Удар (ЛП)

Развернувшись, иду к выходу. Вызову такси и подожду снаружи. Сунув ключи в передний карман, сажусь на бордюр перед свободным парковочным местом отца.

Гуглю имя Ноа и проверяю, нет ли обновлений. Пока просматриваю всякую ерунду, на улицу выходит сам виновник торжества. Чтобы понять это, мне не нужно поднимать взгляд. Когда Ноа встает передо мной, его высокая фигура отбрасывает на меня большую темную тень. Все чувства обостряются. Ноа только после душа, и я ощущаю его особенный аромат. Может, это все-таки мыло? Глазами сканирую Ноа от ботинок до выцветших джинсов, отмечая, как они облегают широкие мускулистые бедра. Я помню, что находится чуть выше и между этих ног. Старалась забыть, но меня до сих пор преследуют воспоминания о нашем первом и единственном разе вместе.

«Рей, я люблю тебя. Больше всего на свете. Никогда не забывай об этом», — хрипло шептал мне на ухо Ноа, учащенно дыша, когда долго и неспешно занимался со мной любовью.

— Спасибо за все, что ты сделала сегодня. Что разрулила ситуацию, — говорит он, сжимая в руке шлем.

— Без проблем, — отвечаю я, радуясь, что мои назойливые мысли прервали. Не стоит думать о прошлом, если дело касается моего бывшего.

Он поднимает солнцезащитные очки на голову. Осматривает своим зеленоглазым взглядом парковку, а затем возвращается ко мне.

— Тебя подбросить домой?

Качаю головой и отвечаю:

— Нет, я жду такси.

Вижу, как он изучает мое лицо, медленно разглядывая каждый уголок и изгиб. Ноа так на мне сосредоточен, что это действует на нервы.

— С удовольствием тебя подвезу. — Он кивает на блестящий мотоцикл, припаркованный через три места.

— Классный байк, — отвечаю коротко. Не хочу разговаривать с Ноа. Просто хочу держаться от него подальше.

— Спасибо, и ездит гораздо лучше, чем тот древний динозавр, на котором я тебя возил.

— Все нормально. Не стоит из-за меня задерживаться, — говорю, игнорируя упоминание о старом мотоцикле. Как же круто мы на том байке гоняли. Помню, как крепко прижималась к спине Ноа, обнимала его и хотела, чтобы это никогда не кончалось.

Ноа не понимает намека и, прежде чем успеваю осознать его намерения, садится около меня на бордюр. Положив шлем на тротуар рядом, наклоняется вперед. Локтями упирается в бедра, свесив кисти между колен.

— Я подумал, что если нам придется видеться каждый день, наверное, лучше попробовать помириться.

Резко поворачиваюсь к нему.

— Я давно смирилась с произошедшим. Все в порядке. — Хмуро гляжу на Ноа. Понимаю, что наши лица слишком близко — мне не комфортно, — отворачиваюсь и внимательно смотрю перед собой. На этого придурка я потратила уже достаточно времени.

— Ага, ты прям настоящий миротворец. — Он усмехается и качает головой. — Послушай, мне жаль, что у нас все так закончилось. Я хотел совсем другого, но у меня правда не было выбора.

Не могу поверить, что Ноа пытается обвинить кого-то в своем поступке. В ту ночь никто не приставлял пистолет к его голове.

— Как скажешь. — Соглашаюсь, пожимая плечами, и смотрю на мощеную подъездную дорожку впереди. Он может оправдывать наш разрыв как угодно, но историю не перепишешь. Я тоже была там.

— Рей, — зовет Ноа. Я не отвечаю. — Рей, посмотри на меня, — требует он и, взяв за подбородок, поворачивает мое лицо к себе.

Наши глаза встречаются, а губы оказываются всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Кожу покалывает от касания сильных пальцев, которые будто посылают сквозь меня мощные импульсы. Мое дыхание учащается, его тоже. Я опускаю глаза к знакомым губам и, словно это происходило вчера, вспоминаю… какими они были нежными, жесткими, медленными, быстрыми, как они дразнили, посасывали, ласкали, напирали, втягивали. Каждый поцелуй Ноа был особенным, один приятнее другого. Любое его прикосновение зачаровывало и ощущалось каждой клеточкой тела.

