Пепел бессмертника

– Ну, раз Вульф одобрил… Ладно, договорились!

– Катя, ты самая классная, знаешь? – возликовал Антон.

– Знаю, знаю. Ты еще у меня? Дождись, я подхожу. Чайник поставь!

– Да я не один, – смутился Антон. – Мы вместе со Светой Вульфа выгуливали. И уже торопимся.

– Хорошо, хорошо, – сдалась Катя, поняв, что Антон пока не готов знакомить ее со своей девушкой. – Бегите!

После звонка племянника она немного успокоилась и позволила себе задержаться еще на десять минут, заскочив по пути в круглосуточный маркет за пирожками и косточками для Вульфа: ей ужин, а ему – гостинец.

Пес, как обычно, почуял ее приближение и огласил подъезд громким воем, который не могла заглушить даже дверь. Катя поморщилась: волчья ария грозила проблемами с соседями.

– Тише ты, тише, – забормотала она, отпирая квартиру. Вульф, не давая ей войти, засуетился от радости: прижал уши, оскалил в улыбке внушительные клыки и пригнул голову. А затем и вовсе опрокинулся на спину и подставил заросший белой шерстью живот под ее ладонь.

– Я пришла, пришла, – ласково пробормотала Катя, почесывая ему брюшко. Вульф легонько прикусил ее запястье и посмотрел янтарными глазами волка.

– Какой же ты… – с нежностью сказала Катя, любуясь им, как всегда. А потом аккуратно высвободила руку из его пасти, поднялась с корточек и вошла внутрь. Первым делом она проверила, не натворил ли что Вульф. Вел он себя уже гораздо лучше, почти ничего не портил, но иногда, впав в тоску по задерживающейся хозяйке, мог разодрать обивку на стуле или сорвать штору. Сегодня Вульф был паинькой.

– Молодец! Хороший мальчик! Заслужил гостинец!

Вульф терпеливо дождался, пока она наполнит его миску тертыми овощами, мясом и косточками, а затем неторопливо приступил к ужину. Катя и себе разогрела пирожки и налила чай, заботливо заваренный Антоном. Но не успела она приступить к ужину, как услышала серию сигналов, извещающих о принятых одно за другим сообщениях. Она поморщилась, потому что ужасно не любила, когда ей «телеграфировали» по слову, и со вздохом скользнула пальцем по экрану.

«Катя, нужно срочно поговорить!»

«Катя, позвони мне!»

«Не игнорь»

«Это важно!»

«Слышишь?»

«Позвони!»

Все сообщения оказались от Глеба Шаталова.

Что на него нашло? На какое-то мгновение отчаяние захлестнуло его настолько, что в туманной пелене, застилавшей глаза, он сделал несколько решительных шагов, но у роковой черты успел остановиться.

Не поможет. Это не выход – кому, как не ему, знать.

Как хорошо, что никто из пассажиров, не столько равнодушных, сколько сонных и погруженных в свои смартфоны, не обратил внимания на его порыв. Никто, кроме той девушки, которая разгадала его намерения и испуганно вскрикнула. Ярослав специально, дабы избежать ее неуместного любопытства, не вошел в вагон, а поднялся из подземки и еще долго бродил под мелким дождем по так и не ставшим ему родными улицам. Убивал время, которое не в состоянии убить его, – какая ирония!

Сегодня был один из тех дней, в которые он, как в известной песне, «немного болен, немного устал», только коньяк с кагором уже давно перестал смешивать. В такие дни Ярослав брал выходной, отключал телефон и, чтобы не умирать в тесной клетке квартиры, бродил по городу, упиваясь одиночеством в толпе. Но в это утро, наоборот, то и дело вытаскивал смартфон из кармана и проверял сообщения. Сегодня он должен получить один из тех ответов, ради поиска которых прошагал бесконечный путь, петлявший не только по разным местам, но и по чужим жизням.

Дождь усилился, а он, как назло, забыл дома зонт, поэтому, когда увидел открытое кафе, не раздумывая, зашел. Молоденький официант, который, наверное, и бриться еще не начал, предложил ему столик в самом центре, но Ярослав, качнув головой, прошел в дальний угол с декоративным камином. И пусть огонь в том был ненастоящим, и тепло исходило электрическое, на какое-то мгновение ему почудились запахи дыма и сухих дров, и губы тронула невольная улыбка. Скучал ли он по тем временам? Возможно. И, скорее инстинктивно, по старой памяти, чем отдавая отчет своим действиям, он вытянул ноющую еще с ночи ногу к огню. Пусть тот не излечит и не опалит желанным жаром, но на какое-то мгновение убаюкает иллюзией.

