Аише

– Да ну не звери же они, – с сомнением отозвалась Аише, настороженно взглянув в окно.

Мать притушила свечу, взяла в потемках корзину с ягодой со стола и убрала в погреб.

– Корову я уже подоила сама, ешь кашу, пей молоко и ложись спать, на улицу сегодня не выходи! – приказала она, а сама вышла во двор и заперла калитку, а потом и дверь дома.

Пожав плечами, мысленно Аише ругнулась, как ругался, бывало, дед Добран, староста деревни, а потом наелась ароматной пшенной каши, напилась молока с краюхой теплого еще хлеба, умылась, скинула с себя платье и улеглась на свой узкий топчан, закрыв глаза и размышляя о высокородных.

Надо же, в какую глушь забрались! Ведь деревня эта была крайняя, дальше уже только высоченные горы, покрытые непролазными лесами, ни одна наследница не сбежит. А и надо ли сбегать? Ведь у высокородных не жизнь – сказка, в богатстве и неге. Матушка рассказывала, что жены и дочери магов живут как сыр в масле, ни в чем себе не отказывают. Целыми днями они могут вышивать, либо ухаживать за цветами в своем саду, либо вообще ничего не делать. А некоторые читают книги!

Мысли девушки переключились на книги. Как бы ей хотелось научиться читать!

Грамоте в их деревне был обучен только староста Добран, да и то, едва мог прочесть донесения короля, да посчитать, сколько дани надо отдать в казну. Все сведения он корявым почерком записывал в пухлый журнал. Там же хранились даты рождения и смерти односельчан, все мало-мальские события, да происшествия. Сын старосты, Млад, был толстым увальнем, любившем погреться на завалинке, да поточить лясы с девчонками. Отцовской науке он категорически учиться не хотел, а потому такая честь досталась младшей дочери Добрана, Велеоке. Та и правда была юркая, большеглазая, черноволосая, в свои пятнадцать парнями так и крутила, да по примеру Аише замуж не собиралась. Но отец в этом вопросе был строг – сговорил ее за Бояна, сильного работящего парня из соседней деревни. Свадьба должна была состояться в первые числа хмуреня, сразу после окончания покоса.

Велеока, несколько раз ходившая с Аише в лес, противилась решению отца, очень уж нравился ей Горисвет, но отец был непреклонен. Однако, жить дочь с мужем должны были остаться в деревне, для них уже и дом рядом со старостиным был готов. Как сказала матушка, сейчас в этом доме разместили высокородных, которых оказалось ни много ни мало, а семь человек. Интересно все-таки, зачем они приехали?

Плавно мысли Аише стали все медленнее, тягучее, будто тормозили, перед глазами замелькали яркие картинки, и она провалилась в сон, но такой странный, будто явь. Привиделось ей, будто шла она по краю утеса, а на самой его вершине стоял мужчина. Высокий, статный, в черном костюме. Волосы его были длинными, ниже лопаток, серебристыми, кожа бледной и будто светящейся изнутри, глаза – черными и глубокими, с удивительно длинными черными же ресницами.

– Где- ты, Анастаише? – шептал он, вглядываясь вдаль, на бушующее под утесом море. – Где ты? Я знаю, ты жива. Приди ко мне! Призываю тебя!

Будто вынырнув из сна с колотящимся сердцем, девушка вперила взор в темный потолок и постепенно успокаивала дыхание. Что за наваждение? Анастаише? Кто это? Имя так похоже на ее собственное, но никого знакомых, подобных тому, что из сна, не было. Удивительный мужчина!

Негромкое похрапывание мамы вновь стало навевать сон, но тревожащие мысли все не давали покоя. Аише ворочалась с боку на бок, и смогла заснуть только когда забрезжил рассвет. Рассвет нового дня, который изменил полностью ее жизнь.

2

Утро началось с громких ударов в дверь.

Журава соскочила, заметалась по единственной комнате, кинулась к дочери, растормошив ее.

– Если это за тобой пришли, не снимай кулон! Он оберегает тебя от всего, снимешь – умрешь! – зашептала она громко. – Ой, дочка, беда к нам стучит, чую сердцем, беда!

Потерев сонно глаза, Аише поднялась, накинула на себя верхнее платье и вышла в сени, чтобы увидеть, как в дверь входят трое высоких мужчин с каменными лицами, отстранив Жураву и вглядываясь в лицо девушки.

– Почему вчера не пришла на просмотр? – грозно спросил самый старший по возрасту, хмуро глядя на нее.

