Шаг, это много

Звуки почти отсутствовали, только изредка я мог разобрать какие-то стуки, но они были настолько далеки, что воспринимались не более чем помехи тишине, в которой слышалось собственное дыхание. Тело ныло и назойливо чесалось, особенно в правой части груди. Я точно лежал на чём-то твёрдом и сыром, а сквозняк, регулярно проносившийся по моему телу, приносил запах гари и чего-то неприятного, кисло-сладкого до тошноты.

Попытавшись открыть глаза, почувствовал руку, быстро зажавшую мне рот. Первое желание дёрнуться и освободиться выгнала прочь боль, немедленно сковавшая всё тело с такой силой, что я, пожалуй бы, вскрикнул, если бы не рука, плотно прижатая к моим губам.

– Тише, Серёж. – Теплым дыханием прошептал мне на ухо голос Вики. – Они реагируют на человеческий голос.

Особым умом я не отличался, это я понимал чётко ещё подростком. Думал хорошо, даже складно, что помогло мне писать неплохие стихи в старших классах и, даже, поступить в местный университет. Но, вот перевести эти мысли в слова, а уж тем более в действия, составляло не хилую, такую, проблемку. Отчего, почти все мои знакомые считали меня слегка замкнутым и не блещущим умом, а я и не был против, так от тебя ждут и требуют в разы меньше. Вот и сейчас лишнего говорить не стал, а лишь кивнул головой в знак понимания. В ответ получил отблеск белозубой улыбки Виктории, в полном мраке того места, где мы сейчас находились.

Чуть приподнявшись на руках, с помощью Вики, сел и оперся спиной на холодный бетон. Оглянулся по сторонам, – слева и справа доходил ночной свет. Впереди темнота.

– Мы в водостоке, под дорогой. – Вновь зашептали мне горячие губы. – Стас ушел на разведку.

Кивнув, поднял руку вверх, – действительно, потолок почти над головой. Не помню я этого стока. Хотя, не думаю, что успел облазить все канавы этого города.

– Давно мы тут? – Спросил я, так же вплотную прижавшись к её уху. Стараться говорить тихо не пришлось, звук из пересохшего горла выходил едва на грани слышимости. Пришлось даже напрячься, чтобы он сформировался в понятные слова.

– Часов шесть, семь. Стемнело очень рано.

С правой стороны тоннеля донёсся отчетливый, близкий шум, а после слабый просвет перегородил тёмный силуэт. Виктория вздрогнула, я же полез в кобуру за пистолетом. Раздался громкий стук, – три раза об бетонную поверхность, чем-то металлическим. Тут же рука Вики легла мне на плечо и слегка на него надавила. Этот движение, я, тоже понял сразу, – не волнуйся, свои.

Громко шумя, непрерывно постукивая автоматом по стенкам, к нам, на карачках, подполз Стас, весь перемазанный кровью, вперемешку с грязью. Виктория прикоснулась ко мне головой и отвернула лицо в противоположную сторону, так, чтобы Стас мог говорить нам на ухо одновременно. От него резко несло потом, но, этот запах был даже приятен. Это был запах живого человека, а не той трупной вони, что доносилась с улицы.

– Ты как? – Спросил он меня первым делом, пришлось опять молча кивать. – Это хорошо, тебе в грудину угодил осколок стекла, пробил лёгкое. Мы думали, ты всё.

Я удивлённо отпрянул и попытался, через темноту, всмотреться в очертания его лица. Чувствовал я себя, конечно, паршиво, но не настолько отвратительно, чтобы не осознать настолько серьёзную рану. Возникло желание осмотреть место ранения, однако Стас опередил меня и притянул мою голову назад, к себе.

– На ногу мою не обратил внимание? Тоже зажила, теперь с гипсом мучаюсь, не снимается. Вика, легкие травмы получила, за час как новенькая стала. Теперь слушай и не перебивай, обрисую тебе обстановку.

Я кивнул, но прослушал первые предложения, мысли унеслись дальше, всего за километр отсюда. Как там пацаны? А, если кто-то из них обратился? Я сам видел безумных детей на улице, так, что вероятность есть. Мышцы непроизвольно сжались от отвратительной картины. Что всё это время происходило в голове у Виктории, я не мог даже представить, и как она умудряется улыбаться, при всё при этом, я не понимал. Наверное, это такой склад характера, или она банально пыталась поддержать меня и придать сил. Не знаю. Собравшись с мыслями, стал прислушиваться к тому, что говорил Стас.

