Страница 23 из 193
– Перестаньте ругаться, девочки, – попыталась успокоить подруг Юля.
– Ага! – обернулась к ней Наташа. – Попробовала бы ты таким топором корни рубить! – И почему ты, – теперь она обращалась к Маше, – не сказала мне взять пилу? Уж ею точно удобнее пилить.
– А ты что, пилила корни топором?! – Маша засмеялась.
– Смешно ей, – обиженно парировала Наташа. – Сама так, вон, пирожки пекла, пока я в земле ковырялась. Все ногти себе поломала.
– Тебе мои пирожки не понравились?
– Пирожки отменные получились. Я чуть пальцы себе не пооткусывала.
Маша хмыкнула. – Сначала ногти ломала, а затем за пальцы принялась.
Наташа тем временем шарила руками в траве. – Всё как было до моего рытья. Если бы ты сама не видела здесь этого куста, можно было бы подумать что я сочинила историю с пересадкой.
– Девочки, а Саша знает, что вы куст пересаживали? – спросила обеспокоенная Юля.
Подруги переглянулись. – Нет ещё. Хотели сначала убедиться, что он приживётся.
– Фуф! Ну тогда не так всё плохо. Хоть и загадочно до чёртиков. – Юля подняла голову, посмотрела вдаль и улыбнулась. – Мне этот остров всё более загадочным кажется.
– Вот уж правда. Всё чудеснёвее и чудеснёвее становится здесь, – констатировала Маша серьёзным тоном. – И скажу тебе по секрету: наш остров и без вот этого интересный, – она показала на место под берёзой, – а уж с этим всем и вовсе странноватым стал.
– Наташа прыснула со смеху и посмотрела на подруг. – Сейчас будет ещё чудеснёвее. Идёмте за мной.
Девочки подошли к кочегарке.
– Нам сюда, – сказала Наташа и вошла в открытую дверь.
Света здесь, даже в солнечный летний день, не было. Покрытые плотным слоем копоти стены и потолок поглощали всё, что проникало сюда сквозь открытую дверь. В стене, обращённой к обрыву, имелось три больших окна, в которых, по большей части, сохранились стёкла, но сами они от слоя копоти уже давно, казалось, излучали темноту. Четыре чугунных котла высотой в рост девочек. У Маши эти котлы всегда ассоциировались со слониками. И всюду трубы, толстые, ржавые. У дальней стены, на бетонном возвышении, располагались два насоса внешне похожих на тот, что стоял в колодце. У левой стены большим коробом стоял верстак с закреплёнными к нему тисками и наковальней. На столешнице верстака в беспорядке лежали кем-то и когда-то брошенные молотки, топоры и остатки чего-то, вероятно, нужного в далеко отсюда оставшемся прошлом. Сразу за верстаком, в стене виднелся широкий проём. Войдя в него, девочки оказались в помещении на полу которого лежали кучи угля, а над головами, на стальныхногах стояли два бака высотой до самого потолка. В этих баках, по уверениям Саши, хранился запас воды. За баками, большей частью закрытые ими, виднелись те самые два окна, что выходили на дорогу. Благодаря разбитым стёклам окна пропускали в помещение свет, и под баками было достаточно светло.
– Сейчас, девочки. – Наташа взяла лопату стоящую в углу помещения, забралась на кучу угля и стала рыть. Получалось у неё плохо. Крупные камни плохо поддавались лопате. Пыхтя от старания и прикусывая язык девочка наконец нашла, что искала, положила лопату на кучу и выудила на поверхность что-то, размером с книгу завёрнутое в чёрный полиэтиленовый пакет.
Наташа посмотрела на подруг. – Только я вас очень прошу: никому ни слова. Особенно Саше и Галине Александровне. Я обещаю, что сразу верну тетрадку на место.
– Тетрадка? В пакете? Что ещё за тетрадка и где ты её взяла? – Маша была строга, как впрочем всегда в подобных ситуациях когда чувствовала некий подвох, неправильность или нарушение правил.
– Пойдёмте под маяк. Сядем там на скамейку и я всё расскажу. Ладно?
Девочки вышли из кочегарки и посмотрев друг на друга при солнечном свете, засмеялись. И ладно, что Наташа, которая рылась в куче угля, вся оказалась перемазанной сажей и угольной пылью. Так ещё и Маша с Юлей, которые ни к чему не прикасались, но, однако же, их лица и руки были в чёрных пятнах и разводах.
– Нам придётся спускаться в баню и отмываться, пока нас никто не увидел, иначе вопросами замучают.
– Да ладно. Не в первый раз.
Юля рассматривала подол своего белого в горошек платья. – Я чумазая.
Наташа подпрыгнула, ухватилась двумя руками за ветку берёзы стоящей возле входа в кочегарку, и повиснув на ней мартышкой весело проговорила: – привыкай, Юльчик. Здесь это нормально.
Девочки подошли к маяку, обогнули его и уселись на скамейку стоящую у стены. Наташа вздохнула, развернула пакет, от которого во все стороны полетела чёрная угольная пыль, и достала из него тетрадь.
– Так ты нам скажешь, что это за тетрадка у тебя? – не унималась Маша.
– Я её у Галины Александровны взяла.
– Она тебе дала?
– Маша, ну что ты такая наивная? Я же сказала: взяла.
– Ты украла эту тетрадку?!
– Я не украла. Я взяла случайно. На время.
– Да как ты могла такое сделать, Наташа?! Ты хоть представляешь, что ты сделала?! – ужаснулась Маша.
– Да постой ты. Не кипятись. Ты не знаешь, что в этой тетрадке, а там такое!!! Ты обалдеешь, когда увидишь.
Маша строго посмотрела на подругу. Её осуждение действий Наташи боролось с любопытством. – Расскажи сначала, как ты её выкрала.
– Не крала я её. Ещё раз тебе говорю, – Наташа начинала сердиться. – Меня Галина Александровна послала к ней в кабинет за рамкой для фотографии. Сказала, что лежит она во втором ящике стола, но я пока шла, забыла в каком втором: втором сверху или втором снизу. Ну я и решила начать со второго сверху.