в бушующем бытовом море. Мама периодически погружается в депрессию, и кто с этим не столкнулся – пусть идут лесом со своими советами, потому что только со стороны легко, а на деле – трудно. Каждый прорыв в маминой болезни – это победа, каждый рецидив – боль. Но ведь не расскажешь об этом, не пожалуешься. Просто стискиваешь лишний раз зубы – и вперед, на штурм.
На площади перед универом развлекались студенты. Орали про какой-то флешмоб. Вот, как раз – сёрферы, ловят кайф от момента. Обнимаются и хохочут. У них, в отличие от Ярослава, полный штиль, и море по колено.
Парень постарался сделать вид, что ему все по боку. Иногда это помогает стать невидимым и проскочить, просочиться сквозь чужой праздник жизни. Но не сегодня. Хрупкая девушка с каким-то совершенно потерянным взглядом перехватила Ярослава и крепко обняла. Ничего вроде особенного. Тоже – развлекается. Но не только.
Каким-то шестым чувством Ярослав понял, что для нее это объятие – особенное. Не просто действие под лозунгом – одари мир своей любовью, и он спасется. Не юношеский кураж. Через ее руки будто лилось спокойствие. Девушка подошла. Доверилась. Обхватила руками, скользнув подмышки. Крепко-крепко. Прильнула, и, наверное, даже услышала сердцебиение. А потом не отпрянула, когда он машинально провел по ее спине ладонями – медленно отстранилась, будто нехотя. Отвернулась и пошла в универ.
И тут же мир нахлынул всеми звуками, красками и суетой. Оказывается, пока девушка была рядом – это все померкло и исчезло. Стоило ей отойти – вернулось, да еще и с лихвой. Ударом под дых. Надо же. Так бывает?
А Ярослав только и запомнил, что зеленые глаза с пушистыми ресницами, не нарощёнными, а своими, он разбирался, благодаря сестре, и светловолосую макушку. Волосы – цвета спелой пшеницы, которую он видел в поле, в детстве, когда проезжали мимо на дачу. Не длинные, не короткие – по плечи.
– Ой, какие вы все хорошенькие! – вдруг под ухом раздался чей-то восторженный визг.
Душный запах сладких духов окатил Ярослава со всех сторон. Парень поспешил прочь от этой вакханалии обнимашек. Но вот впечатление, оставшееся от белокурой незнакомки, хотелось сохранить в файлах памяти, запаролировать от лишнего вмешательства и доставать тайком, когда уже совсем станет невмоготу. Что девушка может встретиться еще раз, парень не задумывался. Слишком мало признаков, по которым бы он мог ее узнать. Пожалуй, у Прекрасного Принца из Золушки было больше с его примеркой туфельки.
В аудитории шумно делились впечатлениями от флешмоба. Парни предлагали продолжить его вечером в неформальной обстановке. Девушки хихикали и кокетничали. Некоторые строили из себя моралистов и напыщенно размышляли в стиле «о времена, о нравы». Кто-то просто отмалчивался, как и Ярослав.
3
целостное образование сознания