Страница 5 из 12
Родители забеспокоились и отвели мальчика к знакомому психологу. Психолог внимательно выслушал родителей и прописал ему дыхательные упражнения и какие-либо действия, связанные с постоянной физической нагрузкой. На какое-то время это действительно помогло. Кирилл стал ходить на секцию большого тенниса, и это на несколько лет приостановило развитие у него стресса и сильных эмоциональных перегрузок. В то время приступы у него практически прекратились, и родители немного успокоились
Однако ему не повезло. Москва стремительно застраивалась, и какой-то инвестор положил глаз на небольшой спортивный комплекс, который находился совсем недалеко от его дома. Строители пытались нажиться за счёт жильцов, прикрываясь программой реновации. В такой ситуации находились многие москвичи и на их жалобу никто не ответил.
Здание сломали, а на его месте, всего за полтора года, вырос крупный жилой массив, занявший всю свободную территорию. Свободного места во дворе его дома практически не осталось. Зелёные насаждения были безжалостно вырублены, а на их месте сделали огромную стоянку для машин, которая заняла всю придомовую территорию. Теперь здесь нельзя было встречаться со своими сверстниками, так как не было свободного места.
Сюда теперь парковались все, кому не лень, от проезжающих таксистов, до жителей близлежащих домов. Появившиеся новые жильцы из рядом стоящей высотки, были грубыми и невоспитанными людьми, попавшими в Москву случайно, благодаря личным связям и большим деньгам. Среди них было много выходцев из стран СНГ и Средней Азии. Кириллу пришлось оставить занятие в секции, которые ему так нравились. И это сказалось на его здоровье.
Кроме того, в их маленькую школу пришли новые ученики, которые сразу обратили внимание на мальчика, который уделял много времени учёбе и ни с кем не разговаривал, стараясь избегать своих одноклассников. Они начали обзываться и травить ребёнка, который отличался от них самих по уровню знаний и воспитанию, и это тоже стало отражаться на его психике.
Он стал очень раздражительным и эта агрессия, в конце концов, привела к развитию шизофрении и мании преследования. Он не переставал драться со своими сверстниками, и иногда ему очень сильно доставалось от них. Эти драки не проходили бесследно для мальчика.
Видимо кто-то сильно ударил его по голове. Так как ему стало казаться, что кто-то специально направляет на него психологические волны, которые ухудшают его самочувствие. Его рассказы испугали родителей и знакомых, и им пришлось снова отвести его в частную психологическую клинику для повторного обследования.
На этот раз врачи прописали Кириллу нейролептики, чтобы скорректировать его поведение, и это окончательно изменило его психику. К нервным срывам, которые никак не прекращались, добавилась заторможенность и невнимательность. И теперь он был не в состоянии сосредоточиться даже при выполнении обычных домашних заданий. Если раньше он на них тратил не более полутора часов, то теперь на это уходило всё свободное время.
Кирилл стал хуже учиться и учителя стали обращать на это внимание. Гонения со стороны сверстников и учителей усиливались, а его состояние стало зависеть от принимаемых лекарств. Если их вовремя не покупали, то он начинал беситься, впадая в глубокую депрессию, которая могла продолжаться несколько дней.
Приступы стали повторяться с определённой периодичностью и его, в конце концов, посадили в психушку, переведя в открытый стационар и надеясь на быстрое излечение. В клинике ему стало чуть лучше. Однако Кирилл не смирился со своим положением и мечтал сбежать из этой частной психологической клиники, так как считал себя абсолютно нормальным человеком, а все свои беды соотносил с желаниями своих родителей, которые пытались, таким образом, от него избавиться.
И если бы объект охранялся чуть слабее, он бы уже давным-давно осуществил свою мечту. Родители были готовы платить за его содержание в этой больнице и врачи не спешили выписывать из неё молодого человека. Родители устали от его постоянных закидонов и нервных приступов. Кроме того, они хотели немного прийти в себя, чтобы принять решение о лечении сына в более спокойной обстановке.
Родители понимали, что только врачи смогут вытащить его из этого сложного психологического состояния, скорректировав, с помощью лекарств, или каких-то других способов, его поведение и отношение: к жизни, к своим сверстникам и родителям.
Глава
III
Достойней, чем весь мир возделать, заселить,
В одной душе людской печали утолить,
И лаской одного в неволю заковать,
Чем тысяче рабов свободу даровать!
Омар Хайям
Пройдя по длинному коридору, соединяющему первый и второй корпуса поликлиники, Вера Ивановна и Исаак Моисеевич прошли во второе (следующее) отделение больницы, которое находилось во втором здании. В этом помещении содержались больные, находящиеся в «открытом» стационаре.
Как объяснил директор клиники, «закрытый» стационар располагался в третьем, самом крайнем корпусе больницы и охранялся ещё строже, нежили это здание. Кроме того, в третьем – последнем корпусе, находились также кабинеты руководства – директора и главного врача поликлиники. И ей тоже предстояло там поработать.
Связано это было с тем, что только они могли прописывать сильнодействующие психотропные и наркологические препараты, которые требовались больным людям – пациентам этой крупной районной поликлиники. Все эти лекарства были на учёте, а их не правильное использование могло привести к крупным административным штрафам и уголовным наказаниям.
Исаак Моисеевич рассказывал, что однажды наказали за такой административный поступок даже его самого, хотя он был ни в чём не виноват. Штраф, наложенный на клинику – был весьма ощутимым, и он ударил по заработным платам его сотрудников. Некоторые из них не получили премию по итогам года и уволились. Найти новых людей – было не просто.
Больные, принимающие сильнодействующие препараты, находились в третьем – самом последнем корпусе поликлиники. Это здание находилось под круглосуточной охранной частного охранного агентства.
Разница между первым и вторым корпусами больницы – была разительной. Если в первом корпусе принимали пациентов, которые приходили, в основном, за справками, то во втором корпусе содержались настоящие психически больные люди, страдающие лёгкими формами душевных расстройств и шизофрении. Как правило, такие больные находились в стационаре недолго и быстро шли на поправку.
Её удивило то, что в палатах, в которых содержались больные – не было дверей. Окна были пластиковыми и прикрывались с помощью специальных, антивандальных решёток, закрытых на обычный дверной замок. Исаак Моисеевич объяснил ей это тем, что такие строгие меры позволяли оставаться пациентам на виду. Кроме того, они не могли совершить нападение или суицид на себя, или на других посетителей больницы или врачей. Теперь же они не могли всего этого сделать, а также осуществить попытку суицида, выбросившись прямо из окна больницы.
У больных иногда случались обострения, и это могло привести к чему угодно, в том числе и к суициду. Врачи и санитары должны были мгновенно отреагировать на инцидент или нестандартную ситуацию в помещении клиники и немедленно оказать помощь больным людям, которые находились в это время на лечении в больнице. Этого требовали также нормативно-правовые акты и требования российского законодательства.
Кроме того, здесь практически везде были установлены видеокамеры и все действия пациентов и врачей записывались на видеорегистратор, который располагался в небольшом помещении охраны. Большинство пациентов были одеты в одинаковые больничные халаты, и бесцельно слонялись по длинному коридору больницы, время от времени общаясь с врачами и санитарами.