Проект 14

Джон ещё раз просмотрел запись наружной камеры: заходит он, заходит доктор… Он не остановил запись и продолжил смотреть.

— Вот! Точно! Заходит один врач, а выходят двое! — Крикнул Джон, углядев нестыковку. — Причем вторая — женщина в халате и шапочке! Она накинула халат в тот момент, когда он проверял пульс у Бойля, а потом просто воспользовалась суматохой.

Джон быстро отдал приказ по рации перекрыть все выезды из больницы, но было уже поздно. Ему отрапортовали, что за последние десять минут территорию покинуло два реанимобиля.

Все машины больницы оснащены штатными навигаторами, отследить обе машины! Живо! — Через десять минут Глоу уже получил доклад о брошенной в пяти кварталах отсюда машине скорой помощи.

Ей нужно будет покинуть город. Быстро на вокзал и в аэропорт. Нужно её найти и отследить перемещения.

Ещё через двадцать минут Джону доложили, что Элис Смит была замечена на железнодорожном вокзале.

Отлично, ведите её.

Глава 28

— Друзья, звонила Элис. Она настаивает на том, чтобы повязку сняли в её присутствии и не в номере отеля, а в нормальной больнице. — Озука, буквально сиял после того, как поговорил с шефом по телефону. — Она говорит, что раздобыла все материалы, связанные с операцией Кристины, а потому лучше дополнить их еще одним полным обследованием. Она уже договорилась с местными врачами о содействии.

— Что ж, не вижу ничего плохого в этой затее, как считаешь, Кристина? — Весело ответил Соловьев.

— Конечно, я не против! Мы столько пережили ради того, чтобы другие люди могли воспользоваться этим методом лечения, что сейчас было бы глупо лишать науку последних, самых важных данных, — ответила девочка с наигранным пафосом в голосе.

Все трое провели последние два дня в отеле, соблюдая все инструкции агента Смитт на счёт конспирации. После ликвидации Кэбмена, Озука рассказал об их с Элис задумке обмануть киллера и каждую свободную минуту извинялся за то, что ввел их в заблуждение по поводу их настоящего местоположения. Алексей, хоть и не одобрил подобную скрытность, но все же смягчился, когда стало известно о том, что план сработал. На всякий случай, единогласно было принято решение не покидать гостиничный номер до приезда Элис. Все это время Кристина и Алексей посвятили общению. Журналист развлекал девочку бесконечными историями из его столичной студенческой жизни, а Кристина разбавляла разговор своими комментариями и вопросами. С каждым часом ей все больше нравилось общество Соловьева. Она впитывала все его истории, словно губка, стараясь не упустить ни одного слова. Девочка была уверена, что после всей этой истории жизнь разведет их дороги так же стремительно, как и соединила их. Что может связывать слепого подростка и молодого мужчину? Да ровным счётом ничего! Кристине казалось, что она не может представлять никакого интереса для Алексея. Что её возраст станет помехой для их дружбы. Да и вовсе не дружбы теперь хотелось ей. С каждым часом общения с ним, девочка все больше понимала, что это и есть ее первая любовь. Такая, как в книгах. Ее переполняли эмоции, причем радость и полный восторг от нового ощущения резко контрастировали с, таким же мало знакомым, чувством паники и безысходности, которые она тщательно скрывала от молодого человека. Она не представляла, как выглядит Алексей. Её покорил его юмор, его искренность, его отношение к ней. В его голосе не было ни капли лжи или фальши. Всё общение складывалось легко и непринужденно, так, словно они знали друг друга всегда. Она чувствовала, что Алексею тоже нравится общение с ней. Что он не старается понравиться ей и специально: не подбирает слов, чтобы она услышала то, чего сама хочет. Он просто был с ней, и этот факт делал Кристину счастливой. Иногда она представляла, что будет после того, как они сойдут с трапа самолета в Москве. Понимая, что избежать разлуки не получится, она тут же отгоняла от себя эти мысли и старалась насладиться каждой секундой проведенной с ним.

