Страница 24 из 100
- Да, техника в радиусе ста метров еще работает, - я скептически осмотрел помещение. - А выходишь из зоны как? Через Ледник?
- Мне незачем выходить, - ответил Савицкий, разливая кипяток по стаканам. - Все интересное тут, рядом. Чуть позже покажу, если хотите.
- Идет, - без всякого энтузиазма кивнул я, кидая в свой стакан пакетик заварки. Следом упали две ложки сахара. - Ты мне лучше скажи, чем Хайлит отличается от прочих миров? Помимо отсутствия всякой жизни, естественно. Да и ты ведь не просто так сюда пришел?
- Не просто так, - согласился Стас. - Была у меня одна теория. Впрочем, вполне успешно подтвердившаяся. Ты, наверное, хочешь от меня услышать про некую систему, которая выбирает критерии перемещения разумных существ? Что ж, она существует. Так открываются только те ходы, которые ведут в пригодные для жизни миры. Ни одной ошибки до сих пор не было...
- Слышал про эту систему, - прервал я Савицкого. - И не раз. Это многим известно. Про Хайлит что еще скажешь?
- А что Хайлит? - развел тот руками, едва не расплескав чай. - Он тоже пригоден для жизни.
- Но ее нет, - заметил я. - И неизвестно, была ли вообще когда-то. Похоже, это единственная стерильная планета из всех известных.
Савицкий таинственно прищурил глаза.
- Я так не думаю, - заговорщицки проговорил он. Затем достал пакет с сушками. - Угощайтесь. Правда, не совсем свежие. Мне продукты редко доставляют. Хорошо, хоть здесь они могут храниться очень долго.
- Так, что ты не думаешь? - в нетерпении я подался вперед. - Ты нашел живые образцы?
- Не совсем, - Стас покачал головой. - Я ведь археолог, и моя задача изучать по вещественным источникам историю цивилизаций. И я теперь могу смело заявить: Хайлит в прошлом был заселен людьми. Как тебе такое? А?
- Людьми?! - я буквально подскочил на месте. - Ты ничего не перепутал? Земля - единственная человеческая планета.
- Я знаю, что говорю, - обиделся Савицкий. - Если до сих пор они не попадались, это не исключает возможность их существования. Пойдем.
Стас встал на четвереньки, отполз от стола, и открыл в полу люк.
- Ну, смелее. Увидите все своими глазами.
Я заглянул внутрь. Вниз, вдоль светящегося тела обелиска, шел узкий ход с небрежно вырезанными в стенках ступенями. Ого! Насколько же глубоко он уходил?
Стас лихо нырнул в распахнутый люк. Я повернулся к 'головастику':
- Давай первым, спиллянин.
Но тот не двинулся с места.
- Нет, я останусь, - проговорил 'головастик'. - Меня мало интересует ваша история.
- Ну, как хочешь, - пожал я плечами. Поведение всегда не в меру любопытного доходяги вызывало недоумение. Значит, спиллянин здесь уже был. Не затем ли он меня сюда вел, чтобы показать открытие Савицкого? Тогда зачем ему это нужно?
Недолго думая, я начал спускаться следом за Стасом. Ход был таким тесным, даже локти не расставить. Хорошо хоть ступени глубоко прорезаны, и ноги вставали надежно. От обелиска вместе со светом исходило тепло, так что через пару минут глаза начал заливать соленый пот. Я даже пожалел, что не оставил наверху куртку.
Однако спуск продолжался недолго. Ноги вдруг потеряли опору и...
- Давай смелее! - послышался снизу голос Савицкого. - Тут невысоко.
Пришлось поверить на слово. Полет длился долю секунды. Затем несильный удар о землю, и я откатился в сторону. Встал, отряхнулся.
- Иди сюда! - голос Стаса звучал из-за светящегося основания обелиска. Оно было значительно шире остального тела, и представляло собой приплюснутую цилиндрическую тумбу. Вот, значит, откуда растет этот шпиль. Какая здесь глубина? Метров десять? Возможно, что и больше.
Я находился в довольно просторной пещере, стены которой были уже не из серого бетона, а из вполне обычных скальных пород. По центру пещеры располагался обелиск, и то, что находилось с той стороны, оставалось вне зоны видимости.
Обогнув основание монумента, я едва не наткнулся на Савицкого.
- Смотри! - с гордостью произнес он, указывая рукой куда-то вглубь вытянутой пещеры. Свет туда практически не доходил, но картину я увидел почти сразу.
На каменной стене были искусно изображены фигурки людей. Без сомнения, именно людей. Это чем-то напоминало творения художников древнего Египта, но куда более качественно исполненные, с множеством мелких деталей.
Насколько я понял, картина являла собой некую сценку из жизни... предков? Или параллельно развивавшихся братьев по крови? Кто знает, может быть Ледник появлялся на Земле и раньше, еще на заре времен. Только живых свидетельств этому не осталось.
Я подошел к картине поближе, и с упоением смотрел на идущих плотной колонной людей в белых, украшенных причудливым орнаментом тогах. Некоторые из них несли пузатые амфоры, у других в руках были предметы, очень напоминавшие древние мушкеты. И по выражениям их лиц, - а некий художник талантливо передал эмоции, - я понял, что люди эти чем-то здорово озабочены. Страх, угнетение, порой ненависть. Это что, военный поход? Или бегство? Я смотрел на них, и понимал, что нет во всей Вселенной других таких существ, как мы. Единственные, кто способен так ярко выражать свои чувства и эмоции. Даже 'головастик', как бы он нам не пытался подражать, он всего лишь хорошая имитация. Превосходно сделанная, с душой, но имитация. Кривое зеркало, отражающее наше поведение, но не способное передать всю суть внутреннего мира. Ведь ни внешний облик определяет человека, и не образ мышления, а то, что мы чувствуем. И можем это выразить. Не важно как. Кто-то рисует картины, кто-то пишет стихи или книги. В каждом мазке кисти, в каждой строчке сквозят эмоции. Плохие ли, хорошие, но это эмоции настоящего человека. Поэтому я даже ни секунды не сомневался в том, кто был на самом деле создателем настенной картины.