Страница 144 из 193
Я задумался над твоими словами, встал с камня и посмотрел по сторонам. Заприметив в траве интересующее меня, подошёл и поднял с земли. То была часть ветки берёзы, видимо недавно отломившаяся в следствие очередного штормового ветра. Толстая у основания, с тремя отходившими в разные стороны отростками, одним помассивнее и двумя потоньше.
– Придём домой, я тебе смастерю дракона.
Ты закивала, и протянув свою ручку взялась за мою. – Идём. Домой.
Прошёл и этот год. Ты подросла, и уже, осторожно придерживаемая мной, сидела на коне, Пегасе. Так сама его назвала. Была ты ранней, как в ногах так и на язык, и без меня бегала к озеру. Там садилась на камень, или ствол какой поваленный, и молча смотрела в воду, рассматривая в ней отражение неба. Я же, иной раз, сопровождая тебя на расстоянии, с удивлением ощущал твоё терпеливое ожидание чего-то сокровенного, данного только тебе.
И вот ты уже не брала бутылочку с молоком, а посаженная на стул, кушала за столом, часто размазывая по личику кашу, или обливаясь супом. А лодка опустела. Очередная бутыль с молоком стала последней. Будто кто знал, что мы уже не нуждаемся в нём.
В один из летних дней, на четвёртом году твоей жизни, прибило к острову плот большой. Спрыгнул с него в воду пёс, и выбежав на берег залаял, и нюхая землю, петляя, прибежал к избе, изрядно напугав нас. Я от растерянности не знал что делать, а ты подбежала к крючкохвостому псу и обняла его, будто вы были знакомы. Пёс, приняв такое внимание, завилял хвостом, но был нетерпелив, показывая своим поведением озабоченность. Побежав было к краю поляны, он остановился и обернулся, посмотрев на нас.
Я аж руками развёл. – Ты же смотри, родимая, прям как Пегас наш. Зовёт идти за ним.
Мы и пошли. До самого берега, у которого стоял плот, а на нём бык.
– Вот так да! Пёс да бык! Что делать будем?
Ты и не думала. – Они друзья. Они понравятся Пегасу.
Вздохнув, я подтащил тяжёлый плот как можно ближе к суше и уговаривая перепуганного бычка заставил таки того сойти на берег. Пёс, заливаясь лаем, бегал вокруг товарища. Так остров прирос новыми жильцами. Поначалу бык не уходил далеко от плота, но по прошествие нескольких дней был замечен у старого колодца, а позже и пощипывающим траву возле заболоти. Так, вместе со своим другом переселенцем, они обошли весь остров по низу, и к концу лета осмелились подняться в гору, а я задумался о постройке тёплого сарая. Пегас, долго не желающий присоединиться к компании новичков, сдался и всё чаще держался рядом со своими новыми знакомыми.
И вот, в очередной раз наступило третье сентября. Тебе исполнилось четыре года, и уже по традиции, ты повела меня к старому колодцу, а с собой взяла вырезанного из дерева дракончика. Придя к колодцу ты поставила игрушку на верхний камень колодезной кладки, обошла колодец, сначала против часовой стрелки, а следом, по часовой. Проделав это, ставшее уже привычным для меня, действо, подошла и посмотрела мне в глаза.
– Ну что, плясунья, пойдём домой? Я приготовил для тебя угощение, – улыбаясь спросил я и взял тебя за руку.
– Нет, батька, – Ты мотнула головой и выдернула руку из моей. – Надо подождать.
– Чего же?
– Подожди. Немножко. – Ты повернулась в сторону берега и посмотрела в небо.
Я ещё тогда усмехнулся. – Как скажешь.
Ты же, завидев в небе точку, подняла руки и попыталась, казалось, всмотреться в самую даль.
– Вот! Он летит! Летит!
– Кто, доченька?
– Батька, да дракон же!
– Кто?!
– Дракон мой летит. Он хочет дружить с тобой, и с Пегасом.
– Вот как? – Я не нашёлся что сказать ещё, и не осознавая насколько твои слова серьёзны, доверился и ждал.
Точка стремительно увеличивалась и уже можно было различить большую птицу плавно и размеренно взмахивающую крыльями.
– Батька, пойдём скорее на берег, – Ты зашла за мою спину готовая сесть мне на плечи.
– Эка ты шустрая какая, – хмыкнул я и присел помогая тебе забраться.
Спустившись к берегу я уже невооружённым глазом видел: птица эта невероятно огромна в сравнении со всеми иными птицами раннее мною виденными.
А это «что-то» приближалось, становясь всё более огромным и впечатляющим. И оно не было похоже ни на одну из известных мне птиц. Изредка взмахивая крыльями существо сделало над нами круг, и взрезая комья плотного прибрежного песка, приземлилось. Сложив крылья оно выдохнуло из себя клубы, то ли пара, то ли дыма, и положило голову на песок глядя на тебя.
Я аж икнул. – Вот так чудо. – Мне было страшно, но поборов свой страх я подошёл к тебе и обнял. – Он опасен?
– Нет же! Мой дракон совсем неопасен, – воскликнула ты, и засмеялась. – Он ещё малыш. Ему годиков столько же, как и мне. Мы же вместе родились.
– Вот как? И ты помнишь, как вы родились?
– Конечно! – Ты показала рукой на берег земли, что виднелся за салмой. – Мы там родились. На холме. Тогда же колодец этот и притянул меня сюда. Он здесь заместо маяка.
– Какие ты мне чудеса рассказываешь. – Я нахмурился от воспоминаний о той страшной ночи, когда я, с оледеневшей от страха кровью, не помня себя, оказался в злосчастной лодке, но тут же опомнился и попытался улыбнуться.
Присев на корточки позади тебя и обняв обеими руками я разглядывал чудное существо. Его закрытые глаза угадывались благодаря подёргиванию век. Большие ноздри, настолько, что в них можно было всунуть руку. Пасть, насколько она была ужасной и огромной? Я не хотел об этом думать. Нос, прикрытый, нет, не чешуйками, скорее чем-то схожим с хорошо обработанной, выдержанной древесиной с вырезанными в ней подобиями рыбьих чешуек. Бровей нет. Какие тут могут быть брови? Это же невероятное существо. Зато над глазами, почти на макушке головы, два небольших рога. Вот бы потрогать их. Из чего они сделаны? Как оленьи? А дальше, начиная с шеи, всё покрыто настоящими, отдельно друг от друга, большими, каждая в две ладони, чешуями. И всё чёрного цвета. Матового. Какого-то необыкновенно глубокого чёрного цвета. Даже солнечные лучи не отбрасывали блики на этой черноте. Будто всё поглощалось, впитывалось без остатка. Невероятный материал. Хотелось потрогать, ощутить своими пальцами его кажущуюся шершавость и мягкость. Голова дракона, наверное он всё же не спал, а только претворялся спящим, покоилась на двух вытянутых вперёд лапах. Четыре лапы. Наверное, эти – передние. Наверняка. Когтистые. Каждый коготь величиной с рог быка. Их четыре или пять на лапе? Я не мог как следует разобрать. Лапы, как и остальное тело, покрывались чешуйками. Не такими большими как на теле. Что там с крыльями я не разобрался. Их мне не было видно, а подойти поближе уж больно боязно.