Вместе с Элис должна была приехать и Наталья Ивановна. Кристина так сильно соскучилась по тёте, что была готова пожертвовать драгоценными минутами общения с Лёшей, хотя в глубине души сожалела об этом. Эти мгновения она собиралась беречь всю жизнь, вспоминая и лелея их, как самую драгоценную вещь на свете. Никогда прежде она не испытывала подобного чувства, но была все же твердо уверена, что показывать его никому не может. Собой она владела отменно, а потому Соловьев ни на секунду не усомнился в неподдельности дружеских отношений, которые завязались между ними. Он тоже задумывался над тем, что будет после завершения всей этой истории. Вернётся в Москву. Напишет подробную разгромную статью про загнивающие, западные ценности, или про передовые медицинские технологии Европы… В любом случае, нужно будет выдержать серьезный разговор с Пороховым. Из-за всей этой истории Алексей работал из рук вон плохо. За все дни, что они пробыли на базе «кротов» и в Чехии, он не отправил ни единой статьи в свой журнал. Его колонка пустовала, а редактор, должно быть, рвал и метал. Но это все было решаемо. Вот, что делать с Кристиной? Соловьев понимал, что, независимо от итогов операции, ей придётся переживать время необходимое для адаптации. Либо адаптации к новой, зрячей жизни, либо к мысли о том, что больше шансов обрести зрение может и не быть. К тому же то, что она перенесла, никак не может не оставить на её психике своего следа. Рано или поздно события прошедших дней вырвутся из-под её эмоционального контроля. В какой форме будут проявляться последствия эмоциональной травмы, никому не было известно, но Алексею хотелось придумать способ, помочь девочке преодолеть их. Ему хотелось максимально облегчить Кристине то бремя, которое обрушилось на неё. Он понимал, что теперь целью его жизни будет забота об этой юной и хрупкой девчонке, которая сейчас так заразительно и искренне смеется над его очередной глупой историей.

Озука вновь покинул номер, для того чтобы узнать у начальницы адрес клиники, и время их встречи там. Кристина и Алексей вновь остались наедине, и в комнате повисла неловкая пауза. Чтобы заполнить ее, Кристина задала вопрос, который волновал ее больше всего:

— Лёш, а когда мы вернемся домой, что ты будешь делать? Я вернусь с мамой и папой в свой городок, а ты? — Ей хотелось иметь хоть капельку надежды, на продолжение общения.

— Я вернусь в Москву. Вероятно, получу по первое число от редактора. Затем сдам все статьи, которые задолжал. Ну и серьезно поговорю с Пороховым на счет твоего будущего.

— А что на счет моего будущего может знать этот твой Порохов?

— Он конечно не олигарх и не чиновник, но определенный вес в обществе имеет. У него много полезных связей и ему многие обязаны. После нашего возвращения, нужно будет позаботиться о твоей безопасности. Ты ведь не думаешь, что «кроты» оставят все, как есть? — Алексей испытывающе посмотрел на Кристину. Он боялся, что может напугать ее этими словами, но всё же решил называть вещи своими именами. Опасность, по-прежнему, сохранялась и девочка должна об этом помнить. Но, к счастью никаких симптомов тревоги девочка не проявляла, и Соловьев с облегчением выдохнул.

— И что он может посоветовать? — Абсолютно спокойно поинтересовалась Кристина.

— Ну, во-первых, ты, скорее всего, будешь под колпаком наших спецслужб. А во-вторых, я бы хотел попросить у начальника организовать над тобой шефство со стороны нашего журнала. В конце концов, о тебе печатается целый блок статей. Почему бы не организовать мониторинг послеоперационного периода. Описать процесс адаптации и все изменения, которые тебя коснутся.

Кристина оживилась:

— И что именно будет подразумевать это шефство?

— Ну, возможно я смог бы приезжать к тебе время от времени и собирать дополнительно информацию о тебе и твоём новом мире. Если конечно сегодня выяснится, что что-то изменилось после операции.

— Мы оба знаем, что что-то изменилось.

— Да, но то, о чём мы с тобой знаем, не может быть воспринято аудиторией нашего журнала всерьез. Наших читателей, прежде всего, будет интересовать вопрос успеха или провала революционной методики возвращения зрения. А таинственные сверхспособности, которые у тебя появились, скорее, заинтересуют желтую прессу, а не серьёзный научный мир.