Страница 31 из 61
Велесвет, обернувшись ко мне, застыл с гримасой страха. Он не понимал, что ему делать, не понимала и я. Должно было сработать! Оно должно было сработать!
Не понимая, что еще делать, я вспомнила слова тетушки. Свет души. Свет ведьмы. Свет…
Света здесь было достаточно, но души?
— Я есть свет. — с расстановкой, чувствуя, как в голосе просыпаются громовые нотки, произнесла я. — Я есть жизнь. Я есть путь. Я приказываю тебе, дитя дьявола, исчезнуть из нашего мира. Я есть начало. Я есть конец. Я приказываю тебе, посланник ада, отправиться туда, откуда ты пришел.
Что-то изменилось. Словно под полом резиденции начали открываться врата. Повеяло могильным холодом, а ветер, из ниоткуда взявшийся ветер, поднялся с такой силой, что легкие предметы мебели начали взлетать и нестись к окнам, разбивая стекло и оказываясь на улице. Домовой, ускользая следом, схватился за ножку дивана, который накренился и с громким, неестественным и неправильным скрипом медленно заскользил на меня. Мои волосы взлетели, мешая видеть, а меня потянуло назад, не то от порывов ветра, не то рогатый решил помочь своему ребенку.
— Я есть свет. Я есть жизнь. — кричала я, стараясь заглушить шум вокруг. — Я есть начало. Я есть конец. Я приказываю тебе, сущность тьмы, оставить наш мир. Я есть свет. Я есть жизнь.
Свет внутри меня разгорался все ярче, а существо, корчившееся на полу, взвывало так, как не ревело прежде. Я никогда не слышала таких звуков и едва ли услышу когда-нибудь. Но я не справлялась, потоки ветра были слишком сильные, врата ада открывались слишком медленно, я ускользала следом за улетевшими картинами и не могла позволить себе опустить руки, чтобы зафиксироваться.
Тогда, неожиданно для меня, мою руку обхватил маг. Переведя взгляд, но не упуская из поля зрения светоненавистника, я заметила стоящего рядом Ланфорда. Он, хмуро глядя на меня, не пытался применять магию, прекрасно понимая, что она войдет в резонанс с моей. Он просто стоял рядом и помогал мне держаться на ногах.
С другой стороны, зафиксировавшись в точно таком же положении, встал Игнат. Он, в отличии от Ланфорда, не выглядел столь серьезным. Замер и, подмигнув мне, вытер струйку крови с разбитого носа.
— Я есть свет. Я есть жизнь. — переведя взгляд обратно на существо, чувствуя поддержку и опору, прокричала я из последних сил, вкладывая в мой крик всю силу, что еще оставалась во мне. Это был крик не столько физический, сколько душевный. — Я есть начало. Я есть конец. Я есть зов. Я есть ответ. Я есть путь. И я приказываю тебе, светоненавистник, дитя ада, дитя дьявола, порождение тьмы, убираться из нашего мира. Я приказываю тебе. Я приказываю тебе. Я приказываю тебе.
Чудовище, прекратив кричать в агонии, замерло и, резко поднявшись в грудине, вскинулось вверх, поднимаясь к потолку, закручиваясь там по спирали. Оно вертелось и набирало с каждым оборотом большую скоростью. Уже через несколько секунд я не могла уследить за его полетом, он кружился так быстро, что в одно мгновение все прекратилось, лишь на пол упала смоль, смердящая с такой силой, что внутри меня появилось совсем не благородное желание победителя выплеснуть свой завтрак.
И в ту же секунду все вокруг стихло. Прекратился ветер. Врата, раскрывшиеся под ногами, захлопнулись, а звук не то лязгающего железа, не то крики мучеников умолкли. Мебель замерла на месте, прекратив свой побег к безопасной улице.
Я, стараясь вернуть дыхание, опустила трясущиеся руки, чувствуя внутри себя странное опустошение. Не то свет души закончился, не то стресс сказался.
Воцарилось молчание.
Стоящие рядом маги продолжали смотреть на то место, где только что исчез монстр, и от которого остался лишь черный прах. Он, раздуваемый сквозняком от разбитых стекл, скользил по полу пылью. Велесвет, опустивший наконец ножку дивана, сел прямо на пол, утирая со лба проступившую испарину и с опаской глядя на останки светоненавистника.
