Медвежатник

Павел Сергеевич погасил на лице улыбку и серьезно отвечал:

— Мы понимаем ваши негодования, милейший Петр Николаевич, но позвольте заметить, что не только вы оказались… как это сказать бы поделикатнее, в столь трудном положении, но и некоторые из присутствующих. А поэтому мы должны выработать план действий, как нам следует поступать дальше, — спокойным голосом отвечал Арсеньев, стараясь загасить закипающие эмоции. Он успел принять двести граммов «Смирновской» водки, и теперь его глаза по-юношески сверкали. Разбуженный желудок жаждал насыщения, и он скосил глаза на огромную тарелку паюсной черной икры, из которой вызывающе торчал серебряный половничек. — Насколько я понимаю, каждый из нас пользовался услугами английской компании «Матисон и K°», которая уверяла всякого, что изготавливаемые ею сейфы являются совершенно неприступными. Так вот, господа, я предлагаю следующий шаг: подать иск на этих шарлатанов. Мы разорим их! Пускай они покроют все наши убытки. Это главное. И нужно сделать все, чтобы с завтрашнего дня… — он вытащил из накладного кармана громоздкие часы в золотой оправе, нажал большим пальцем на махонькую кнопку и, когда крышка распахнулась с мелодичным звоном, добавил: — Прошу прощения… завтра… нет, у нас еще имеется время… с сегодняшнего дня… они не продали ни одного своего сейфа. — Арсеньев выждал паузу, осмотрел долгим взглядом банкиров, хрумкающих салаты, после чего продолжал дальше: — Мы с вами казна, а значит, соль русской земли, и не позволим поступать так с собой впредь.

Банкиры согласно закивали. Лица у всех серьезные не то от сказанных слов, не то от первоклассной кухни «Эрмитажа».

Арсеньев предлагал коллегам собраться в своем кабинете, где напрочь отсутствовали бы такие отвлекающие факторы, как котлеты де-воляй и рябиновая настойка, но банкиры дружно запротестовали. По русскому обычаю серьезную беседу полагалось сдабривать хорошей порцией горькой, а потом плюс ко всему остальному «Эрмитаж» имел еще роскошные кабинеты, где можно было уединиться с дамами после изматывающего и серьезного разговора. Большая часть банкиров мгновенно рассосется по номерам, заказав предварительно с дюжину бутылок шампанского.

— Я предлагаю повысить вознаграждение за информацию о воре. Причем за любую, которая хоть как-то сумела бы вывести нас на него. А у нас хватит сил, чтобы разделаться с ним.

— Какую сумму вы предлагаете?

— Скажем, до ста тысяч. Для нас с вами, господа, деньги не особенно большие, но зато сыграют в деле немалую службу.

Среди именитых банкиров присутствовала и молодая поросль, которая едва набирала обороты. Эти с уверенностью полагали, что их банки находятся под куда большей охраной, чем сокровища фараона Тутанхамона, и с некоторым великодушием посматривали на неудачников, лишившихся в одночасье своих капиталов. Для них приглашение на подобное собрание было чем-то вроде признания их финансовой самодостаточности, и сейчас каждый из молодых банкиров больше думал о предстоящем развлечении, чем о туманной перспективе остаться когда-нибудь без гроша в кармане.

— Хорошо. Предположим, мы откажемся от англичан. Где нам тогда взять сейфы, которые были бы неуязвимы для вора? — подал голос Нестеров, отломив у жареной утки хрустящее крылышко. — Что, опять нам к немцам на поклон идти? Дескать, нет российского мастерового, чтобы пособить нам.

— Немцы нам не помощники, — махнул обреченно рукой Арсеньев, — у них у самих та же беда. Только мне даже любопытно, куда ему столько денег?

— Мне вот что думается: наши сейфы вор обчищает даже не из-за корысти, а из-за какого-то чувства азарта, — произнес Георг Рудольфович. — Все эти его розы, что он оставляет внутри, для какого-то непонятного шика.

Матвей Егорович повел бычьей головой, ткнул мельхиоровой вилкой в салат оливье и произнес:

— Скажите, Матвей Егорович, стало быть, те полмиллиона, что он взял у нашего уважаемого Петра Николаевича, все это детские забавы? Нет, дорогой Матвей Егорович, он любит денежки, вот оттого и устроил всю эту катавасию с отмычками. А сейчас съехал куда-нибудь в Париж и тратит наши накопления на каких-нибудь девиц.

Матвей Егорович разволновался.

— Деньги-то ему безусловно нужны, как и нам с вами, кстати, — улыбнулся Георг Рудольфович, — но наш медвежатник представляется мне весьма азартной и артистичной натурой. Чем-то вроде заядлого картежника, который будет просиживать деньги за карточным столом, пока не спустит их вовсе. Для него взлом сейфов, как некая игра, если хотите знать, так даже чем-то вроде игры ума. И мы должны воспользоваться этим.

— И как вы хотите воспользоваться этим? — боднул перед собой пространство седенькой бородкой Арсеньев. — Дать ему возможность очистить другие сейфы?

Половые работали безукоризненно — проворными ящерицами шмыгали между столами, заменяя пустые тарелки очередными кулинарными изысками: запеченными угрями, гамбургскими котлетами, омарами.

Георг Рудольфович поддел ножом устрицу, пытаясь высвободить моллюска из крепкой известковой раковины, и, добившись желаемого, произнес:

— Я предлагаю устроить в Москве выставку сейфов. Для подобного мероприятия у нас с вами хватит средств. Во-первых, мы сумеем познакомиться с лучшими моделями, а во-вторых, у нас появится возможность увидеть нашего недруга собственными глазами.

— И каким же образом мы сумеем это сделать? — хмыкнул невесело Матвей Егорович.

— На выставке, разумеется, будут самые передовые модели, так вот, если кто из публики сумеет открыть сейф, так за это он получит премиальные… Ну, скажем, в триста тысяч рублей. Наш медвежатник не сможет устоять перед искушением, он непременно пожалует на выставку и решит продемонстрировать свое искусство. Разве может игрок остаться в стороне, когда на банке лежит такой куш?

— А знаете, господа, — произнес Арсеньев, — мне кажется, что Георг Рудольфович прекрасно разобрался в нашем незнакомце. Наверняка так оно и будет. Он без труда поймет, что мы бросили ему вызов, и захочет принять его. Осталось единственное — собрать вознаграждение.