Пламенные небеса

– Ты никуда не поедешь. Да, не спорю, сейчас не столь важно девственник ли омега, вошедший с мужем в храм Создателя. Это полторы тысячи лет назад девственности придавалось значение. Но всё равно, наш сын не проститут. Ты не поедешь на этот позорный аукцион, Огнян, и точка. Мы с отцом найдём выход. Обратимся к друзьям, займём деньги. Заберём предоплату из института, – строго заявил папа.

– Но тогда Прем и Свит лишатся места. Оракул же сказал, что у них талант к медицине, из них выйдут хорошие врачи.

– А про тебя он сказал, что ты будешь прекрасным мужем. Так вот, даже если ты не девственник, то тебя возьмут замуж. Но после столичного аукциона можно даже не мечтать об этом. В наших краях до сих пор не смогли с этим смириться. К тому же, ты забыл: нас мало. Я расскажу тебе правду… На таких, как мы, идёт охота. Самые лучшие подпольные бордели готовы заполучить такого омегу, как ты. Именно поэтому никто из белых павлинов не покидает пределы своего города, а за омегами следят родители, – парировал папа.

Так вот почему отец и папа почти до последнего класса отводили и забирали меня из школы? Сказали бы раньше, я бы не ругался с ними из-за этого.

– Хорошо, я вас понял, – удручённо сказал я, поднимаясь из-за стола. – Я пойду к себе, раз уж ничем помочь не могу. Завтра начну искать работу.

Зайдя к себе, я достал небольшую сумму денег из-под матраса. Родители могли давать в качестве карманных денег сущие крохи, но я копил их целый год. Мечтал подарить что-нибудь братьям на день рождения, которое у них будет через неделю. Торопливо пересчитал купюры. На дорогу в столицу хватит и ещё чуток останется, чтобы добраться до места, где обычно проходит аукцион. Снова спрятал деньги под матрас, потом лёг на кровать и дрожащими руками набрал на телефоне: «Столичный аукцион по продаже девственных омег».

Читая официальный сайт компании, которая этим занималась, я ужаснулся. Оказалось, что всех не особо красивых оборотней могли продать в пожизненное услужение. Омеги были вынуждены готовить, убирать дом богатого альфы или его семьи до конца жизни. Случалось и такое, что омегу покупал пожилой человек, а после смерти он переходил по завещанию к кому-то из родни. Красивых оборотней продавали в качестве постельной игрушки на одну ночь или на всю жизнь.

Пожизненного раба хозяин мог подарить, продать и поделиться с друзьями, если омега наскучил. Последнее казалось самым страшным, и я не собирался продаваться в пожизненное сексуальное рабство. Я открыл страницу с оплатой. Оказалось, что омеге платят стартовую цену, а всё, что сверху, заберёт владелец фирмы. Прочитав стартовую цену за одну ночь, я грустно улыбнулся. От пятидесяти до ста тысяч краймов, в зависимости от факторов. В числе этих самых факторов указывалось: красота, здоровье, молодость и раса.

Самое страшное, что когда узаконили аукцион, нашлось немало бедняков, готовых продать себя в богатые семьи. Никто не знает, что творится с этими несчастными за стенами богатого жилья, но желающих продать себя не убывает. Только на предстоящий аукцион уже заявлено сто лотов. Если лот не купят, то, по желанию омеги, его выставят на следующий месяц со сниженной ценой. За меня дадут сто тысяч и обязательно купят, я же уникальный. Только вот нужно поспешить. Аукцион послезавтра вечером. Он проходит только раз в месяц. Есть ночной автобус до столицы. Я должен на него успеть.

Быстро собрал самые необходимые вещи в рюкзак и, кинув его под стол, лёг на кровать. Притворился спящим, а ночью тихо выскользнул из дома, оставив на кухне записку. «Простите меня, пожалуйста, но я уехал на аукцион. Когда вы прочтёте записку, я буду уже далеко от дома. Я обязательно вернусь с деньгами. Люблю вас всех. Огнян».

