Страница 6 из 10
Глава 6.
Рус.
– В общем, он во всем признался, – цедит Серый. Тянется во внутренний карман джинсовки за сигаретами и нервно закуривает. Его сбитые костяшки мелькают перед глазами как немой укор.
– Так ты выбивал из него… признание? Бля*ь, Серый, – вытаскиваю сигарету из пачки и встаю с места. – А нафига нам его признание? Я тебя за чем послал? – дым обжигает легкие.
– Чего ты кипятишься, Рус? Я его спросил знаешь, мол, такую-сякую? Ладу Аракчееву? Он подтвердил. Но про ребенка сказал, что…
Сердце пропускает удар. Что я хочу услышать? Хлюпик осознал ошибку и, под внушительным влиянием кулаков Серого, воспылал к Ладе прежней любовью?
Или признался, что ничего у них не было? И я не так все понял, был слеп или находился под влиянием магии… Призрачная надежда отлетает прочь, как испуганная птичка, растворяется в сизом сигаретном дыме после уточнения Серого:
– Он с бабой какой-то живет. Ребенок ему не нужен.
– Так он не отрицал, что… – хочется смять в кулаке сигарету, но нет… Маленькая дрянь этого не стоит.
– Рус, хорош. – Обрывает Серый. – Ушлёпок не отрицал ничего. И удивления не проявил. Если бы у них с твоей цыпочкой ничего не было, стал бы он… В общем, не нужна она ему. И ребенок тоже. Попросил оставить его в покое и больше имени Лады Аракчеевой не произносить.
– Спасибо, Дунай. – Выдыхаю слова вместе с облаком дыма. Сминаю сигарету в пепельнице и подхожу к окну. Она скоро придет… Я расскажу ей, что делать и прогоню прочь. Пусть сама разбирается. Дунаев уходит, многозначительно вздохнув. Бесшумно прикрывает дверь, не нарушая вязкой тишины.
А потом приходит она… Стучится тихонько, шуршит за дверью, как мышка. Интересно, что она ищет? Пистолет, чтобы прихлопнуть меня?
– Заходи! – кричу, прерывая метания Лады.
Сейчас она войдет, я ей объясню, что делать, брошу на прощанье какую-нибудь гадость или колкость и выгоню…
– Здравствуйте, Руслан Анатольевич. – Шелестит Лада. Прижимает к груди дурацкую сумку, учащенно дышит, так и не решаясь мне что-то сказать.
Губы бескровные, глаза горящие, волосы эти… В косы заплетенные. Платье короткое в полоску.
– Дверь запри.
Смотрю на нее и не знаю, чего хочу больше – прогнать или трахнуть? Маленькая дрянь. Перед глазами против воли всплывают яркие картинки нашего знакомства. Два года назад я попал в аварию на Пятницкой. В меня врезался пьяный водитель газели, байк крутанулся и отлетел на тротуар, прямо под ноги… Ладе.
– Боже мой, вам больно? Вы меня слышите? – возле уха ручейком звенел ее голосок. – Вы меня видите? Посмотрите сюда.
Лада смешно растопыривала пальцы, проверяя мою адекватность. А я улыбался, как дебил. Смотрел на белокурое чудо, изумляясь видению. Неужели, такие девушки существуют? Естественно красивые, доверчивые, нежные… В моем мире таких не было… И мы никогда бы не встретились. Тогда я не знал, что попал в ловушку собственных заблуждений. И она обычная потаскуха, ищущая тугой кошелек. Не знаю, что срабатывает триггером – воспоминания или ее реплика?
– Я вынуждена отказаться от твоей помощи.
– Тогда с тебя миллион, Лада Аракчеева. – Неожиданно произношу я.
Конечно, я не давал его Зое Федоровне – ее снисходительность стоила дешевле, но… Черт, как она могла? Припереться ко мне, подразнить, дать себя почувствовать, осязать, трогать, а потом… свалить? Вот если бы ее прогнал Я… Уязвленное самолюбие туманит разум. Кажется, даже воздух становится гуще и тяжелее. Пропитанный ее ароматом, щекочет обоняние, словно дразнит: «На, Русик, подыши еще секундочку, побалуй себя ароматом сладенькой девочки… Потому что сейчас она уйдет. И все… Больше ты не увидишь ее… Будешь довольствоваться куклами с искусственными губами и ресницами".
– Я продам дом, я отработаю… – щебечет Ладка.
А я уже ничего не слышу из-за ревущего в висках пульса. Хочу. Прямо сейчас.
