Золотая дева

— Антон Васильевич, — всплеснул руками Дольский. — Батюшки! Входите, присаживайтесь. Я уж и не чаял увидеть вас в палестинах наших. Костик сказал, что расследование закончено. Так ли это?

— Похоже, так, — вздохнул Антон, входя в кабинет и садясь. — Ушёл, Иван Степанович, преступник. Можно сказать, из-под самого носа.

— Ай-яй-яй, — посетовал Дольский, покачав головой. — Выходит, графский клад навсегда утерян?

— Была одна ниточка, — угрюмо кивнул Антон, — но… уплыла в Финляндию. Есть, правда, шанс вернуть беглянку по линии Интерпола, но надежда пока призрачна.

— Беглянку?! Так это была женщина? — изумился Дольский.

— А разве Костя не рассказал?

— Так из него лишнего слова не вытянешь, — махнул рукой Иван Степанович, всё ещё поражённый новостью. — Он больше, знаете ли, с Дашенькой… Это и понятно: дело-то молодое, что ему со стариками воду в ступе толочь.

— Так я пойду, Иван Степанович? — напомнила о себе Аделаида Сергеевна.

— Да, да, душа моя, — встрепенулся Дольский. — Идите и не забудьте проследить, чтобы фарфор упаковывали отдельными коробками в стружку и пенопласт.

Когда помощница Дольского вышла из кабинета, Антон почувствовал облегчение как солдат, которому дали команду «вольно».

— У вас, я вижу, какие-то сборы? — спросил Антон.

— Во Францию экспозицию собираем, — охотно отозвался Дольский. — Помните, к нам француз приезжал?

— Тот, что картину привёз? — уточнил Антон. — Луи Кастор, кажется.

— Верно, тот самый, — подтвердил Дольский. — Мы ещё тогда сговорились, что неплохо бы выставиться в Париже, а третьего дня он прислал письмо с официальным приглашением. С тех пор и носимся, как угорелые. Рук не хватает, а в экспозиции у нас, как-никак, две тысячи экспонатов. Всё нужно упаковать, оформить как полагается. Хорошо, Даша помогает. А теперь, вот, и Костик вернулся.

Только сейчас Антон обратил внимание на директорский стол, сплошь заваленный старинным оружием.

— Ого! — сказал он, подойдя поближе. — Да тут целый арсенал.

— Беда с этим арсеналом, — посетовал Дольский. — На оружие приходится кучу документов визировать. Вот и сижу здесь по ночам, как филин. А что делать: сегодня четверг, а в субботу контейнер пригонят из министерства. Не успеем всё подготовить, скушают вашего покорного слугу с косточками и потрошками.

Антон взял со стола наган и взвесил в руке. Пожалуй, тяжеловат. В барабане тускло блеснули гильзы.

— Патроны холостые, — заверил Дольский, по-своему поняв взгляд следователя.

— Всегда мечтал подержать в руках оружие революции, — сказал Антон, с сожалением возвращая наган на место. — Неужели всё это в рабочем состоянии?

— Разумеется, — пожал плечами Дольский. — У нас, батенька, даже пистоль семнадцатого века, и та исправна. Где же она? А, вот!

Дольский извлёк из груды оружия длинный старинный пистолет, смутно напоминающий кулацкий обрез времён продразвёрстки.

— Настоящий раритет, — гордо сказал он. — Допетровских времён вещица. Коллекционеры за такой экземпляр и душу не пожалеют.

Он озорно прицелился из пистоля в благообразный портрет на стене, но вовремя спохватился и торопливо положил реликвию поверх оружейной кучи.

— Что ж, не буду мешать, — сказал наконец Антон.

— А вы, позвольте спросить, по какому поводу возвратились? — поинтересовался Дольский.

— Формальности, Иван Степанович, — грустно вздохнул Антон. — Необходимо опросить персонал о нашей беглянке. Кстати, вы сами не были с ней знакомы?

Антон извлёк из принесённой папки фото и протянул Дольскому.

Тот, дальнозорко щурясь и держа фото вытянутой рукой, пристально вгляделся в улыбающееся лицо.

— Мила, — признал он, возвращая фото. — Но, к сожалению, я не был представлен этой юной особе. А кто это?

— Некая Екатерина Свирская. Сотрудница тульского областного архива.

— Да что вы?! — покачал головой Дольский. — Получается, мы с ней почти коллеги.

— Именно так, — подтвердил Антон. — Поэтому я и обратился к вам.

