Страница 27 из 28
Воодушевлённая твёрдой решимостью, она стремительно вскочила с дивана и выскользнула из шатра.
Уже сидя в такси, Соня сняла с себя маску, разблокировала телефон и набрала Нельке, моля всех святых, чтобы та была на связи.
– Орлова, ты на часы смотрела? – услышала она сонный, недовольный голос подруги. – Второй час ночи!
– Нелечка, прости, но мне очень нужна твоя Помощь! – облегченно выдохнула Соня.
– Прямо сейчас?
– Да! Корнеева. Мне нужна неотложка! Срочно!
______________________________________
*Музыка в клубе: «Hypnotized» Legroni fart. Yulala
Глава 15
Залетная чайка переоценила свои возможности и огорчила очень влиятельного члена клуба. Дала, что называется, надежду на более тесное сближение, а сближаться передумала. Махнула крылом перед самым носом и попыталась упорхнуть. Ситуация была бы вполне банальная, не требующая вмешательства самого Моронского. Если бы чайка совершенно случайно не прихватила «ролики» влиятельного члена.
Конфликт был исчерпан благодаря умению Макса вести переговоры с типами, уверенными в своей родственной связи с Богом. Ну, и возмещению морального ущерба вполне материальными часами и на всё готовыми девочками.
После чего Моронский поспешил продолжить приятно начатое общение с Соней в Привате.
– Не понял! – застыл он на пороге комнаты. – А где… тут девушка была? – спросил он у стафа.
– Так а… ушла она… – развёл руками мужчина.
В смысле? Как ушла? Вот так сама взяла и ушла? Ничего не попросив взамен?
Он, конечно, много раз мечтал, чтобы телки после минета сами собой рассасывались в атмосфере. Но никак не ожидал этой суперспособности от Орловой!
Ладно бы котлы увела, он бы понял. Но вот так свалить она могла только в том случае, если сильно пожалела, что, вообще, пришла. И в том случае, если пришла не по собственной воле, а из чувства долга.
Нет, изначально на это он и рассчитывал. Игра на чувстве долга или благодарности – один из приёмов совращения скромных овечек. Но с Соней… он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией.
– Охрану ко мне. Быстро! И вон пошёл отсюда, в понедельник за расчётом.
Макс глухо застонал, проводя ладонью по волосам и тяжело опустился на диван.
Ну, что ж… будем считать – ничья. Уделала она его, конечно.
«Сам идиот! Даже подумать не мог, что она просто возьмёт и удерёт. Хотя это вполне в ее духе.»
Но до чего же, сука, досадно! Как будто дали в руки подержать вожделенную игрушку и сразу забрали!
И на охрану наезжать бесполезно. Он же не дал особых распоряжений. Не сказал не выпускать ее из клуба ни под каким предлогом.
Снизу сообщили, что девушка покинула клуб 10 минут назад. Всего десять грёбаных минут.
Ладно, пусть побегает ещё немного. Не долго осталось. А он пока подумает, как ее… наказать!
Ко вторнику у него в голове набралась, по меньшей мере, тысяча идей, как превратить Сонину жизнь в ад, но об Орловой по-прежнему не было никаких новостей. Девчонка, как сквозь землю провалилась.
Биллинг ее номера ничего не дал. Последний раз на связь Соня выходила из дома в субботу рано утром. Все номера пробили – никаких зацепок. Она в основном общалась с подругой. Которую, естественно, тоже пробили. И оказалось, что она тоже пропала. На работе взяла больничный.
Ну, хоть что-то…
Пока ждал информацию о подруге, Моронский даже совершил самый необъяснимый поступок в своей жизни: съездил к Соне домой. Сам. Лично.
Дверь открыла приятная миниатюрная женщина лет сорока, вполне факабельного вида. Для мамы молодо выглядит. Но глаза, как у Сони.
– А Соня дома? – он чувствовал себя третьеклассником, который пришёл позвать в кино нравившуюся ему девочку.
– Нет. Она уехала.
– Она не отвечает на звонки, – сказал он, снимая солнечные очки.
– Она телефон дома забыла, – строго пояснила женщина и поджала губы.
Ага. Как же, забыла!
– А не подскажете, куда уехала?
– Нет…
– Макс… – представился Моронский.
– Нет, Макс, не подскажу. Соня просила никому не говорить, где она.
Ясно. В сговоре, значит.