– Так вот, не реагируют они на шум, ни на какой. Пытались тут, две твари проверить нашу дренажку, я их успокоил из «макара», и, прикинь, никто не обратил на это внимания. Как будто, так и надо. А, вот на звук речи, плач, короче, на голос, – тут как тут, уши свои уродские поднимут и бегут, как ошпаренные. Не поверишь, те кто больше всех отожрался, даже на людей не похожи. Кузнечики с человеческим телом, ноги в зад вывернуты. Хер убежишь, отвечаю, сам видел, как они народ гоняют. Так, что ещё, – о, вояки! Видел пару «бэтэров», проезжали несколько часов назад. Так твари, тоже, на них забили большой и толстый. Зато жигулёнок «депсов» оприходовали тут же. Видимо людей за стеклом увидели. Есть ещё вид тварей и, как по мне, самый опасный, – чёрные! Вот они поумней будут, земли не касаются ногами, летают аки Христос над водой, людей выискивают на раз, а простые твари, кузнечики, боятся их, отбегают в сторону как увидят. Вроде всё.

Стас замолчал, откинулся на противоположную стенку и закурил, прикрывая огонёк зажигалки всем телом. Что-то вспомнив дернулся ко мне и зашептал, обдавая дымом.

– Забыл! Свет, они реагируют на свет, но не всегда. Пытался понять, как и почему, но, пока, не уловил систему.

Охлопав карманы пальто, нашёл измятую пачку сигарет. Прикуривать от зажигалки не стал, а просто попросил сигарету у Стаса и прикурил от неё. Выдохнул дым через нос, и тело сразу налилось свинцовой и в тоже время мягкой тяжестью, голова закружилась. Повернув голову к Виктории, увидел её скрюченное тело. Она так и сидела в каске и бронике, положив руки на колени и опустив на них голову. «Это, я хорошо придумал», – подумалось мне радостно, но тут же взгрустнулось, – ей наверняка было плохо, а что сейчас делать, я не знал. Обнять? Дать сигарету? Погладить по спине? Застрелиться? Чёрт!

Висеть в воздухе, подвешенным за яйца, желания не было. Подвинув свой зад ближе, я положил руку ей на плечи и притянул к себе. Она легко поддалась и уткнулась лицом куда-то в район подмышки. Она плакала. Тихо, почти беззвучно. Я обнял её сильнее, сам сжимая челюсти от желания пустить гадкую, слабую слезу.

Так мы и просидели до утра. Изредка куря, пересаживаясь поудобней, давая отдохнуть затекшим местам. Виктория проспала на моём плече всю неспокойную ночь. Наше укрытие никто не тревожил, но на улице часто раздавались крики и грохот. Один раз услышал шум проезжающего БТРа, его я ни с чем другим не спутаю. Значит, кто-то, где-то есть, может даже организованна, какая-то самооборона. Маловероятно, но всё же они куда-то едут. Шанс есть.

С наступлением рассвета, Стас пошёл отлить и, заодно, разузнать обстановку. Вика, проснувшись, выкурила со мной по сигарете, не знал, что она курит. Всё это время она сидела и смотрела на меня, потом кивком указала на грудь, где зияла дыра на запачканной кофте. Опустив голову, раздвинул края дыры, на том месте, где должна была быть страшная рана, розовела молодая кожа, длинной не меньше указательного пальца. Чудеса.

Захотелось её поддержать, но улыбнуться я не мог, мышцы лица будто стянуло невидимой плёнкой. Я просто кивнул, прикрыв глаза. А, вот она улыбнулась мне в ответ, той самой улыбкой, правда с грустными и слегка опухшими глазами.

Подползший Стас стукнул меня по плечу, привлекая внимание и заговорщицким тоном прошептал.

– Пошли, осмотримся, ты же знаешь эти места.

Виктория было дёрнулась с нами, но Стас показал ей жестами, – оставайся тут.

Солнце так и не показалось из-за плотного покрывала облаков, словно всё произошедшее за последние сутки специально скрывалось от него, как будто оно могло воспротивиться и повлиять на это безумие. Не знаю, смогло бы оно или нет, чем чёрт не шутит, может эти твари действительно боятся прямых солнечных лучей. Однако, на душе было бы легче, если бы наша звезда светила, потому, как окружающий мир походил на спустившийся на землю ад.