Страница 22 из 26
Афган.
Какую? Пошла она на…
«Повешение, потрошение и четвертование» вроде? Объясни, как ты гвоздь тогда покрасил!!! (Маша)
Стесняюсь спросить: ошибки в вопросе, это так и задумано?
Она разве не обещала прийти сюда и бойню устроить?
Около заводских складов. С тебя – диагностическая, Менделеев
Этой суке трюфель надо молотком расхерачить
Да кому нужна его помощь? Вы чё? Про конденсатор ответить не может
В прошлом месяце, в гимназии, не помню, где / Серый
В Афгане, Митяй
Она ещё не сдохла?
Реально, в анал такую помощь. Фальшивые пятёрки мы и сами можем получить
У вокзала, дня три назад Аня
В ушах гудит. Листок буквально источает вампирическую злость: мигом лишает сил и приносит глухую обиду. Я не обманывался, будто меня считают гением, но откуда такое отношение? Может, слово «инфармащия» у Артура Александровича и не получается с первого раза, но химия и физика мне нравятся, они легко даются – что плохого, если я предлагаю помощь?
Что?
– Так и да, и продегустируем, – пробивается сквозь шум в ушах Богиня. – Во сколько мы заканчиваем? Это первый урок? Ещё… семь минут? Так! Воины духа, кто вызовется на передовую?
Прежде, чем мозг успевает опомниться, моя рука поднимается к потолку.
– Э-а-а… – каркаю я и хмуро оглядываю класс, точно увижу своих ненавистников и одной решительностью, одной поднятой рукой их посрамлю. Конечно, глупо так думать – лицо у меня, наверное, сейчас особенно тупое. – ЧЁ делать?
Богиня показывает указкой на доску. Господи, не представляю, какую хрень несла эта безумная.
– Самолёты строят, чтобы они летали.
– Ты – левитирующий Воин духа, – шепчет Валентин, и по классу, как мышки, разбегаются смешки. – С большой буквы.
Я прокашливаюсь, неуклюже складываю пышущий злобой листок и прохожу между рядами. Свет молнии белым выжигает доску, выделяя контрастом трещину посреди. Кажется, будто края её сейчас разойдутся и затянут меня в чёрное нутро междустенья.
– Гроза! – с восторгом замечает кто-то. Ему вторят:
– Смотрите, гроза!
– …давайте похлопаем… – сквозь рёв грома говорит Богиня. – Манифест…
Класс радостно, как дебилы, хлопает, но я чувствую в этих аплодисментах лицемерие и смотрю только на Богиню. Та невозмутимо протягивает бледно-голубой мелок.
– Так, манифест современной молодёжи. Манифест, с большой буквы, БУДУЩИХ ВОИНОВ ДУХА. Пишем все. С большой буквы!
Волнами проносится ленивое шебуршение. Щёлкают ручки, кто-то прокашливается. Класс вновь зажигается белым-белым, и гром барабанной дробью проходит по округе: дребезжит стёклами, сметает с проводов чёрных птиц и вгоняет машины, припаркованные через дорогу, в сигнализационный ступор.
Две грозы весной? Выглядит, как плохое предзнаменование.
– Время идёт, Воин духа, – сообщает Богиня. – Тик-так. Тик-так.
Моя рука утыкает бледно-голубую рожицу мела в доску. Тараканы, омлет… и-и-и-и… Слизни?
Я осознаю, как глупо вызываться, если в голове нет нужного ответа. Осознаю, что точно получу клеймо «ТУПОЙ», если напишу о тараканах и слизнях с ошибками. Осознаю, что лучше бы угадал, какая девочка назвала меня «хорошеньким», или позлорадствовал бы, как сильно ненавидят Диану – но в мыслях, как в стиральной машинке, крутятся лишь слова о никчёмности.
То есть, эти люди говорят со мной на переменах, здороваются у гимназии, а втайне… презирают? Считают идиотом, которому оценки ставят за красивые глаза? За трах Вероники Игоревны с моим батей?
Листок ответов будто разгорается в кармане и обжигает ногу, живот, лицо.
