Страница 5 из 39
Как ни странно, питомец Елены, тот самый детёныш Горного ужаса, вполне мирно ужился со всеми остальными членами небольшого каравана, следующего в столицу Ангоры. И если раньше, опасную зверюгу воспринимали не иначе, как кару небесную, ниспосланную им, несчастным, за какие-то неведомые грехи, то теперь, сопровождающие Елены чрезвычайно гордились тем, что в их рядах имеется столь необычайное существо и старательно подкармливали чешуйчатого монстра всякими вкусностями, до которых тот оказался необыкновенно охоч.
«Дорогая мамочка» начала опасаться, что к концу пути, кхаарц неприлично растолстеет и окончательно обленится, избалованный излишним вниманием и, через чур обильной, кормёжкой.
Хотя, диковатые, горевшие багровым, глаза существа, по-прежнему, внушали простым людям ужас, вгоняющий в столбняк.
Так что, повторимся, барон Палкус подвернулся ко времени.
На протяжении всего пути от столицы до этой приграничной деревеньки, с незамысловатым названием «Козлячкино», Елена имела возможность наблюдать следы недолгого пребывания захватчиков на землях своего деда – трупы, сожженные дома, заплаканные лица детей и пустые глаза женщин. Война ни с кем не церемонилась, разве что, благородные смогли благополучно отсидеться за высокими стенами замков, штурмовать которые, вероломный герцог не торопился, решив вначале покончить со столицей и людьми, её защищавшими.
Барон Палкус оказался одним из основных виновников разора, учинённого грубой и безжалостной солдатней, под руководством таких же, грубых и алчных офицеров.
Благородным воякам следовало преподать жестокий урок, дабы другим неповадно было.
И надо же учиться!
Елена рассчитывала на то, что её сил вполне хватит для того, чтобы разрушить ворота замка и принудить людей Палкуса к сдаче. Крестьяне и слуги ее интересовали мало, но господа и офицеры, дававшие присягу герцогу Валенсии и нарушившие её, должны заплатить за свое предательство и за предательство своего господина.
Так что, в этот раз Елена выступала не в привычной для себя, роли дичи, которую все норовят загнать и убить, а как лицо, обладающее самыми широкими полномочиями и властью, ибо она, как выяснилось, является прямым потомком правящего в Ангоре дома Фиорингов, принцессой крови.
И принцесса желала крови изменников!
Тащить за собой шумную и медлительную кавалькаду Елена отказалась наотрез – таким Макаром они до замка изменника еще месяц будут добираться, а время, как говорится, деньги. И, немалые!
В результате шумных дебатов, почти горлового пения, надувания губ и раздувания щек, в составе экспедиционного карательного отряда осталось человек тридцать, включая саму Елену, обоих магов, целителя и де Перье. Личных служанок Елены и кхаарца, решено было не учитывать, хотя, как думалось самой Елене, на счет кхаарца кое-кто погорячился.
– Далеко еще до замка предателя? – трясясь в седле, поинтересовалась Елена, сдувая с потного лба пыльную прядь. Нет, верхом девушка держалась вполне прилично, но изначально она сильно опасалась первой встречи со столь ненадежным и непредсказуемым средством передвижения о четырёх ногах. Но ехать в карете, пусть и с герцогскими гербами, ей нравилось еще меньше.
И, опаньки! Оказалось, что она и коник, вполне совместимы, что держится Елена в седле вполне прилично и падать с него, головой вниз, не спешит. Но иногда, пытается соскальзывать, то ли, по закону подлости, то ли, в силу земного притяжения. Особенно, если впадает в состояние благородной задумчивости, морща лоб и подкатывая к небу глаза.
Сама девушка данный феномен объясняла просто – память тела. Разум, по-прежнему отсыпался, припрятав где-то в надёжных тайниках, столь нужные ей воспоминания о прошлой жизни, тело, юное и спортивное, помнило многое из того, о чём сама Елена ухитрилась благополучно позабыть.
Но всё это лирика.
