Страница 3 из 18
Вадик глянул на него и обомлел. С криком попятившись, он споткнулся и рухнул на спину.
Рука помощника валялась на полу. Вадик, лёжа с открытым ртом, взирал на покалеченную фигуру.
Крови не было, чуть выше локтя зияла полая дыра, края которой торчали наружу бумажными обрывками, как если бы его противник был куклой из папье-маше[4].
Однорукая «кукла» бросилась на лежащего Вадика, но тот успел подставить согнутую в колене ногу и оттолкнул нападавшего. Противник отлетел и упал, ударившись затылком о край стола.
Вадик отполз к стене, сорвал с неё огнетушитель и встал, приготовившись.
"Кукла" тоже поднялась и, повернувшись к столу, схватила антикварный нож для писем.
Вадик, не отрывая глаз от невероятного существа, завел огнетушитель за спину, держа его обеими руками, как бейсбольную биту.
Внезапно огнетушитель вырвался у него из рук и, теряя перья, с истошными криками вылетел в окно.
Проводив попугая взглядом, Вадик повернул голову обратно.
"Кукла" бежала на него.
Задрав штанину, он судорожно стал отстегивать протез.
Противник прыгнул.
Замахнувшись протезом, Вадик потерял равновесие и, падая на спину, нанёс летящему на него существу удар сбоку, в висок.
Вадик упал. Тело «куклы» рухнуло у его ног. Из оторванной руки, как из трубы, хлынул поток бесчисленных чёрных муравьёв.
С трудом оторвав от них взгляд, уже не владея собой от страха, Вадик увидел, что назвавшийся Урошем Бориславичем мужчина в позе лотоса, с закрытыми глазами парит в воздухе над столом, что-то беззвучно нашёптывая одними губами. А над его головой, между разведёнными в стороны руками, крутится огромное яйцо, сияющее изнутри ярко-алым светом.
Тело не слушалось. Весь мокрый от пота Вадик попытался ползти к двери, когда заметил, что вместо рук и ног у него один сплошной, бежево-коричневый, покрытый морщинами и липнущий к полу отросток.
Он ощутил непривычную тяжесть и, повернув голову, увидел у себя за спиной изогнутую спиралью ребристую жёлто-коричневую раковину.
В следующую секунду яйцо над головой Уроша Бориславича пошло трещинами, и хлынувший наружу ослепительный свет залил всё пространство кабинета.
Глава 3
– Я там уже был. Всё высохло, не ссыте, можно ходить! – вполголоса излагал шагающий первым в цепочке пацанов по тропинке ведущей к болоту крепкий светловолосый парень лет десяти по имени Антон.
Говорили, что у него есть зелёный пояс по тхэквондо. И сосед Артёма, Виталик, узнав, что тот тоже увлекается восточными единоборствами, часто подначивал друга померяться силой с местным авторитетом.
Дело было почти решено, уже назначили день и место поединка, как внезапно, со слов бабушки Артёма, выяснилось, что они с Антоном приходятся друг другу, ни много ни мало, троюродными братьями.
Обсудив взаимные претензии и возможность честного распределения сфер влияния, новоиспечённые родственники решили не рушить священных кровных уз. С тех пор между ними воцарилось молчаливое статус-кво.
– Жиги все взяли? Спичками его не поджечь, я проверял! – продолжал вещать лидер.
– У меня только спииички! – заныл Вадик, – Я в прошлый раз у папы из куртки жигу взял, так он мне потом чуть ухо не оторвал! На потрогай хрящи! – мальчишка подбежал к Антону и дёрнул его сзади за футболку, выставив вперёд левое ухо.
– Отвали! – Антон, на ходу обернувшись, махнул рукой, задев мальчика по лицу.
Тот схватился за глаз, сел и заревел. Антон даже не остановился.
Проходя мимо сидящего в траве Малого, идущий позади всех Артём протянул ему руку. Вадик прекратил истерику, встал и, вытирая нос, поплёлся за ним.
Наряду с оказанием неоценимой, равно как и непрошенной, помощи в сборе урожая местным владельцам фруктовых деревьев, предоставлением парикмахерских услуг бродячим собакам и организацией торжественных салютов в честь проходящих мимо поездов путём подкладывания на рельсы пистонов с серой, у подростков в этом посёлке имелось еще одно популярное развлечение: по осени жечь камыш.