– Что будете заказывать? – нарушил его уединение официант. Есть не хотелось, но Ярослав, дабы оправдать нахождение в кафе, попросил тост с омлетом и кофе. Мальчишка ушел выполнять заказ, а он снова проверил телефон. Кроме рабочих вопросов от Лидии Ивановны, других сообщений не оказалось. Что ж…

Ему позвонили, когда он, размышляя над тем, что в это место стоит вернуться из-за вкусного омлета и превосходного кофе, заканчивал завтрак.

– Ее самой уже нет в живых. Но у нее осталась внучка, – после короткого приветствия произнес звонивший. – Семнадцать лет, живет с теткой – родной сестрой по отцу.

– А родители?

– Погибли. Автокатастрофа.

Автокатастрофа… Ярослав прикрыл глаза и на мгновение услышал грохот удара, звон разлетающихся стекол, почувствовал резкую боль, хлынувшую от ног к груди, а затем погрузился в ватную тишину.

– Да, с трех лет ее воспитывала бабка. А последние два года девочка живет с теткой, – продолжил собеседник, возвращая его в реальность – к камину, остаткам кофе и ноющей боли в правой ноге.

– Ясно. Адрес?

– Сейчас сброшу.

В сообщении оказалось лишь название городка и номер дома, будто улиц там и не было. Ярослав не сдержал усмешки: какая ирония, искал рукавицу, а она за поясом. «Спасибо», – отстучал он ответ, подложил под тарелку деньги за завтрак и вышел. Надо купить билеты и найти место для проживания. Это дело он решил не поручать секретарю, а сделать все сам.

Глава 2

Они уже добрую четверть часа бродили под мелким ночным дождем, останавливаясь возле деревьев, которые внимательно обнюхивал Вульф. «Читал чаты», – как обычно смеялась Катя.

Глеб напряженно молчал. Засунув руки в карманы куртки и подняв плечи, он покорно следовал за Катей и ее псом, но так и не решался начинать разговор.

Она тоже не торопила его, испытывая не столько любопытство, сколько досаду. Возможно, Глеб надеялся на приглашение в дом, но Катя ответила, что встретиться они могут лишь во время ее прогулки с Вульфом. Когда она, одетая в непромокаемую куртку с капюшоном, походные штаны и грубые ботинки, спустилась на улицу, Глеб уже ждал возле подъезда.

– Хороший у тебя волчара, – сказал наконец-то Шаталов.

– Это не волчара, а собака, – педантично поправила Катя.

– Я знаю, – кивнул он и снова замолчал.

– Глеб, – не выдержала она. – Мне уже пора. Что ты хотел сказать?

– Может, посидим где-нибудь?

– С собакой?

– Ну… Да, понимаю. Я хотел тебе кое-что показать. Рисунки, если быть точным. Под дождем это неудобно.

– Ты увлекся рисованием? – засмеялась Катя, но осеклась, потому что Глеб бросил на нее острый и одновременно полный боли взгляд. Неудачная шутка. Надо же так облажаться.

– Ладно, – сдалась она, дабы загладить бестактность. – Давай поднимемся. Только мне завтра рано вставать.

– Я ненадолго! – обрадовался Глеб, а Катя с тоской подумала, что когда-то отдала бы многое за то, чтобы он пришел к ней в гости.

Первым в квартиру влетел Вульф. Катя вытерла ему лапы и спину, и пес проследовал на кухню – на любимое место возле холодильника. Глеб стряхнул капли с завившихся от влаги светлых волос и неловко улыбнулся. Катя поставила чайник и развернулась к гостю. Глеб осматривался, будто был здесь впервые. Или словно с последнего визита не узнавал кухню.

– Это рисунки Вали, – начал он без всякого перехода, вытащил из-за пазухи пластиковый файл и бережно разложил на чистом столе несколько листов. Катя с любопытством наклонилась, но, едва бросив взгляд на первый рисунок, нахмурилась. Валя, девятилетний сын Глеба, безусловно, был талантлив, хоть за гениальность платил здоровьем. На первом рисунке мальчик изобразил одетую в плащ с капюшоном девушку с волком на поводке. Непосвященный человек мог бы подумать, что ребенок нарисовал по мотивам сказки Красную Шапочку, только вот у Шапочки оказалось лицо Кати.