– Спасибо.
– Не за что.
– Максим? – он обернулся, уже на лестнице. – Мне кажется, она от вас уехала.
– Угу, – хмыкнул Моронский, откидывая упрямые пряди со лба. – Не сложно было догадаться.
Выходит, это она конкретно от Макса носом вертит?! Усыпила, размотала, развела мнимой покорностью и слиняла. Дала попробовать сладкое и исчезла!
Раньше пресечь бабские закидоны было так же просто, как достать бумажник из кармана. Но раньше и ситуация была с точностью до наоборот, а главное – предельно понятна. С Орловой же такой базарный способ не прокатит. А на поиск причин того, почему, вдруг все пошло не по плану, уходило неоправданно много времени и нервов. Игра затянулась. Вышла из-под его контроля.
И его это порядком начинало напрягать.
Вот что с этой бабой не так? Что ей надо? Что он должен сделать? На колени упасть? Да ни перед одной девкой он ужом не вился. И перед этой не собирается. Возьмёт своё и все. Надо только найти ее. Пока месяц не истёк. И вообще, это уже дело принципа! Слишком много драгоценных своих ресурсов он потратил на неё. Слишком много эмоций. Опять же, времени! Нет, он теперь не может отпустить её просто так! И нет! Одной сатисфакции ему будет мало! Он возьмёт всё! Не спеша, растягивая удовольствие!
Планы планами, но Моронский уже не знал, во что сублимировать и куда направить энергию. Сначала с каким-то тупым остервенением бросал железяки в спортзале. Потом час мочалил руками и ногами грушу. Без перчаток, в одних только бинтах и без защитных щитков на ногах. Потом выдержал самую жестокую порку вениками, на какую только был способен Саныч.
Все не то.
И самое обидное, что после вечера пятницы в его Привате, Моронского вдруг стало мутить от клубных минетчиц. Вот ничего личного, а просто… стало… мутить.
Вечером в среду на его рабочий стол упала одна единственная бумажка. Николай – начальник службы безопасности, тыкнул пальцем в два адреса, напечатанных на бумажке.
– Здесь или здесь. – сказал он. – Но я б сюда поехал в первую очередь. У неё там бабушка живет.
– Деревня «Калачи»? – Макс щёлкнул ручкой и расслабленно откинулся в кресле.
***
Девчонки сидели на крыльце бабушкиного дома. Майский день устало тускнел и вздыхал тёплым, почти летним ветерком, застревая в свежей, ещё липкой зелени деревьев и девичьих волосах.
– Хорошо тут! – сказала Соня, вдыхая свежий вечерний воздух с запахом весенних трав.
– Ага. Коровки, свинки, навозик, – Нелька шлепнула себя ладошкой по щеке, – комары – красота.
– Не ёрничай. Если бы не я, ты б ещё сколько бабушку не навещала?
– Если бы не ты, я бы сейчас сидела в кофейне с каким-нибудь приятным дяденькой и слушала б его сказочки, делая вид, что верю каждому его слову.
Нелли потянулась и поболтала ступнями в бабушкиных калошах.
– Тем более, скажи спасибо, что приехала сюда! – Соня водрузила подруге только что доплетенный венок из первых полевых цветов. – Отдохнёшь от сказочников. – Она не сдавалась, продолжая искать для Нельки аргументы в пользу спонтанных деревенских каникул.
– Ох, Орлова, я не знаю, как ты будешь со мной рассчитываться за этот «больничный»! – Нелли вздохнула и перевела взгляд на Соню. – Машину на СТО не поставила – раз, – начала она загибать пальцы, – на работе пришлось наврать – два. Теперь вот вместо свиданий сижу тут с сорняками на башке.
– Я тебе этого не забуду, подруга! – заверила ее Соня.
– Конечно, – фыркнула Нелька, – я к тебе во снах буду приходить, напоминать, на что я ради тебя пошла!
Соня обняла подругу и чмокнула в подрумяненную солнцем и деревенским воздухом щеку.
– Но ты, как хочешь, а я здесь, максимум, до вечера пятницы, а потом уеду. Я в этой глуши до конца месяца с тобой куковать не собираюсь. Потом сама домой добирайся. Если я в ближайшие два-три дня не попаду к бровисту и на маникюр, я превращусь в самку йети. Я уже сейчас, в твоём венике, как Фрида Кало.