Позже Артём узнал, что на самом деле это растение называлось «рогоз». Именно у него, в отличие от камыша, на конце было соцветие-початок, пух которого в сухом виде отлично горел.
– Давайте быстрее! Надо успеть вернуться, пока все спят! – продолжал командовать Антон.
Небо было безоблачным, как будущее хорошенькой школьницы в самом начале выпускного вечера.
Артём взял из дома большой советский аккумуляторный фонарь, но он пока не пригодился. Луна хорошо освещала всю округу.
Тропинку, по которой они шли, со всех сторон окружали огороды.
Это было огромное, поделённое на небольшие участки, принадлежащие жителям деревни, поле. А в его центре как раз и находилось заросшее рогозом болото.
Раньше, когда там ещё стояла вода, местные хозяева участков окружили болото несколькими «копанками», – ямами с водой для полива. Потом болото высохло, «копанки» тоже опустели, и единственным источником воды остался служить принадлежащий одной из семей колодец в гордо возвышающейся над полем деревянной будке.
В сезон к нему, как к святыне, по узким тропинкам между участками тянулись цепочки паломников-огородников с вёдрами.
Вскоре из-за их небрежности стал страдать окружавший колодец огород, часть урожая на котором попросту вытоптали.
И тогда владельцы участка, обидевшись, повесили на дверь деревянной будки огромный замок.
Колодец находился на полпути к болоту. Они только что прошли мимо него.
Впереди Артёма топал упитанный Лёха-Диоген. Он тащил железную канистру с бензином, стыренную у бати из гаража.
Ребята собирались пропитать бензином взятые с собой тряпки и обмотать ими камыш, чтобы получились "факелы".
Лёха был местным. Летом он всегда ходил босиком и без футболки. На животе, сбоку у него красовался длинный шрам. Его пацан получил, когда зацепился пузом за рваный край, вылезая из ржавой железной бочки, в которой сидел во время игры в прятки. За что и получил свою «кликуху».
Несмотря на то, что он жил в деревне, их семья считалась богатой. Папа Лёхи был бизнесменом, и у них дома стоял «видик».
Поэтому пацан вёл себя нагло, чувствуя своё превосходство. Чужого мнения не признавал, ходил с презрительным и важным видом, регулярно, в мельчайших подробностях, пересказывая остальным просмотренные дома фильмы.
Пока его не отп*здили.
– Лёха, решишь задачку? – вдруг подал голос Виталик. Он знал, что приятель не сможет устоять перед вызовом.
– Чего там ещё? – плохо изображая ленивое равнодушие, буркнул в ответ пацан.
– Три нациста заходят в магазин. Отто берёт полкило копчёных сосисок по 10 марок, Вальтер берёт полтора килограмма тушёной капусты по 1,5 марки за сто граммов, а Ганс, – шесть бутылок пива по 2,5 марки штука. Сколько они заплатят за всё?
– Щас, погоди! – напрягся Лёха, – Сколько, ты говоришь, стоит капуста?
– Полторы марки за сто граммов.
– А 10 марок это за килограмм сосисок, да?
– Всё так.
– Сейчас, сейчас… Эээ… 5 плюс полтора кило, это 1500, на сто – 15 на полтора это… – он стал загибать по два пальца: – Три, шесть, девять, двенадцать, эээ… пятнадцать, восемнадцать, двадцать один и плюс ещё полтора, 22 и 5, плюс пиво…
– Так сколько? Сколько они заплатят за всё, Лёха? – не унимался пацан.
– Погоди, погоди… 42 с половиной! 42 с половиной марки! – выпалил Лёха.
– Неправильно! – с довольным видом громко объявил Виталик.
– Как неправильно?! 15 на полтора это 22,5… плюс 5, плюс за пиво 15, получается за всё…
– Правильный ответ, – перебил Виталик, – Ублюдки заплатят за всё сполна!
Артём фыркнул. Виталик, оглядываясь на всех, довольно заулыбался.
Лёха стал возмущаться.
– Ты на хрена мне голову морочишь, морда жидовская?!
Вадик, который юмора не понял, всё равно со смехом носился туда-сюда вдоль цепочки с криками:
4
Папье́-маше́ (фр. papier mâché букв. «жёваная бумага») – легко поддающаяся формовке масса, получаемая из смеси волокнистых материалов (бумаги, картона) с клеящими веществами, крахмалом, гипсом и т. п.