Королевство ведьм

— Я… — запинаясь в страхе, опустив голову, испуганно фыркнула младшая, пряча свои карие глаза под длинной челкой. — Я не думала, что всё так обернется. Мы просто шли по поручению матери и…

— И забрели в кабак, подконтрольный Гильдии Воров? Той, которой ты заторчала немалую сумму?! Ты последние капли своих мозгов растеряла?! — Все больше распаляясь, готовая буквально разорвать младшую, наседала Сигрид. — Думала, я и мать об этом не узнаем? Чёртов кусок мяса, а если бы он погиб? Если бы я не проходила мимо? Ваши души навсегда могли бы остаться в этой засранной подворотне!

— Прошу, Сигрид, я тоже виноват… — Как и положено напуганному, слабохарактерному братцу, едва слышно подал голос я.

— Ты-то тут при чем! — В той же форме, в которой общалась с Илвой, рыкнула воительница, но тут же осеклась и извинилась. Я был последним, кого заботливая валькирия хотела обидеть. Она чувствовала передо мной вину, ибо сегодня я как минимум дважды спас той жизнь, и даже её средневековый двадцатисемилетний мозг хорошо это понимал.

Все заранее спланированные дела по естественной причине девушки отложили. Нам всем предстоял тяжелый разговор с не менее тяжелым человеком — нашей матерью, воспоминания о которой я всеми силами пытался выудить из некогда чужеродной черепушки, но, увы, ничего не получалось.

Да и все эти средневековые пейзажи на нашем пути сильно отвлекали от размышлений. Чуждая мне обстановка кружила голову: здесь тебе и темные переулки, в подворотнях которых даже в разгар весеннего дня царила темнота, и мощенные камнем дороги, на которых, прислушавшись, можно было слышно каждый шаг любого из маломальски обутых граждан. Ну и куда без этих убогих оконных створок и дверей, открытие которых было для меня вопросом тридцати секунд при нужной экипировке. Редкие патрули, никаких камер, фонарей и прочего. О, боги, если бы не эта повсеместная антисанитария, вонь и здоровенные крысы, я бы мог назвать это место раем!

— Глауд, всё позади, перестань лить слёзы. — По моему трижды повторенному требованию вернув меня на землю, заботливо приобняв, проговорила старшая, изо всех сил пытавшаяся примерить на себе несвойственную той роль доброй и порядочной сестры. Ох, милая Сигрид, знала бы ты, что это за слёзы… Кстати, эмоциональный мой фон явно был чем-то нарушен. Никогда ранее за собой такой плаксивости я не замечал, и с этим нужно было тоже что-то делать.

Наш не совсем маленький, но «очень уютный» двухэтажный домик находился в самом конце Собачьей улицы, на которой проживали все приезжие мастера, коневоды и прочая рукастая часть населения, получившая одобрение на проживание и изготовление от Гильдии Ремесленников. В этом мире всё и все были помешаны на своих гильдиях, коих, по коротким обрывкам воспоминаний парня, тут было не мало… А с названием одной, всплывшим в моем мозгу, я был и вовсе погружен в некий диссонанс: доморощенные даже Гильдию убийц создали. Боже правый, ну вот какой здравомыслящий и уважающий себя профессионал оставит в подобном месте свои контакты? Для чего? Этот вопрос мне предстояло ещё решить, а пока…

— ИЛВА! — Стоило показаться нам в доме, как младшая, лисой крутанувшись перед матерью, буквально взлетела по лестнице на второй этаж, поспешно закрыв за собой двери на засов. Едва успевшая услышать о нападении на нас мать, кляня младшую, пообещала лично прервать мучения той, если по её вине со мной что-нибудь случится. — «Заботливая семейка» — подумал я, оглядывая рабочее место моей новоиспеченной весьма крупной и сильной с виду матери.

Хельга была ростом примерно метр восемьдесят семь-метр девяносто, лишь на пару сантиметров ниже своей старшей дочери. Подтянутая, с огромными ручищами и напрочь отсутствующей грудью, она, исписанная шрамами похлеще той же Сигрид, держа в руках здоровенный молот, с любопытством таращилась на меня и оставшуюся внизу отчитаться дочь.