— В областной архив я, почитай, лет десять уж не ездил, — задумчиво произнёс Дольский. — Прежних-то дам я наперечёт помню. Были среди них, скажу я вам, этакие фемины!

Дольский ностальгически вздохнул.

— А из ваших сотрудников кто туда ездил в последнее время? — спросил Антон, возвращая Ивана Степановича в действительность.

— Аделаида Сергеевна, конечно, — сразу же ответил Дольский. — Она — наше всё. Я без неё, как без рук. Очень ответственная дама.

— А ещё?

— Ещё? — Дольский наморщил аристократичный лоб. — Ещё я Дашку посылал туда раза три за копиями губернских ведомостей за девятнадцатый век.

— Понятно, — кивнул Антон. — Вы позволите мне украсть у Аделаиды Сергеевны минут десять?

Вместо ответа Иван Степанович прижал руки к груди, и изобразил на лице искреннюю расположенность к органам правопорядка. Антон откланялся и вышел из кабинета.

Аделаиду Сергеевну Антон отыскал в правом крыле здания, где располагались запасники музея. Заместитель директора с придирчивой внимательностью вглядывалась в открытые ящики, тесно стоящие на полу, и делала пометки в своём огромном блокноте.

— Экспонаты для Франции? — спросил Антон деловито.

— Вы хотели спросить о чём-то другом, — не оборачиваясь, холодно сказала музейная фея, переходя к очередному ящику. — Спрашивайте, господин капитан. У меня крайне мало времени.

— У нас принято говорить «товарищ капитан», — поправил Антон.

— Я думала, с «товарищами» у нас покончено, — обернулась наконец Аделаида Сергеевна. — Задавайте ваши вопросы, капитан.

Антон раскрыл папку и протянул ей фотографию, но дама в чёрном не приняла снимка, лишь мельком взглянув на изображение.

— Кто это? — спросила она, переводя взгляд на ящики.

— Вообще-то, это я хотел спросить у вас, кто это? — сказал Антон, не опуская фотографии.

— Почему вы решили, что я знаю эту девочку?

— Потому, что это сотрудница областного архива Екатерина Свирская, — пояснил Антон.

— Я не обязана знать всех тамошних сотрудниц, — с плохо скрываемым раздражением бросила Аделаида Сергеевна.

— Что ж, спасибо, вы очень помогли следствию, — с вежливой холодностью произнёс Антон, возвращая фото обратно в папку. Однако, фото выскользнуло из папки и, планируя, упало на засыпанный стружками пол. Антон присел, чтобы подобрать оброненный снимок и незаметным движением прилепил горошину микрофона внутрь пузатой вазы, уложенной в длинный деревянный ящик, похожий на гроб.

Не прощаясь, Антон повернулся и покинул запасники. «Старая ворона, — подумал он с неожиданным ожесточением. — Наверняка ведь узнала Свирскую. Не хочет лишних вопросов с моей стороны? Или тут что-то другое? Ладно, поживём, увидим».

В вестибюле Антон нос к носу столкнулся с Костей. Вполголоса чертыхаясь, тот перемещал по полу что-то громоздкое, поставленное на низкую транспортировочную платформу. Увидев Антона, Костя остановился и вытер со лба трудовой пот.

— Антон Васильевич?! — тихо изумился он. — Как вы здесь? Разве расследование не закрыто?

— Некоторые формальности, — улыбнулся Антон, протягивая руку. — Надо было показать сотрудникам фото нашей беглянки.

— И как?

Антон обречённо махнул рукой.

— Единственная, кто мог иметь с ней реальный контакт, это ваша Аделаида. Но она даже и бровью не повела.

— Графиня вам ничего и не скажет, — вздохнул Костя.

— Графиня?

— Её так за глаза называют, — тихо сказал Костя, быстро оглядываясь. — Здесь все её немного боятся.

— В это нетрудно поверить, — кивнул Антон. — А скажи-ка, дружище, зачем ты растрепал Даше про наши питерские дела?

Костя виновато потупился.

— От Дашки сложно утаить, — промямлил он. — Она же, если захочет, и душу вынет.

— Ясно, — усмехнулся Антон. — Надо было в Питер не тебя брать, а Дашу.

Костя виновато вздохнул.

— А тебя, я вижу, тоже запрягли к поездке готовиться? — спросил Антон, разглядывая странную штуковину на тележке. Штуковина напоминала крепостную башню в миниатюре. У ворот «башни» толпились бронзовые фигурки конных и пеших рыцарей, а на мраморном балкончике дамы и кавалеры замерли в величавых позах.