Дезертир

   Малик не знал что ответить. Он смотрел по сторонам. На руинах, как грибы на трухлявом пне, возникли новые дома, внося ещё больший хаос в тропу созвездий. От этого было почти физически больно. На крышах рос кустарник с длинными сочными листьями, путаница отчаянно-зелёного плюща, свешивающегося на фасады домов, напоминала лошадиные гривы. Всюду были устроены запруды, отовсюду лилась вода. Малик не поверил, услышав звук льющейся воды, но потом увидел всё своими глазами. Несмотря на то, что было ещё очень рано, малыши плескались там, как ни в чём не бывало. Увидев процессию, они показывали вслед пальцами и что-то кричали на исковерканном наречии. Дети постарше неслись следом, выкрикивая: "Древний воин честен и спокоен!" Постепенно к ним присоединялись и взрослые. Малик сам видел, как торговец луковицами поставил свои корзины на мостовую и поспешил за ними. Стайка девушек в пёстрых платках, взявшись за руки, принялась водила вокруг них хоровод; их загорелые ноги в плетёных сандалиях мелькали на фоне песка.

   - Какой сейчас год? - спросил Малик.

   - А ты любознательный для мертвеца. Великого воина... всех великих воинов, что приходили к тем воротам, интересовали только собственные славные деяния.

   Малик коснулся висящих на поясе скимитаров. Ручки, обмотанные кожей, дарили приятное, знакомое ощущение, однако само оружие никуда не годилось. Лезвия покрылись ржавчиной, одно обломано у середины.

   - Год сейчас девятьсот десятый от последнего плодоношения гранатовых деревьев.

   Даже система летоисчисления чужда... Малик провёл языком, похожим на земляного червя, по верхнему ряду зубов.

   - Гранатовые деревья больше не плодоносят?

   - Почти десять веков.

   - А люди из серы? Я не вижу ни одного. Неужели они ушли на запад?

   Данияр бросил на Малика заинтересованный взгляд. В самых глубоких его морщинах залегло лукавство.

   - Ты удивительный человек, древний воин. Спросил об этом только теперь. Люди вроде тебя только и бормочут, что про людей из серы. Сначала просят пить, потом вспоминают этот загадочный народ. Сахир уже привык. Для него это как жужжание насекомых. А меня вот до сих пор гложет любопытство. Но мы с тобой не будем развивать эту тему. Не будем бередить зазря воспоминания давно минувшего.

   Данияр осенил себя знаком.

   - Ответь, - попросил Малик. - Люди из серы победили в том сражении. Я был в числе последних, кто оборонялся. Они налетали волна за волной, как саранча, и не было им числа... прошло время, они должны были истоптать весь мир своими сапогами.

   - Последних? - на лице старика отразилась тревога. Вот это новость. - Значит ты - из последних павших? Значит, больше никто не придёт?

   - Я не знаю, - Малик покачал головой. - Битва ещё продолжалась, когда я... когда меня...

   - Прости, древний воин, - Данияр коснулся лба в жесте раскаяния. - Трудно вспоминать, да? Давай сменим тему, а лучше вообще закончим этот разговор. Мы почти пришли. Слышишь, как усиливается зов? Отвечая на твой вопрос - никто уже не помнит людей из серы. Ты говоришь, что они поработили весь мир, но время куда лучший воин. Непобедимый. А сера имеет свойство сгорать без следа.

   Остаток пути проделали в молчании. С каждым поворотом зелень становилась всё пышнее, какие-то маленькие зверьки шныряли по подоконникам и карнизам, цепляясь коготками за камень, висели на лепнине. На развалах торговали фруктами. В тёмных гротах, откуда несло сыростью, в корзины собирали грибы. Давным-давно здесь собирались в рои гиганты, отправляя свои ритуалы, но Малик почти не сомневался, что местным жителям об этом ничего не известно.

   Данияр говорил: "Слышишь, как усиливается зов?", и Малик мог себе сказать: да, он слышит. Очнувшись среди пустошей, он выбрал единственно правильное направление именно благодаря этому зову. Это как запах готовой к соитию женщины, и в то же время как петля, накинутая на шею. По принуждению или из вожделения, но ему нельзя не подчиняться. На сухой траве и растрескавшейся земле не остаётся следов, и всё же Малик знал, что перед ним были тысячи и тысячи... Как знал он, что осталось место и для него, маленький уютный уголок, где не нужно больше ощущать в ноздрях пыль, вновь и вновь вспоминать липкость льющейся по ногам крови, видеть расширенные зрачки человека из серы, который выпустил тебе кишки... Это был славный бой. Люди серы умеют сражаться, и Малику кажется, что в тот момент он приблизился к недосягаемому идеалу. Он заслужил уважение противника.

   Люди из серы невысокого роста, с жёлтой кожей, тощими руками, с татуировками на лицах и все как один с рассечённой надвое нижней губой. Они пришли из... да, они вышли из тлеющей долины; равнодушные к жару солнца, могли быть на марше целыми днями напролёт, не покрывая голов и не притрагиваясь к воде. Сущие дьяволы. Они взяли Лимонную Башню за полдня, ведь когда в ход пошли знаменитые огненные косточки, которыми защитники стреляли из пращ и рогаток, огонь не причинял им вреда. Их кожа тлела, но серные люди только ухмылялись и шли дальше, чтобы взобраться на стену и выдавить всем, кто заступит им дорогу, глаза. Они не стеснялись наготы, когда одежда сгорала прямо на их плечах и облетала ярко-оранжевыми кленовыми листьями, как в старинных сказках.

   Всё же, что ни говори, а серные люди были пусть и свирепы, но имели собственный кодекс чести. Они уважали качества бойца, готовность сражаться до смерти. Именно поэтому тот серный человек, который выпустил кишки Малику...

   - Мы пришли, древний воин, - сказал Данияр у массивной двери, ведущей в полуподвальное помещение, и народ возликовал: "Древний воин пришёл, чтобы дать нам воду!"

   Дверь была немногим меньше, чем городские ворота. Щели между створками не хватило бы, чтобы протиснулся гигант... но вполне хватит для человека. Вниз вела лестница, отмеченная цепочкой фонарей. Из-за своей физиологии гиганты не строили лестницы и не пользовались ими, так что эти грубо вырубленные в камне ступени - дело рук человека.

   Снизу доносился шум. Влечение стало почти непреодолимым. Малик попытался сглотнуть, в горле щёлкнуло. Но прежде, чем он успел сделать шаг, Данияр схватил его за локоть.

   - Тут кое-кто хочет немного твоего внимания, древний воин, - прошептал он. Повернулся и кивнул высокой, тонкой девушке, что топталась у стены в тени заскорузлой пальмы. - Подойди, дитя.