— Говоришь, он тебя дважды спас? — не особо веря в геройства мальца, скептически спросила та, хотя, как я предполагаю, смысла слово «скептически» она тоже могла не знать. — Он выжил, и вы тоже, и это главное. А ещё такое надо отпраздновать. — Сев на скамью, стоявшую неподалеку от наковальни, проговорила мать. Беспокойные мысли замелькали в её старых замученных глазах. Погрузившись в раздумья, она, закончив допрос, дала мне возможность оглядеться на первом этаже.

Потолки были достаточно низкими. Как та работала молотом при таком росте и в таких условиях я и представить не мог. Та же Сигрид едва могла пройти с выпрямленной спиной. Возможно, здесь где-то была ещё какая-то мастерская или оружейная, предоставившая бы мне множество разных привилегий, из которых доступ к холодному оружию был лишь малой крупицей. Заточка и уход за инструментами так же были немаловажными обязанностями каждого уважавшего себя «мясника», ведь каждый удар, рассечение и грубое столкновение с костью могли остаться зазубриной, а от того и неопровержимой в некоторых случаях уликой, оставлять которые на месте преступления, и тем более носить с собой в кармане, я не привык.

Среди ветхих, как на мой взгляд, деревянных опор и стен я заметил большой кухонный стол, пару стульев и небрежно брошенный на землю стог сена с расстеленным поверх чумазым покрывалом, вымазанным то ли в сажу, то ли ещё во что одеялом, запах от него тоже исходил соответствующий, а ещё…

— Крысы?! — пискнул я, испытав дежавю, а также вспомнив о том, что моя одежда до сих пор была пропитана конским навозом, мочей и собственной кровью. Стоит заметить, я в прошлой жизни был тем ещё чистюлей, любившим порядок во всем: в доме, быту, на работе и даже в моменты, когда я выходил на охоту. Все и всегда у меня было начищено, заточено и сверкало, а тут на тебе горы деревянной грязной посуды, пустые бочонки, бутылки, разбросанные по всему первому этажу инструменты, какие-то поделки и вещи, от которых несет похлеще, чем от меня!

«Хельга, старая ты ведьма, если мне не удастся избавиться от твоих свинячьих привычек, то придется избавиться и от тебя, ибо я не хочу, да и не готов жить и творить в свинарнике!»

Между делом старшие женщины семейства, а, кстати, какая у них была фамилия? В воспоминаниях мальца везде и всюду крутилась «Вольф» — второе имя, свойственное потеряшкам и найденышам, но, в отличии от мальца, историю зачатия которого Хельга никогда не озвучивала, Илва и Сигрид были её по-настоящему родными детьми. Возможно, женщины прятались от кого-то в этой глуши, а может и нет, это было не самым волновавшим меня вопросом, но, думаю, и его со временем удастся решить.

Больше всего меня сейчас волновало положение мужчин в этом средневековом обществе. По большей части, на улицах я видел лишь женщин, патрульные также, в соотношение два к одному, состояли из них. К тому же, каждая из особ некогда «слабого» для меня пола превосходила «сильный» как в физиологической комплекции, так и численной. Этот факт делал дам главенствующими на улицах данного города. Мир матриархата? Забавно, если учесть тот факт, что из моего списка любимых целей можно было сразу вычеркнуть насильников, ибо охотиться за женщинами, подарившими мужчине удовольствие, было как-то… А в принципе, поживём — увидим.

Поспешив в свою комнату, где, в отличии от принадлежавшего полностью матери первого этажа, была хотя бы кровать, я быстро скинул с себя всю пропахшую кровью и мочой одежду. Вытащив какую-то старую тряпку, напоминавшую покрывало, обвязался той, словно туникой. Мое тело буквально пропиталось уличным зловонием, и брать в эти грязные руки то, что предстояло носить весь день, я не собирался.

За нашим домом на сельском дворе, разделенном на несколько семей, был колодец, вода в нем не самая чистая, и соседями нашими использовалась по большему для того, чтобы поить своих лошадей. Но, думаю, и для моих мыльно рыльных процедур студёная сгодится. Ни мыла, ни полотенца, — лишь два дырявых ведра, да надежда на быстрые руки. Обливаясь столь ледяной водой, не хотелось простудиться, однако вонять подобно свинье мне хотелось ещё меньше.