Ездить верхом на конике ей понравилось – жеребчик попался прыткий, игривый, но не злой. Он не пытался лягаться, кусаться и сильно пугался, когда к нему начинал подкрадываться кхаарц. Впрочем, Елена надеялась на то, что жеребчик с говорящим именем Бяка и кхаарц Барсик, рано или поздно подружатся. В конце концов, кхаарцу надоест пугать, а Бяке – пугаться и всё наладится само-собой. Иногда Елена укладывала на колени голову своего Барсика, а вымахать кхаарц уже успел до размеров хорошего боевого пса, чесала его за ушами и наблюдала за тем, как тот сонно жмурясь, впадает в нирвану, а шкодливый Бяка в этот момент вёл себя тише воды, ниже травы, изображая из себя смирную лошадь весьма почтенных лет. Даже ходил шагом, опасаясь лишний раз всхрапнуть и разбудить опасного чешуйчатого недруга.
Де Перье, чей конь нетерпеливо косился на своего хозяина, хитро изогнув длинную шею, слегка приподнявшись над седлом, обозрел окрестности и ответил:
– Нет, госпожа Арлиэлла. Вон за тем поворотом мы отыщем нужный нам замок. Барон Палкус всегда находился на хорошим счету и считался надежным соратником, на которого можно положиться в трудную минуту. Удивительно, что он решился на предательство. Боюсь, господина герцога сильно расстроит измена одного из пограничных баронов.
Елена припомнила угрюмые лица пленных сийнезийцев – рассчитывать на выкуп из плена могли только аристократы и офицеры, да и то, вряд ли все. Может быть у какой-то из семей и не отыщется денег на выкуп. Что тогда? Казнить всех не выкупившихся скопом, как предлагал кто-то из сопровождающих Елену лиц?
Елена невольно взглянула вверх – кровожадное лицо парило поблизости, на высоте трёх человеческих ростов и этому самому лицу было глубоко чихать на мнение тех, кто утверждал, что порядочные призраки проявляются лишь ночами. Вон, летает себе свободно и солнышко, что припекает ощутимо ничуть не мешает Проклятому магу приятно проводить время.
Убивать пленных Елена запретила, показав особо недовольным её решением, перстень с печатью своего деда. Да-да, дедуля оказался очень предусмотрительным стариканом и обеспечил свою единственную внучку предметами первой необходимости. В особенности, перстнем с крупным камнем, в оправе из черненого серебра. Камень имел голубовато-зеленый цвет и именовался – шпинель. Этот замечательный перстень являлся тем самым средством, заставляющим любого валенсийца исполнять приказы госпожи Арлиэллы охотно и с подобающим рвением.
Елена частенько любовалась занимательным камешком. Как ей объяснили – шпинель такого глубокого, насыщенного цвета, встречалась редко и доставили этот замечательный экземпляр откуда-то из восточных стран, лежащих далеко за опасными орочьими степями.
Вместо казни, прознав про то, что на землях герцогства, оказывается, имеется медный рудник, девушка распорядилась отправить сийнезийцев в пешее путешествие к тому самому руднику всех разом, не отделяя благородных от подлой черни. Пускай там, на рудниках, своего выкупа дожидаются. А что такого? Тяжелый физический труд очень способствует перевоспитанию, избавляет от вредных привычек. И на работников тратиться особо не надобно. Выкуп пусть привозят родственники плененных аристократов– лишних денег в герцогстве, опустошенном набегом, не бывает.
Напрасно барон де Перье надрывал глотку, пытаясь доказать, что с благородными пленниками нельзя поступать подобным образом, что их надобно поить-кормить, холить и лелеять – Елена держалась стойко и мнения своего не поменяла. Поскольку перстень с печатью находился у Елены, а не у «безопасника», пленники отправились на рудник, тяжело загребая пыльную землю ногами, а де Перье еще долго бурчал себе под нос что-то нелицеприятное о нравах современной молодежи в общем и одной знатной особы, в частности.
Замок Палкуса был выстроен как-то бестолково, углом и Елене не понравился. Еще он не отличался ни размерами, ни красотой, ни архитектурными изысками – так, мрачное строение из дикого камня, окруженное высокой стеной. На крыше донжона развевался стяг – на черном поле алый ворон с зеленым кольцом в крепком клюве. Чтобы это могло означать, девушка не знала, но в клюв этому самому ворону намеревалась приложить от души!