Страница 13 из 23
Погиб Турок в пожаре в Филадельфийском музее. Но раз эта история вам не знакома, значит я вовремя, - озвучил Василий, изучая мою реакцию.
-Мой попутчик в поезде представился Воронским и Турком, и даже оставил визитку. Занятное совпадение, но если бы поручик Воронский скрывался в автоматоне, меня и его разделяло бы 250 лет, а потому и размышлять над такой глупостью не стоит, - подумал я.
Я восстановил в памяти весь разговор про Скорину и Венецию, и полез в чемодан за визиткой Воронского. К своему удивлению, вместо куска картона я обнаружил лишь маленькое прямоугольное зеркальце, отражение в нём переливалось странным свечением. Пока Василий рассказывал про Турка, я достал лист бумаги и накидал следующие строки:
Механический Турок мне помогал,
Покупать у алхимиков книги,
Возводить лабиринты из тысяч зеркал,
Привезти дым драконов из Риги.
Принесу в лабиринт я альпийских цветов,
Аромат их так жадно вдыхая,
На органе сыграю мелодию снов,
Дым драконов вокруг распыляя.
Занесу в лабиринт свет японской луны,
И ночные арабские грёзы,
И персидских стихов, что любовью полны,
Из Адиджи Джульеттины слёзы.
Запечатает Турок зеркальную дверь,
Чтоб не мог я назад возвратиться,
Я люблю, и назад мне не нужно, поверь,
Образ твой в зеркалах отразится... ("Лабиринты сердца")
Отложив блокнот, я вынул из чемодана наручники, которые всегда вместе с перцовым баллончиком брал с собой, и натренированным отточенным движением пристегнул Василия к батарее.
- Сейчас я вызову милицию и заявлю, что вы угрожали мне, и наручники ваши. Пусть разбираются, кто вы и как проникли в мой номер, - пояснил я изумлённому чернокнижнику.
- Вначале выслушайте меня. В этот день двести с лишним лет назад в Полоцком иезуитском коллегиуме проходил спектакль. Я хочу, чтобы мы его посетили, так как мне необходимо сделать фотографии для коллекции, и постановка очень поучительная. Вы, конечно, можете отказаться, позвонить в милицию, но тогда так и останетесь в неведении. Ваша возлюбленная приходит не во сне, вы переносите её сквозь пространство, и во время спектакля я вам всё объясню, - закончил свой монолог Василий.
- Хорошо, я согласен, - проанализировав ситуацию, ответил я, расстегнул наручники и мы вышли из номера. Погода улучшилась, край туч в свете луны походил на китайского дракона, хищно подкрадывающегося к светилу. Мне было не по себе от того, что рядом со мной идёт "чернокнижник", и я не обращал внимание на мокрую дорогу. Однако бросалось в глаза, что Василий сильно хромал на правую ногу. Я и чернокнижник приблизились к зданию бывшего "Детского мира", построенного на месте собора святого Стефана.
- Мы попадём в Полоцкий иезуитский коллегиум через потерянные века, - уверенно сказал Василий.
Чернокнижник установил неизвестно откудя взявшиеся 4 антикварных зеркала, так что они создавали отражения с двумя бесконечными порталами. Затем он насыпал вокруг нас серу, поджёг её и в каком-то безумном танце прочитал заклинания. Вскоре я услышал звон курантов, вероятно это был бой часов собора святого Стефана, разрушенного почти 60 лет назад. Следом раздался жуткий скрежет, и ланшафт начал быстро меняться. Площадь покрылась камнем и садами, знакомые мне здания исчезли, зато как из-под земли выросли два собора и ряд кирпичных построек коллегиума.
Огонь потух, и мимо нас по улице, освещённой фонарями, зашагали толпы людей, одетых в монашеские одеяния и дорогие шляхецкие наряды конца XVIII века. Бравые литовские офицеры в военной форме Великого княжества Литовского шли под руку с молодыми девушками в красивых платьях и шляпках. Рядом с ними проезжали чёрные кареты. Вдруг моё давление подскочило, меня оглушил ураганный ветер, а в глазах потемнело. Когда мне стало лучше, я и Василий были облачены уже в богатые костюмы XVIII века. Я и не заметил, как на мне появилась расшитая узорами бархатная куртка, из которой выступал кружевной воротник и манжеты.
- Куда они все идут? - спросил я у Василия.
- На спектакль "Навуходоносор", - нехотя пояснил чернокнижник
Я проследовал за Василием через парадный вход коллегиума в просторный зал, где с другими гостями мы уселись на нечто среднее между скамьями и креслами из дерева. Запах в зале стоял ужасный, это была смесь дешёвых духов и человеческого пота. В мерцании свечей спектакль начался с монолога вавилонского царя Навуходоносора II, в котором тот рассуждал о природе власти и сожалел, что не смог поддержать еврейский народ и пророка Даниила. Хотя царь и знал, что Бог евреев существует и только за ними правда, но евреи были лишь пленниками и слугами. Правда оказалась слабой перед суевериями и мощью вавилонской армии.
- Нет! - восклицал возникший на сцене рядом с царём пророк Даниил: - Просто у Божественной правды больше времени, чем у царя, и на месте его самого могучего в мире царства останется лишь песок!
Недалеко от нас сидела чувственная симпатичная девушка в оранжевой шляпе, украшенной кружевом и пером, она то и дело вздыхала и увлечённо следила за игрой актёров, сверкая серьгами и ожерельем с внушительными зелёными камнями.
После на сцене была показана история правления мудрого царя Навуходоносора II. Он постоянно получал советы от жрецов, наблюдающих за звёздами. Здесь было всё: победы над египтянами и евреями, строительство легендарной Дороги процессий и 90-метровой Вавилонской башни, и, конечно, великая любовь.
- Я посадил эти висячие сады в самом центре Вавилона, для тебя, моя прекрасная Аманис. Чтобы и в моём краю пустынь ты могла бы любоваться частицей пейзажа родины. И так же, как среди песков возвышаются на террасах эти бесподобные сады, так и моя любовь к тебе расцветает в моём сердце.