Я сосредотачиваюсь и внимательно скребу по доске:
М А Н И Ф Е С Т
Мел плохой – не мягкий, а твёрдый, из тех, что царапают эмаль. Это неприятное ощущение передаётся от подушечек пальцев к спинному мозгу и ввинчивается куда-то в затылок – так, что хочется повести головой.
Мой «МАНИФЕСТ» доходит до овражка трещины и на букве «Е» пересекает его. Нет, серьёзно, откуда такая пробоина? Будто кто-то рвался наружу из доски и долбился рогами-ногами-головой.
Словно в насмешку, в шею ударяется бумажка и закатывается под умывальник.
– Воин духа, спишь ты или пишешь? – интересуется Богиня. – Времени нету – есть только жизнь.
Я ударяю мелом в доску, чтобы хоть так, звуком, взбодрить себя.
Манифест – девиз или типа того.
Да?
В затылок долбит ещё одна бумажка, отчего появляется желание почесаться, а затем – кого-то придушить.
Шум грозы стихает, и воцаряется неуютная тишина.
Я поднимаю руку с мелом и выскребаю первое, что приходит в голову:
СВОБОДНАЯ ФОРМА
В классе раздаётся хохот, от которого по моему телу пробегают одновременно волны страха и паралича.
Что? Что не так?
Ты перепутал буквы «л» и «д». Соберись.
Я перевожу дух и начинаю пункт манифеста снова.
О чём вообще писали в моей анкете?
Гадости о Диане. Гадости обо мне.
Один человек упомянул гимназию.
«Твой Валентос». «Угадай, кто я».
Валентос.
Раньше он не тыкал меня в спину. Или тыкал, но редко, так, дурачась. А сейчас… сейчас в этих пытках прорывается некая злость. На что?
Я уже не обращаю внимания на звуки класса, потому что снова и снова прокручиваю в голове ответы о Диане.
Склады. ППЧ. Вокзал. Афган…
Афган?..
Бело-голубая спинка буквы «З» уходит в сторону, меня охватывает дрожь. Я делаю вид, что перечитываю текст на предмет ошибок, пока сам напрягаю память.
«Афганом» у нас называют район вокзала и складов за ним. Взрослые говорят, будто раньше там кипела жизнь – в советское время, когда заводы Северо-Стрелецка вовсю работали. Теперь это место пользуется дурной репутацией. Там постоянно избивают, насилуют, втыкают отвёртки в шеи, и ни одна живая душа не понимает, кому принадлежит это кладбище северо-стрелецкой промышленности.
Пальцем я подтираю горбатую спинку «З» и дорисовываю «Э». «ОГЭ». Теперь верно.
Трое… нет, четверо написали об Афгане, о вокзале или складах.
Четыре, блин, человека.
Раздаётся звонок, от резкого вибрато которого меня сковывает льдом. Я ошалело отступаю от доски и оглядываюсь.
За окнами промаргивается солнце, и класс прочерчивают контрастные тени. Громко шлёпают в ведро капли с потолка. Народ шепчется, фотографирует меня, доску. Плохо соображая, что происходит, я перечитываю своё творение.
М А Н И Ф Е С Т
1. Свободная форма за хорошие оценки.
2. Опоздание на первый урок на 15–20 мин. без ора и вызова отца за отдельные достижения.
3. Учить только интересные предметы.
4. Оценка работы учителей учениками, и зарплата учителям с учётом их рейтинга.
5. Государство должно платить ученикам с учётом такого же рейтинга. Можно вообще рейтинг гражданина ввести, и за высокий рейтинг – особые привилегии. Например, иммунитет от коллекторов.
6. В топку ОГЭ, в топку ЕГЭ, в топку ДЗ.
7. Внутригимназиучрежденческие партии с увеличением самоуправления гимназистов вплоть до участия чемпионов гимназий в правительстве.
8. Передача власти в стране интеллектуальной элите.
Ошибок нет, я это вижу – ни одной долбанной ошибки, – но что-то не так, если весь 10 «В» включил камеры на телефонах.
Я ещё раз всматриваюсь в текст и лишь тогда, с холодком, со стыдом понимаю: с грамотностью всё нормально, но буквы… буквы вычерчены в зеркальном отражении. Будто писало существо с ТОЙ стороны доски. С изнанки.
Сон девятый. Орфей спускается в ад