— Ты невероятно красива. — Ноа качает головой и скользит по моему лицу нежным взглядом. — Рей, мне так мучительно смотреть на тебя. Видеть каждый день… тяжело. — Он замолкает, прикусывая нижнюю губу. — И прекрасно. С тобой рядом я постоянно думаю, чего лишился, когда тебя бросил. — Затем медленно очерчивает контур моего рта большим пальцем.

На мгновение у меня перехватывает дыхание. От нежности его жеста сердце начинает биться неровно. Это напоминает, каким Ноа был раньше. Он всегда заставлял меня чувствовать себя любимой и желанной. Проклятье. Если бы Ноа настолько меня оберегал и любил, мы бы до сих пор были бы вместе.

— Рей, не важно, как сильно я хочу тебя, как сильно по тебе скучаю, мы не сойдемся. — Он проводит по моей щеке тыльной стороной ладони. — От этого боя зависит все, и я не могу упустить такой шанс. — Ноа убирает руку, но сам не отстраняется.

Его лицо так близко, что в его радужках я вижу льдисто-серебристые крапинки. Так близко, что на губах ощущаю его теплое дыхание. Ноа пристально всматривается мне в глаза, в которых отражается полное смятение. Он снова пробуждает во мне эмоции, вызывающие хаос и противоречия. Ненавижу его. И одновременно хочу впиться в его рот губами и целовать до тех пор, пока боль последних четырех лет не исчезнет. Некоторые вещи остаются с нами навечно. Ноа Нолан — вечный шрам на моем разбитом сердце, но я уже не та наивная школьница, которой была в прошлом.

Я прищуриваюсь:

— Кто сказал, что я этого хочу?

— Рей, все написано на твоем лице. Я могу читать тебя, как книгу.

— Не думаю, что ты знаешь меня так хорошо, как раньше. Единственное, что написано на моем лице — недоумение. Не понимаю, с чего или откуда ты взял, что я хочу иметь с тобой дело. — Поднимаюсь на ноги и засовываю мобильник в карман, затем отряхиваю зеленые шорты. Нужно держаться от Нолана подальше. Разворачиваюсь и иду в сторону спортзала.

— Рей, побег ничего не решит. — Сказанное в спину заставляет застыть на месте.

На мгновение закрываю глаза, а когда открываю, начинаю моргать, пытаясь не заплакать. Развернувшись, скрещиваю руки на груди.

— Я не убегаю, тебе ли не знать. Это ты у нас гребаный эксперт по бегу.

— Я не убегал. Я никогда ни от чего не убегал. — Ноа встает и смотрит на меня в упор.

— Ты порвал со мной, потому что до усрачки испугался своих чувств ко мне. — Направляюсь к нему и, остановившись всего в нескольких сантиметрах, дерзко вскидываю подбородок. — Ноа, можно убегать, даже не осознавая этого. Вот только я никогда не считала тебя трусом.

Он хватает меня за плечи, заставляя вздрогнуть, и цедит сквозь стиснутые зубы:

— Так было лучше для тебя.

Я тяжело дышу.

— Конечно. Лучше для меня было разбить мое сердце. Железобетонная логика. — Закатываю глаза.

Он сжимает меня и слегка встряхивает.

— Рей, у меня не было выбора. Я пытался поступить правильно.

— Ноа, не строй из себя мученика. В твоем поступке не было ничего благородного. Ты просто струсил, и если признаешь это, возможно, я сохраню к тебе хоть немного уважения.

— Ты не понимаешь. — Он качает головой, продолжая сжимать мои плечи.

— Может, тогда объяснишь, чтобы я поняла? — спрашиваю, взглядом умоляя рассказать. Все эти годы я задавалась вопросом, что же случилось. Почему Ноа перешел от слов любви к словам, что я отвлечение. Мне нужно знать причину. Мне нужно логическое объяснение.

— Пожалуйста, скажи мне, чтобы я смогла двигаться дальше. — Глаза наполняются слезами.

Сначала он не отвечает. Мы молча смотрим друг на друга. Я вижу, как быстро поднимается и опускается его грудь.

— Прошу, скажи, — повторяю я, и по моей щеке катится слеза.

Ноа смотрит, как она медленно сползает вниз, пока я ее не утираю. Затем, как по щелчку выключателя, опускает веки и скрывает от меня все свои эмоции.

— Рей, садись на байк, — говорит он, отпустив меня.

Качаю головой и вытираю со щеки оставшуюся влагу.

— Я не…

— Садись на чертов байк, — прерывает меня Ноа. — Отвезу тебя домой. — От сдерживаемого гнева его голос напряжен.