Страница 14 из 48
Из одежды на нём было лишь прижатое к нижней половине лица малюсенькое полотенчико, а там, где оно заканчивалось, начинались ключицы, пластины накачанных грудных мышц, кубики пресса и две косые мышцы, идеальной стрелой указывающие на наливающийся стремительной тяжестью внушительный мужской...
– Матерь Божья!
Я зажмурилась и прикрыла лицо руками, а Серго грозно прорычал:
– Нора, какого хрена!?
***
– Исполняю ваше указание, хозяин, – моментально ответила Нора, и мне в её голосе почудились ехидные нотки. Хотя, казалось бы, откуда? Она же робот. Искусственный интеллект. – Доступ у хозяйки такой же, как у вас.
Серый возмущённо булькнул.
– Как у меня? – прошипел он секунду спустя. – Как у меня?
Я приоткрыла правый глаз, увидела подтянутую ягодицу и снова зажмурилась. И так, зажмуренная, попыталась нащупать за спиной дверную ручку. Ручка не находилась.
Чтоб её!
– Зачем ей доступ в мою ванную? – тем временем огорошил Серый.
В его? У нас что, одна ванная на двоих?
От возмущения я даже о смущении забыла, распахнула глаза и оглянулась. Хотя смотреть уже было не на что – Серго успел накинуть халат и как раз воевал с поясом.
– Как это, в твою? – сжав кулаки, возмутилась я. – А что твоя ванная делает за дверью моей спальни?
– По моей информации, с момента вступления в брак и ванную, и спальню муж с женой делят пополам, – нравоучительным тоном произнесла Нора.
– Пополам... – шевельнула губами я.
Серый мрачно зыркнул в мою сторону, и я развела руками. Ну а что? Зыркает так, словно это я во всём виновата.
– Не пополам! – Зачем-то дёрнул себя за волосы на затылке и повторил:
– Не пополам. Но в этом доме всего две спальни. Одна – моя, вторая – моей будущей жены.
– Настоящей, – снова подала голос Нора. – Хозяйка – это жена хозяина. А муж и жена...
– Нора!
– В конце концов, вторую спальню всегда можно переделать в детскую. – Я испуганно икнула. – В будущем.
Серго сжал руки в кулаки и выругался в направлении потолка.
Я переступила с ноги на ногу и, тихонечко поплевав через левое плечо, осторожно заметила:
– Всё это, конечно, очень интересно. Однако давайте детскую обсудим в другой раз. А сейчас мне бы в уборную… Есть в этом доме не твоя ванная, Серго?
– Р-рядом, – прорычал он и шагнул на меня, заставив отступить в спальню за моей спиной.
Мы ввалились ко мне.
Серго – всего лишь на секунду! – задержался взглядом на кровати, и я нервно одёрнула подол пижамной майки.
– Вот, – кашлянув, он не глядя ткнул пальцем в стену, и – О, чудо! – я увидела, что, действительно, в метре от открытой двери находилась ещё одна. Она сливалась со стеной по цвету, не была помещена в дверную коробку, но не заметить её было очень сложно.
И где были мои глаза вчера?
– Вот здесь твоя уборная, – излишне радостным голосом объявил Серго, а я заглянула ему за плечо и, почесав кончик носа, поинтересовалась:
– А в это помещение с твоей половины тоже можно попасть?
– Боишься, что я вломлюсь, пока ты будешь душ принимать?
Он вскинул бровь и насмешливо посмотрел на меня. Я покачала головой.
– Нет, просто я уже успела сердечно полюбить ту ванную. А ты, так и быть, пользуйся этой. Смотри, как тут уютненько! Есть душ, унитаз и мусорная корзина, – перечислила я обстановку комнаты. – А если ещё и зеркало повесить…
– А если задуматься, – перебил меня Серый, – Нора права. Есть что-то оригинальное в её предложении делить с женой не только ванную, но и постель.
Мысленно я обозвала наглого оборотня нехорошим словом и захлопнула дверь перед его носом.
– Как закончишь, приходи на кухню, – со смехом сказал муж. – Надо обсудить, что делать будем.
***
Кухню я отыскала по запаху, успев по пути удивиться. Чисто здесь было, как в трамвае, если выражаться словами одного известного литературного персонажа. Ни пыли, ни разбросанных вещей, ни затхлого запаха, но зато много живых цветов да до блеска начищенный паркет.