– Заткнись, Лада. Подойди ко мне. Наш договор в силе?
– Да. – Шепчет она, а я читаю в глазах: «ненавижу…».
Трогаю ее лицо – нежные пылающие щеки, пухлые, слегка пересохшие губы. Хочу их. Так хочу… Целовать, пить дыхание, присваивать ее себе. Клеймить. Как она могла? После меня касаться губами кого-то? Недоноска, легко отказавшегося от нее и сына?
Лада часто дышит, а все трогаю, трогаю ее… Перебираю пальцами нежный шелк волос. Как любил я их распускать и тонуть в шелковистом облаке. Никогда не прощу…
Разворачиваю ее и толкаю на столешницу. Задираю платье и рывком стягиваю трусики. Сухая. Понятное дело – ненавидит меня, не хочет… Продается. Вынуждена идти на все… Трахаю ее, мешая с возбуждением злость и досаду. Так ей и надо… Будет теперь вечно отрабатывать свой эфемерный долг. Пока не надоест мне.
– Уходи… – еще не успокоив дыхания, произношу я. Стягиваю презерватив и бросаю его в ведро под столом. – В следующий раз составим график…
Разворачиваюсь, спешно покидая кабинет, но она бежит следом и ощутимо сжимает мое плечо.
– Я не могу ждать следующего раза.
Тигрица или… волчица. Раскрасневшаяся, решительная. Такая убьет за свое дитя и не поморщится.
– Что ты предлагаешь? – смериваю ее нарочито пренебрежительным взглядом и запускаю пятерню в волосы.
– Зови своего юриста, Руслан… Анатольевич. Составляй договор сейчас. У меня нет времени. Совсем нет… Сам же сказал, что его могут усыновить? – твердо произносит Лада. Поправляет косы, приглаживает платье… Подхватывает уродскую сумку. Как так и было.
– И что? Даже не спросишь, чего я попрошу? – опускаю ладони в карманы брюк и подхожу ближе. Наркотик… Ее запах, теплое дыхание, щекочущее подбородок. Меня коротит от одной мысли, что я с ней буду делать.
– Я хочу только одного – вернуть сына. Любой ценой. – На полном серьезе отвечает она. Прячет взгляд, не выдерживая моего – жгучего и направленного прямо на нее.
– Сиди здесь. Позову управделами Киру Сергеевну. – Киваю я, а Лада брезгливо оглядывается и осторожно садится на краешек огромного дивана. Принцесса, бля*дь.
Глава 7.
Руслан.
Кира Сергеевна – образец невозмутимости и ангельского спокойствия. Мне бы поучиться у нее… Нам всем не мешает поучиться. Она смеривает Ладу нечитаемым взглядом и садится за стол. Включает компьютер, щелкает клавишами…
– Я правильно поняла по телефону, нужен стандартный трудовой договор? – уточняет Кира, одаривая меня взором поверх очков.
Лада сидит на краешке стула, прижимая сумку к груди. На достаточном удалении от меня, но я почти физически чувствую исходящее от нее напряжение. Оно невидимыми волнами колеблет воздух, плывет по нему прямиком к моему сердцу. Надо взять себя в руки, черт! И перестать уже пялиться на маленькую сучку!
– Не совсем. Скорее, долговая расписка. – Прочистив горло, отвечаю я. – В договоре укажите, каким способом девушка будет возвращать долг.
– Что писать? – монотонно спрашивает Кира Сергеевна, не глядя на нас.
– Лада Григорьевна будет оказывать мне…
Смотрю на девчонку, в красках представляя, как буду трахать ее… Гладить нежную кожу и путаться в шелке длинных волос. Она будет приходить в клуб и отдаваться мне в кабинете. Делать «свою работу», изображая на лице молчаливую покорность и… уходить.
– …Лада Григорьевна будет следить за моим домом. Готовить, стирать одежду, делать уборку. – Неожиданно произношу я. Так-то лучше.
– Что? – Лада не скрывает удивления. – Вам нужна домработница?
– И любовница. По первому моему требованию, – ухмыльнувшись, добавляю я, косясь на Киру Сергеевну – на ее лице не дрогнул ни один мускул за время нашего разговора.
– Я поняла, – поджимая губы, цедит Кира. – Пропишу обязательные к исполнению услуги домработницы. Возьму среднестатические расценки – так срок договора будет понятнее. Как быть со вторым пунктом?
Лада вспыхивает. Ерзает в ожидании приговора, как нашкодившая школьница. Тушуется на мгновение, а потом опять приосанивается. Балерина хренова!