Со стороны магов раздались слабые звуки отряхаемой одежды. Принц Эверент, коснувшись ногами пола, неловко отряхнул брюки и взглянул на отца, замершего рядом со странным, непередаваемым выражением лица. Взгляды их скользили от меня до праха монстра.
— Да уж, Владка, оставляй тебя после этого одну. — произнес Игнат тихо, осторожно нарушая возникшую тишину.
Даже без иронии как таковой, скорее больше с искренним чувством.
— Да ладно тебе, — обернувшись к нему и заметив, как с пола поднимается Дерг, покрытый мелкими, кровоточащими ранами из-за разбитого стекла, произнесла я. — я, как и обещала, больше экспериментов с профессором не проводила.
Напарник, кинув выразительный взгляд на взволнованную меня с трясущимися руками, не выдержал и громко рассмеялся. А смех его, издевательский и показательный, бил по нервам не хуже крика светоненавистника. Зато в нем было искреннее облегчение, граничившее с желание убить меня.
— Сумасшедшая ведьма. — произнес он и, не пытаясь быть мягким, заключил в крепкие объятия, дышать в которых было крайне трудно, о чем я и пыталась сообщить. — Повозмущайся мне еще.
Справедливо рассудив, что мою репутацию уже ничем не спасти, прекратила всякие попытки вырваться. А вообще, честно говоря, на это не было никаких сил.
Ни физических, ни моральных.
А моя душа, похоже больше вообще помогать мне не станет, справедливо рассудив, что после таких фокусов долг ее исполнен, и она может отбыть в другой, лучший мир.
Глава 7
Бывают такие дни, которые начинаются не так радужно, как хотелось бы.
Вот, например, сегодняшний. Казалось бы, наиболее серьезная проблема, решить которую требовалось незамедлительно, наконец, устранена. Нужно радоваться и идти дальше, но не тут-то было!
Сначала нам с Игнатом пришло письмо счастья от начальства, Виктора Когда-Где, решившего поинтересоваться, почему нашими специалистами, во-первых, был зафиксирован большой выброс силы от меня, разрешение на который не было получено заранее в порядке, предусмотренным силами государственного контроля. Во-вторых, почему на Игнате сработали маяки о применении к нему силы, по случаю чего он еще не предоставил отчет. И, в-третьих, наиболее интересующий его вопрос: почему был проведен сеанс изгнания демонической сущности, не побывавшей для исследования у наших ученых? Они же, между прочим, жалуются!
И только мы с Игнатом, встретившись утром и разработав план реагирования на все эти вопросы, решили отправиться под очи шефа, как другое, локальное, начальство тоже решило вызвать нас в кабинет. И теперь это начальство, возглавляемое Ланфордом Эверентом, несмотря на присутствие императора и наследного принца, жаждало услышать наши объяснения. И Игнат рад был бы им ответить, да только врать не любил, а подробностей не знал.
Потому, набравшись терпения, я принялась излагать суть вчерашнего происшествия. Слушали меня внимательно, не перебивали, вопросы задавали спокойно, без лишних вздохов и охов, что позволило уместить рассказ в скромные полчаса.
— Получается, — обстоятельно начал не присутствующий при прошлом разговоре Томас, стоявший по правую руку за креслом сына, скрестив руки на груди. — теперь лес полностью очищен?
Я кинула взгляд на пожавшего плечами Игната, расположившегося рядом со мной на диване, и, в общем-то молча согласившись с его позицией, ответила:
— Мы полагаем, что это так. — кивнула я и пояснила, предотвращая дальнейшие вопросы по этому поводу: — Ситуация крайне необычная, сами понимает, в прошлом у нашей команды не было похожих дел, поэтому, за неимением статистики и опыта, мы гарантий дать не можем. Пока, на данный момент, порча снята и переложена на светоненавистника, который, в свою очередь, изгнан в ад.
— Так вы его не убили? — поинтересовался наследный принц, сидящий в кресле, развернутом лицом к нам, задумчиво погладив подбородок.
— Что вы, — фыркнула я. — чтобы убить такую сущность, нужно за ним в преисподнюю спускаться и с дьяволом договариваться. Просто так, со смертью оболочки в наших, физических мирах, еще ни одна душа демона не сгорала.