2

Огнян

Я обезопасил себя, как мог. Надел белоснежную толстовку с глубоким капюшоном и солнечные очки на пол-лица. Накинутый на голову капюшон скрывал волосы и лоб до самых глаз, а очки не давали рассмотреть зрачки. Шею замотал белым шерстяным шарфом. На автовокзале я купил билет до столицы и сидел в углу здания, время от времени кашляя в платок. Оборотни шарахались, предполагая, что я болен, и никто не рискнул присесть рядом. В автобусе я сел на своё место, которое было в самом конце салона у окна. Положив рюкзак на колени, ещё ниже натянул капюшон толстовки и уснул.

Проснулся от криков водителя.

– Сейчас будет стоянка на заправке пятнадцать минут! Кто хочет в уборную – может выйти, но поторопитесь с делами!

Вышел из автобуса вместе со всеми. Мне повезло – на заправке был магазинчик и несколько уборных. Понёсся в сортир, а потом в магазин. Вчера я так разволновался, что забыл о еде. Пачка печенья и бутылка минеральной воды стоили недорого и я, улыбаясь, вернулся в салон. Утолив голод несколькими печеньями и водой, решился включить телефон. Было только девять утра. Обнаружились несколько пропущенных вызовов от родителей. Потом гневное смс от папы. Через несколько минут письмо от отца. Он писал, что они не успеют к аукциону, чтобы остановить меня, но, несмотря ни на что, всё равно любят. И снова смс от папы, тот умолял сообщить, что всё в порядке. Я ответил папе, что благополучно сел в автобус и к вечеру прибуду в столицу. Потом пообещал сообщить, как побываю в офисе фирмы.

Всё оставшееся время поездки я сидел, отвернувшись к окну. Моим соседом оказался пожилой омега-сова, который пялился в книгу, не интересуясь попутчиком. Я возблагодарил Создателя за везение с соседом и водителем автобуса, который давал нам сходить в уборную и размять ноги только на заправках, расположенных вне населённых пунктов. Города и посёлки мы проезжали, не останавливаясь, и я не уставал любоваться в окно автобуса незнакомыми местами.

Наконец-то приехали. Я взглянул на часы, понимая, что опаздываю. Поездка общественным транспортом отклонялась. Нужно ехать на такси. Так быстрее, тем более, что я не знаю города. А если меня не возьмут на аукцион, как домой добираться? Денег не хватит. Попрошу родителей и они переведут мне системой быстрых наличных через банк.

Решившись, я направился к стоянке такси. К счастью, там нашёлся молодой омега, который согласился отвести меня до места по сниженной цене, узнав, куда я еду.

В офис фирмы, которая занималась не только аукционом, я влетел перед самым закрытием.

– Мы закрываемся, приходите завтра, – не дав и слова сказать, произнёс красивый альфа средних лет.

– Здравствуйте, мне очень нужно, пожалуйста! – почти крикнул я.

– Что происходит, Колин? – из кабинета директора вышел кондор-альфа.

Я видел кондоров только по телевизору и сейчас смотрел на мужчину, которому по виду было лет пятьдесят, округлившимися глазами. Голова хозяина фирмы была лысой, за исключением рыжего хохолка, торчащего на макушке. Лицо слегка сморщенное, с большим носом и глазами навыкате.

– Здравствуйте, я хочу на аукцион, – промямлил я дрожащим голосом.

– Ага, и поэтому посреди лета так тепло оделся? Даже шарф нацепил. Ты что, заболел? Мы не принимаем больных. Иди отсюда, – махнул рукой кондор, указывая на двери.

– Я не больной, я всё объясню, но только наедине, – возмущённо произнёс я.

– Пф, ладно, заходи, – милостиво разрешил мужчина, пропуская в кабинет. – Можешь звать меня господин Конрштайл.

Кондор встал посередине кабинета, скрестив руки на груди. Он скептически смотрел на меня, будто хотел сказать: небось уродец какой-то, раз лицо прячет.

– Меня зовут Огнян. Я хочу продать свою девственность, но согласен только на одну ночь. Мне нужно сто тысяч и оплата дороги домой, – дрожащим голосом сказал я, стягивая с себя шарф и снимая очки.

Конрштайл чуть не засмеялся, это было видно. И что я такого смешного сказал? В следующую секунду он в изумлении округлил глаза. Ещё бы, перед ним стоит чистокровный белый павлин. Кондор подошёл ближе и, подняв мою голову за подбородок, рассмотрел глаза.

– Это не линзы. У меня уникальная мутация радужки, – сглотнув, произнёс я.