Страница 41 из 193
Она зарыдала. В полный голос. Не стыдясь. Но вместо слёз...
– Колодец, колодец, колодец, – дрожа всем телом, причитал мальчик. – Ей нужен этот чёртов колодец. Он должен быть здесь. Он всегда был здесь. Если я его не найду, она сожжёт всё, а затем примется уничтожать остальное. Силы природы, что делается то?!
Поль бежал, вначале от места жуткого явления, а затем стал брать левее, рассчитывая обежать по кругу страшное место. Он должен был найти колодец. Иначе всему конец.
А Саша продолжала кричать, но теперь уже испытывая ярость из-за отчаяния. Ей было страшно от мысли, что колодца здесь больше нет. Но он был здесь всегда. Всегда, это значит, подобно стреле без начала и конца пронзающей абсолютно всё, и в каждой точке её пронзания есть колодец. Так задумывалось. Таков был замысел.
И в этот момент, испытав ужас потери необъяснимо важного в своей жизни, она стремительно исчезала из мира лишённая опоры, схлопнувшись в точку. Втянувшись всем материальным, что у неё было, она свернулась в свою сущность тугим комком. Настолько тугим, что процесс втягивания и закручивания не останавливался, но продолжался и продолжался до того момента, когда сама точка её существа, сама сердцевина, не начала поглощать даже свет и звуки всего мира. И тогда, в приступе ярости, она обратила своё отчаяние в мир материальный, поглотив собою всё сущее, и только после этого перестала быть осязаемой, некоей точкой, чем-то замкнутым в самом себе.
На смену беспорядочно-пульсирующим энергиям пришла флегматичная, размышляющая аморфность. Приятное водянистое состояние не обязывающее ни к чему. Но длилось это блаженство недолго. Энергии, разлетевшиеся из ловушки замкнутого на себя разума, вернулись в точку порождения и попали на благодарную почву протоматерии ещё не зародившегося нечто.
Саша начинала испытывать упорядоченные движения. Исчезала неосязаемость. Вспыхивали искры видений. Корзинки, рождения, тёплые мягкие руки, стремления, волны, снова корзинки…
В её животе расходились волны тепла. Приятными, упругими пульсациями. Объятая жаром голова походила на горящую сталь...
Саша услышала крики. Глухие, будто из-за пелены марева, доносились до неё эти крики. Знакомый голос. Опустив голову она усмотрела далеко внизу, среди берёз, фигурку машущую руками.
– Я нашёл колодец! Он здесь! Он есть! Не пропал!
Жар исчез. Исчезла лёгкость. Невесомость оставила её. Она видела медленное приближение земли, травы, листьев. Оказавшись лежащей на земле она поднялась и огляделась. Из-за берёзы показалось знакомое лицо. «Кто он? Я его знаю? Мы знакомы? Да. Я знаю его. Это Поль. Глаза его широко раскрыты. Он с ужасом смотрит на меня. Боится выйти из-за укрытия. Дурачок. Чего боится?»
– Саша, – мальчик икнул. – Я… я нашёл колодец. Он никуда не девался. Мы его не увидели сразу. Прошли мимо и не увидели. Пожалуйста, поверь мне.
Она открыла рот и поняла, что теперь может говорить.
– Где? – с выдохом, жёстко спросила она.
– Там, – мальчик махнул рукой. – Идём. Я тебе покажу.
Она взмахнула руками, это было так обыкновенно, но ни к чему не привело. Ноги. Ах, чёрт.
Она пошла в ту сторону куда махнул рукой этот перепуганный до смерти мальчик.
– Я Поль.
«Зачем он это сказал? Странное уточнение, – подумала она. – Но он прав. Я будто бы знала кто он, но уверенности не было. И как он понял, что мне нужна подсказка? Оставим это на потом».
Поль шёл впереди и через каждые несколько шагов оборачивался и с тревогой в глазах смотрел на неё.
Метров двести вдоль берега моря и они углубились в рощу преодолев пару подъёмов. Всюду мох и кусты. Ягодные. Брусники, а может то была сика. А затем берёзы, редкий папоротник, и мох, и всё это покрыто опавшей красно-жёлтой листвой. Ребята вышли на то место, где начались их поиски, где, как и всегда, извечно, стоял колодец, и откуда, пришедшая в ужас Саша побежала не разбирая дороги.
– Вот, – Поль остановился и показал пальцем на груду камней в нескольких метрах от них. Груда камней оказалась колодцем. Он был сильно разрушен. На одном из камней лежал деревянный, истрёпанный временем черпак. Рядом на земле лежало то, что когда-то было ведром. Полусгнившее деревянное донышко, два стальных, проржавевших кольца, да сильно погнутая ручка.
– Как странно, – задумчиво произнесла девочка.
– Что странно?
– То, что я не увидела его. Так никогда не было. Не должно было быть. Значит, в тот момент колодца ещё не существовало. Я оказалась перед началом всех своих дорог. Мне пора остановиться и оглянуться вокруг, а иначе, все миры украшающие пространство могут исчезнуть. Я чуть не уничтожила всё то, что так дорого мне. Но всё исправилось и больше бояться нечего. – Саша улыбнулась, пошла вокруг колодца, и сделав круг против часовой стрелки развернулась и пошла в обратном направлении.
Поль, всё ещё с тревогой в глазах, наблюдал за девочкой. – Что тебя так расстроило, когда ты не нашла колодец? Он так много для тебя значит? Ну, начала бы всё заново. Ведь так уже бывало. – И сказав это он уже пытался улыбаться, считая что так сможет успокоить подругу.
Девочка молчала, только исподлобья посмотрела на Поля.
– И что это было? Ты сама то хоть понимаешь?
Саша снова ничего не сказала. Стоя спиной к мальчику она сделала глубокий вздох, подняла голову и закричала. Оглушительный, утробный звук её голоса, осязаемой волной всколыхнул воздух и покатился к небосклону. Тот задрожал, затем зазвенел, и по нему, одна за другой, покатились сияющие полосы схожие с переливами всполохов Северного сияния.
Поль сидел на коряге, и разинув рот смотрел на девочку. Она обернулась, посмотрела на него, и улыбнулась. – Не бойся. Я не хотела сделать ничего, что нельзя было бы исправить.