Шаг, это много

– Ксения! Кто это? – Раздался раскатистый, поставленный голос, откуда-то спереди, из-за завалов, перегородивших спуск на нижний этаж.

– Отец Михаил, не переживайте, это хорошие люди. Можно сказать, старые знакомые. – И, поддавшись чуть вперед, уже полушёпотом, лукаво улыбаясь продолжила для нас. – Это наш духовный лидер, немножко нервный, всё боится, что под маской обычных людей, в нашу обитель ворвутся слуги дьявола. Так, что особо не будьте к нему придирчивы.

Как я понял, мы должны были дождаться этого нервного. Для чего, не имею ни малейшего понятия. Однако, никто из нас не двинулся с места, а Стас, так и вовсе застыл с пальцем на спусковом крючке автомата, после слов Амы о том, что нам придётся задержаться. Два мордоворота, что спрыгнули с ней откуда-то сверху, кстати, те же самые, коих я видел на площади в то утро, когда всё началось, обратили на это самое пристальное внимание. И, теперь, не сводили глаз со старого мента, держа свои стволы наготове. Стволы были интересные, да и одеты они были, странно, все трое.

Странные спецназовские «рипстопы» чёрного цвета, при пристальном взгляде, больше походившие на одутловатую форму охранников из ЧОПа, правда с наколенниками и налокотниками. Классические шлемы ЗШ-1, только без пластикового забрала, привычные большинству жителей страны из-за массового использования структурами МВД. Естественно, тоже чёрные. И, самое интересное, – все трое были вооружены дробовиками ЮТАС(UTAS), турецкого производства. Видел я их на каком-то сайте, совершенно случайно, а запомнились они мне, из-за своей необычной формы. Только, на кой хрен они им сдались? Я бы не променял, и десяток таких, на Вепря и Сайгу, что сейчас в руках у моих ребят. Здоровенные бандуры, больше походившие на поленья с пипкой выходящего ствола. С ними особо не поползаешь и не побегаешь, их надо в чехлах держать, да пылинки сдувать, надеясь, в тайне, что они не откажут в самый неподходящий момент.

Охранники Ксюши, на лицо, были спокойны, и, казалось, слегка безразличны к происходящему вокруг. Но, держались не расслабленно, выдавало тело. Ноги не на ширине плеч, а в стойке для стрельбы и быстрой смены позиции. Пальцы со спуска не убирают, а стоят так, чтобы в случае чего не перекрывать собой и клиентом сектора ведения огня, по нам. В общем, обстановка была нервозная, думаю, это не понимали только Виктория Сергеевна, да сама Ксения. Даже Макс прекратил контролировать наши тылы и сосредоточенно, не опуская оружия прикрывал нас сзади. Позиция, правда, у него была дерьмовая, по нам лупить придётся, в случае чего, или, ждать, теряя драгоценное время, пока мы сами не уйдем с прямого поражения. Но, это всё же лучше, чем ничего. Лишняя головная боль этим мордоворотам.

Зато мы, со Стасом стояли в полный рост и, если бы не предательский палец старого хрыча, можно было подумать, что стоим мы в ощущении полной безопасности. Но, это было далеко не так. Я знал этот древний трюк, нас хорошо учили. И понимал, что именно задумал Стас в случае нажданичков. Перекрёстный огонь, с, казалось бы, невыгодных позиций, с предугадыванием действий противника. Это они думают, что они откроют стрельбу и будут правильно смещаться. Всё верно, всё, как учили в школе телохранителей. Но нас учили лучше, и на нашей стороне громадная практика, а не стрельба в тире и по таким же идиотам на разборках, оттянувшим два года в десантуре и думающим, что они теперь самые крутые войны на планете. Каким-то местом я осознал ещё одну вещь, – Стас точно знает о том, что я понял его задумку. Иначе, не стал бы он так глупо подставляться.

Тем временем, пока я занимался разглядыванием амуниции нежданных знакомцев и подсчётом наших шансов во время боя, от завала, наконец-то, отделилась массивная тень, и, на свет божий, появился раб божий отец Михаил. Интересно, почему верующие постоянно выставляют себя рабами богов, может, конечно, не все, но всё же. Это, какой-то скрытый мазохизм? А, может, подсознательное желание подчиняться? Как у меня с шефом, – не надо ни о чём переживать, делай, что тебе сказал старший, ну или высшее существо, и всё будет пучком. Выполняй его волю, и можешь отключить мозг, главное не греши и не нарушай правила.