– Кто у тебя убирает? – спросила я, входя в кухню.
Серый стоял у плиты. В синих джинсах, белой футболке и босиком. Бросил на меня удивлённый взгляд.
– Что значит, кто? Я же говорил, что не впускаю в дом чужих. Кроме меня и тебя в норе были только строители. А почему ты спрашиваешь? Бардак? Пыль, я знаю. Но у меня сборы были, потом я к родителям заехал, потом ты… Свадьба… – Покачал головой. – Да ты чего в дверях стоишь? Проходи, садись. У меня уже почти всё готово.
Я не села – упала на стул – и во все глаза смотрела, как оборотень уверенно орудует деревянной лопаткой, переворачивая на сковородке то ли гренки, то ли бутерброды.
В нашем посёлке ни один мужчина старше десяти лет не занимался домашней работой. Не убирал, не готовил, не выращивал цветов…
– Эти бутерброды я называю ленивой пиццей, – пояснил Серго. – Меня отец научил ещё в детстве. Мама тогда беременная была, последние дни донашивала, а мне очень хотелось чем-то её порадовать… И вот решил я приготовить ей завтрак в постель.
Он заразительно рассмеялся.
– И каким было меню? – сквозь улыбку спросила я.
– Апельсиновый сок, кофе и гренки с джемом. И в высоком стакане пион – один! – Поставил передо мной миниатюрную чашечку и из гейзерной турки налил мне божественно пахнущего кофе. – Или тебе чай заварить? Нет? Ну, я так и подумал… В общем, всё, как в кино. Сок я налил, варенье в пиалу переложил, даже кофе сделал. – Скривился. – Растворимый. Из отцовой банки. Но гренки, заразы, испортили мне всю малину. Короче, когда батя прибежал тушить пожар… – Тут я не выдержала и расхохоталась в голос. А кто бы не расхохотался? Видели бы вы лицо Серого, когда он об этом рассказывал. – Стало понятно, что оставить маму без завтрака, а сына без подвига никак невозможно. И тогда мы взяли одно яйцо, взяли простую варёную колбасу – мама беременная её прямо килограммами ела! – добавили ко всему этому две картофелины… – Рядом с миниатюрной кофейной чашечкой Серго поставил тарелку с двумя бутербродами. – Всё это пропустили через мясорубку, перемешали, намазали этим нарезанный батон и обжарили на сливочном масле. Мама плакала от восторга. Вкусно?
– Ошень, – закивала я. – И кофе обалденный. С меня ужин.
– И рассказ. – Он сел напротив.
– О чём?
– Без разницы. О себе, о детстве, о друзьях.
– З-зачем? – испугалась я.
– Ну, как зачем? – Он растерянно почесал висок. – Нам же теперь вместе… жить. Врать про неземную любовь людям и про животную связь оборотням. А чтобы хорошо врать, нужны знания. Вот ты обо мне что-нибудь знаешь?
У меня внезапно пропал аппетит. Я спрятала глаза в чашечке чая и пробормотала:
– Видела, как ты играешь?
– Понравилось? – Мрачно глянула на него. – Согласен, глупый вопрос. В Sports Illustrated меня называли лучшим правым вингером десятилетия. Сегодня на тренировке посмотришь, на что я способен.
– На тренировке? Я не…
– Ты – да, – перебил он. – И на тренировку – да, и на открытие сезона, и в загсе, когда тётенька задаст свой вопрос, ты тоже ответишь положительно… Не красней и не кипятись. Я уже говорил это ранее, ноя повторю. Ты мне не друг, не любовница и, что бы там ни думал Владыка и весь остальной мир, не жена. И между тем... надо сделать так, чтобы все в это поверили. Понимаешь?
Я кивнула с хмурым видом.
– Хорошо. – Серый выдохнул. – Моя команда – это мои друзья. И они ни за что не поверят, что я женился… ну или что поставил метку девушке, которая не ходит смотреть, как я тренируюсь и играю. Есть возражения?
С остервенением я откусила от остывшего, но по-прежнему вкусного бутерброда и произнесла:
– Откуда? Комментарий разве что.
Серый вскинул бровь, а я старательно скопировала его интонацию и произнесла:
– Ты мне не друг, не муж и не любовник. И вместе с тем я ради тебя отказалась от собственной жизни. Я. Не ты. И я буду крайне признательно, если ты перестанешь корчить из себя пострадавшую сторону. Потому что я пострадала не меньше!