– Вернулась она из лесу поздно, – просящим тоном сказала Журава, а Аише склонила голову и смотрела себе под ноги, как мама учила всегда. – Не успела она на смотр.

– Иди сюда! – приказал грозный голос.

Аише несмело переступила ногами. Что происходит? Кто эти люди и что им нужно от нее?

Старший, не дождавшись, сам качнулся к девушке, резко и больно схватил ее за подбородок пальцами и вздернул голову вверх, заставляя смотреть себе в глаза.

– Не она! – пробормотал за его спиной второй мужчина.

– А похожа! – возразил третий.

– Берем с собой, пусть император сам разбирается! Она – не она, наше дело маленькое! И остальных тоже грузите!

– Ой, не забирайте девочку мою! – повалилась вдруг Журава на пол и обхватила ноги главного. – Она ж дитятко мое единственное!

Отпихнув ногой причитающую женщину, старший схватил Аише за руку и поволок за собой.

– Мама! – тоненько пискнула она и попыталась вырваться, но была схвачена поперек талии и перекинула через плечо одним из мужчин.

– Дочка! Аише! – взвыла Журава и бросилась следом, но была откинула небрежно рукой главаря.

Последнее, что увидела девушка, было то, что Журава упала и, ударившись виском об угол двери, замерла.

– Мамочка! – закричала она, но главный шикнул что-то непонятное, а потом ее сознание отключилось.

********

Шум дороги ворвался в сознание Аише и привел в чувство. Еле разлепив веки, она приподняла голову и осмотрелась. Увиденное не порадовало – находилась она в непонятном деревянном огромном ящике с лавками по бокам, на которых жались друг к другу испуганные Велеока и Белослава. По покачивающимся движениям и перестуку копыт стало понятно, что это такая повозка, которую тащат лошади.

– Куда нас везут? – хрипло спросила девушка у соседок, чувствуя, как головокружение отступает, и поднимаясь с пола на соседнюю лавку.

– Не знаю, – покачала головой Велеока. – Говорят, император ищет пропавшую девушку, то ли сестру, то ли родственницу, поэтому всех девушек подходящей внешности и возраста тащат к нему. Это мне отец сказал.

Белослава разразилась рыданиями, закрыв лицо ладонями.

– Мы же совсем не похожи между собой! – нахмурилась Аише.

Плакать она не хотела, слезами горю не поможешь. Надо придумать, что сделать, как сбежать, куда идти потом. Прижалась лицом к стене повозки и выглянула в щель, пытаясь разглядеть хоть что-то, но видно было только коричневую землю, да кромку травы, быстро бегущие внизу.

– Давно мы здесь? – спросила она у Велеоки, которая хмуро и с надеждой смотрела на нее.

– Да уже время ближе к вечеру, а мы все едем, – отозвалась дочь старосты. – Один раз останавливались до кустов сходить, да поесть дали немного, а так – едем и едем.

– Вот беда, – вздохнула Аише. – Увезут сейчас далеко, как потом возвращаться будем?

– Так ведь не вернемся мы, – сквозь слезы отозвалась Белослава. – Слышала я их разговор промеж собой, что всех девиц, кто не подошел, отдают на потеху воинам императорским, да всяким людям, кто захочет.

Поджав губы, Аише промолчала. Не бывать этому! Чтобы она стала игрушкой какого-то мужика! «Поглядим», – решила девушка и замерла, привалившись плечом и головой к стене повозки. Лучше уж с жизнью расстаться, чем с кем-то не по любви лечь. Конечно, такие женщины были, мама рассказывала, что некоторые не хотят замуж выходить и быть все время с одним и тем же мужчиной, живут себе, принимают всех подряд, кто заплатит побольше или приглянется, да и в ус не дуют, но такое точно не по душе Аише. Уж как-нибудь можно будет сбежать, решила она и закрыла глаза. Раз уж ехать все равно долго, да изменить ничего нельзя, надо копить силы, пригодятся для побега.

*********

День склонился к вечеру, потом совсем стемнело, шум колес сменился с шуршания по песку на странный шорох, будто ехали уже по камням, а потом и вовсе движение замедлилось. Аише встрепенулась, потянулась и вытянула ноги, затекшие от неудобной позы. Мочевой был полон и давно давал о себе знать, однако приходилось терпеть и не высовываться. Незачем гусей дразнить, а охранники, гоготавшие за стеной повозки, были похожи именно на этих птиц. Чем меньше они помнят о пленницах, тем лучше.