Страница 29 из 36
Настроение у Фигурнова после моей реплики стало менее радостным, на душе заскребли кошки. Однако то, что надписи в календаре были сделаны его рукой, а деньги на красивую жизнь он нашел в личном тайнике, который сам оборудовал на кухне, как только получил эту квартиру, его немого успокоило. Вряд ли новые хозяева там же хранили свои сбережения. Так что Станислав перестал беспокоиться и, обдумав все, предложил выпить.
Предложение его поддержали и опорожнили стаканы, закусывая Женькиными огурчиками и Стасиковой импортной колбасой.
- Двести тысяч,- никак не мог успокоиться впечатлительный Смолянинов,- а меня какая-то фирма "Олимп-инвест" на девятьсот тысяч нагрела,- пожаловался он.- Большие проценты обещали...
- Когда это ты, Степан Петрович, успел прогореть?- искренне удивился я.- Ты ведь полного дня здесь не провел?
- Встретил я на площади сватью свою, она мне и сказала, пояснил слесарь.
- Так это она тебя на ярмарке перехватила?- спросил Никонов.
- Ну да. Увидела и говорит, пойдем, дескать, Степан, к администрации, там наши собираются. Какие "наши", спрашиваю. Она и говорит, что наши - это обиженные вкладчики.
- Обманутые,- поправил я.
- Точно, обманутые. Вот мне интересно стало, пошел я с ней к администрации - это облисполком наш,- пояснил Петрович для своих партнеров по путешествию.- Там стоит несколько десятков человек, чего-то ждут. Хорошо Мария знает... Это сватью мою Марией зовут. Нашла она меня в каком-то списке, смотрю и вправду моя фамилия и понесенный ущерб - девятьсот тысяч рублей. А у сватьи, так и вообще,- миллион. Положили, как будто, мы их под проценты, чтоб, значит, поболее стало, а эти бизнесмены - сволочи с последними нашими деньгами скрылись. А заправлял фирмой какой-то Фигурнов, такие вот дела.
Стасика бросило в холодный пот. Слава богу, он жил в этом подъезде совсем недавно и никто из сидящих с ним соседей не подозревал, что Петрович назвал его фамилию. Вообще-то, этот мошенник мог оказаться и просто однофамильцем, но в письменном столе своей шикарной квартиры Станислав видел какие-то старые кассовые ордера, и в них тоже фигурировала фирма "Олимп-инвест".
- Давайте выпьем,- предложил он, чтобы скрыть свое волнение.
Возражать никто не стал.
- Интересно, а когда мы назад?- спросил Григорий, закусывая огурчиком.
- А тебе тоже сегодняшнее время не нравится?- спросил у него Фигурнов.
- А чего в нем хорошего. Раньше тем, кто в армии служил и честь, и почет были, и деньги неплохие платили. А сейчас...
Прапорщик обреченно махнул рукой.
- Встретил я бывшего сослуживца на рынке, так он сейчас радиодеталями торгует и имеет больше, чем ,если бы продолжал служить,- продолжил он.- Так и эту мизерную зарплату задерживают, пайковые не выплачивают, квартир не дают, с чеченами разобраться тоже не дают, да еще и НАТО в наш огород лезет.
- Это что, тоже тебе твой приятель рассказал?- искренне удивился я тому объему информации, которую получил от сослуживца Гриша за несколько минут разговора.
- Нет, это мне уже на площади растолковали. У меня и прокламация есть.
Из кармана Федоренко извлек смятый листок и аккуратно его развернул.
- Вот пункт 12 программы: "Сильная армия, сильная милиция и КГБ- гарантия стабильности общества, безопасности граждан и государства", - зачитал он.- Если до выборов здесь проживу, буду за него, за Жириновского, голосовать. Он один за армию заступается.
- Иди ты со своим сыном юриста,- возмутился Петрович.- Коммунистов надо вертать. При них я был уважаемый человек - пролетарий, гегемон! А сейчас - люпен.
- Люмпен, - поправил Евгений.
- Ну да,- согласился слесарь.- Я бы при них и пенсию вовремя получал, и на заводе неплохо мог бы подзаработать.
Мне стало весело от того, как быстро путешественники во времени определились в своих политических симпатиях. Но вид у них у всех был абсолютно серьезный, и я спрятал свою усмешку.
Разговор зашел о политике. Почему-то в последнее время эта тема становится превалирующей во всех мужских компаниях, собравшихся выпить. С чего бы не начинали разговор: с женщин ли, со спортивной темы, с бизнеса - все потом как-то само собой упирается в политику. Говорили в основном Смолянинов и Федоренко. Крыли правительство и нынешнюю жизнь, считая себя обманутыми. Женька и Стасик новые порядки защищали. Чтобы примирить политических противников, я разлил по стаканам остатки водки и предложил выпить.
Опять никто не стал возражать, а Петрович даже сказал тост:
- Если наши на выборах президента и в думу победят, мы всех этих бизнесменов к ногтю и ...
Он выразительно надавил ногтем указательного пальца на стол, как будто давил таракана.
- Это - точно,- согласился с ним Гриша.
- Ну, вот опять,- скорчил гримасу Станислав.- Все бы вам меня вешать. Не успеете, я смоюсь раньше.
Женька одновременно с этим радостно рассмеялся. Я не понял, почему агрессивность Степана Петровича вызвала у друга такое веселье, и Евгений мне пояснил:
- Вчера, то есть в 1982 году, мы также сидели за этим столом, и Петрович с Григорием ругали советские порядки.
- Тогда все это делали, -согласился я.
- И Петрович обещал Стаське, что когда коммунистов свергнут, его, как активного комсомольца, повесят на фонаре.
И все расхохотались над этим точным замечанием историка.