– Кто такие? – Пробасил грузный священнослужитель, переход через баррикаду, которому, дался с очевидным трудом. Словно Суворову, через Альпы. Во, я тоже могу блеснуть знаниями, жаль, что никто не слышит.

Заработав неприятную отдышку и жирные капли пота на лбу, пребывал отец Михаил, в явно плохом расположении духа. Чёрная как смоль борода, падала на не менее чёрную рясу, которая, пыльным мешком, покрывала его крупное тело. Он, наверняка, выглядел бы очень эффектно, если бы не килограмм пятьдесят лишнего веса. Одно могу сказать, смотрелась, эта группа, в чёрных одеяниях, очень своеобразно. Я, даже, ещё больше порадовался, что сменил свою старую куртку, на коричневую горку, да и ребята сверкают цветом детской неожиданности. А, то слишком много чёрного в этом мире, – чёрные, то ли демоны, то ли мутанты, чёрные священники, чёрные оппозиционерки с не менее чёрными телохранителями.

– Я, вам говорю, вы кто такие? – Уже строго и откровенно раздражённо, потребовал ответа отец Михаил.

– Я, вас не звал, идите на хер! – Не удержался, от продолжения, Максим за нашими спинами. С ним точно, что-то не так. Хотя, непроизвольная лыба всё же выползла на моём лице, как я не старался её скрыть. Телохранители, так вообще зашлись гоготом, да, даже сама Ксюша, не смогла удержаться и прыснула, что не оставил без внимания священник.

– Не вижу ничего смешного. – Обратился он к девушке, не менее громко, но уже с заметным послаблением. Даже, с каким-то уважением, или признанием.

– Это, отец Михаил, известный мем, из прошлой жизни. Шутка такая.

– От прошлой жизни, надо отречься. Остались от неё одни кости, да прислужники сатаны. Судный день прошёл, оставив истинно верующих и тех, чья душа ещё имеет шанс на спасение.

– Всё, так. – Ласково защебетала Ама. – Но, он ещё молод, доверяет оружию в своих руках и верит, что с его помощью может спастись.

– Найти спасение, можно только в вере, а оружие веры – это молитва и слово божье.

Твою мать, зачем я это слушаю? Зачем, мы все это слушаем? Он, что нам решил проповеди читать, может ещё исповедоваться заставит и на службу сходить?

– Вы, как всегда правы, отец Михаил. Я, вот хотела уговорить их остаться, но у них срочные дела. Собираются идти на север, через парк.

– Это опасная дорога, кажется пройти всего ничего, ан нет.

– Как, я понимаю, у женщины остались дети дома, и при помощи этих смелых мужчин, она хочет узнать, что с ними стало. Я ведь права, Виктория Игоревна?

Ксюша улыбнулась так, словно схватив свою победную лошадь за хвост, в том незаконченном споре, она смогла остановить её на полном скаку. Вика сдержалась и спокойно кивнула.

– Неправильно, даже ради двух младенцев рисковать жизнью четверых спасённых перед гневом господним. Но, это ваше дело, я вас могу лишь направить, человек должен идти к богу сам.

– Эти люди, сами сделали свой выбор, помогать мне, или нет. А мои дети невинны и не должны страдать, не перед чьим гневом.

Виктория, всё же не выдержала, когда разговор напрямую коснулся детей. Выставив вперёд челюсть, она играла желваками, словно хотела дать со всей дури прикладом прямо в бороду отца Михаила.

– Страдания невинных детей хранят в себе тайну. Покров ее непроницаем. Ни любопытный глаз, ни возмущенное сердце не проникнут за этот покров. Лишь тот, кто смиренно шествует к Тайне Креста Невинного, постигнет чистым, кротким сердцем и эту тайну.

– Давайте пригласим их к нам, покажем, что ждет впереди, а если получиться, то может нам повезёт, и мы сможем уговорить их остаться.

– Хорошо, Ксения, но у меня остался один вопрос. Это вы стреляли вниз по улице?

– Мы. – Коротко ответил я.

– По-видимому по тем обречённым, что остались в соседнем магазине?

– Да.

– Хорошо. Ксюша, надо бы отправить одну группу, как думаешь?