Страница 5 из 8
Представителям частных клубов будет сделано предложение о покупке такого же пакета. Если не согласятся, будем работать их же методами – опустим за сезон в низшую лигу, затем и вовсе лишим профессионального статуса. Мы должны действовать аккуратно и легитимно, чтобы международные футбольные федерации не подкопались. Еще одного скандала наш спорт не перенесет.
Хозяин кабинета взял слово:
– Вчера произошло событие, немного поменявшее наш подход к этой программе. Появились большие легитимные деньги на футбольный проект, но с одним «но». Условие: через три месяца должна состояться игра. Матч принципа. Народная сборная против сборной профессиональной лиги. Игроки до восемнадцати лет. Если выиграет народная команда – в открытую идем по нашему плану. В случае победы команды профессиональной лиги нужно будет пойти на смягчение условий этой перестройки. Где-то на год. И надо подумать, в какой мере.
Через неделю организуется круглый стол с теневым руководством футбольной лиги. Объявим, вежливо объясним, послушаем. Мы должны убрать тот беспредел и денежную вакханалию, которые творятся в данный момент.
Опять же через неделю планируем начать большой отбор по стране молодых футболистов. Пройдёт телевизионное шоу, по итогам которого будет сформирована народная сборная. Эти же футболисты, в любом варианте, в том или ином, составят костяк команды, о которой мы говорили. Финальные игры будут широко освещаться в прессе и на телевидении. Ваши ведомства должны будут выставить команды, составленные из лучших футболистов. Это не шутки. Сюда же подключим ФСИН и студентов. Ну, всё. Остальная информация и вводные – в рабочем порядке, через полковника Крылова.
– Авантюра, – вздохнув, сказал один из собеседников собеседник, одетый в штатское.
– Ну, а теперь ваше слово, товарищ генерал ФСБ. Давай, Сигизмундыч.
– Какой я тебе Сигизмундыч? Савелич я.
– Извини, задумался.
– Вот и я задумался. Грандиозная, опасная и несвоевременная авантюра, – повторил генерал, и даже махнул рукой.
– Вы это ему скажите, – ткнул указательным пальцем в потолок председательствующий. – Через два дня собираемся здесь же.
Офис футбольного клуба. Доктор Цегельский
На территорию стадиона въезжает машина. Останавливается у автоматического шлагбаума, опускается стекло, водитель, полный молодой человек в солнцезащитных очках и белой рубашке с галстуком, высунув руку из окна, нажимает на кнопку. Полосатый шлагбаум медленно уходит вверх, замирая в вертикальном положении.
– Где у вас тут офис? – спрашивает водитель.
– Четвертый подъезд, его видно отсюда.
Машина медленно трогается, не спеша проезжает по парку, отделяющему спортивный комплекс от городской суеты. Катит мимо стен из стекла и бетона недавно построенного стадиона. На входе в помещение его встречает широкоплечий высокий секьюрити в гражданском костюме.
– Здравствуйте, вы к кому?
– Президент клуба назначил мне собеседование в одиннадцать часов.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Цегельский, как бы врач, и как бы на работу в команду…– неуверенно и чуть заикаясь, произнёс посетитель.
Охранник оглядел полного, покрытого испариной гостя.
– Подождите, я доложу, – снял трубку телефона.
– Елена Викторовна, к вам, как он только что сказал, как бы доктор Цегельский, говорит, что ему назначено. Да. Хорошо.
– Поднимайтесь на пятый этаж. Вас ждут.
Молодой человек опустился в кожаное кресло перед дверью, на которой красовалась позолоченная табличка «Приемная президента футбольного клуба», и утонул в нем.
Завязывать шнурки у Никиты Цегельского не получалось с самого детства. То бантики получались большими, то концы шнурков длинными, а то и сам узелок не держался. Еще у него была проблема: никогда не понимал, что такое яйцо вкрутую, или всмятку, а «в мешочек» и вовсе вызывало в мозгу короткое замыкание. Он просто делил яйца на свежие и приготовленные. Вот и сейчас, сидя в приёмной президента футбольного клуба, одна из этих проблем вылезла наружу. Яиц, понятно, ему никто не предлагал, зато шнурки на одной кроссовке напоминали две длинных спагеттины. Он заправил их внутрь обуви и попытался сосредоточиться.
Через пять минут миловидная секретарша открыла дверь и жестом пригласила войти.
– Здравствуйте, Никита Назарович, Елена Викторовна вас ждет.
– Президент клуба – женщина?
– Да. А чему вы удивляетесь? И она работает в спорте уже очень давно.
– Как-то неожиданно, – пожал плечами посетитель, украдкой опустив потухшие глаза на свою обувь, одновременно нервно разглаживая волосы на голове.
– Проходите, пожалуйста.
Дверь в кабинет была открыта. Несмотря на то, что в комнатах работал кондиционер, Никита стал покрываться потом. Не доходя до кабинета, засуетился.
– Я документы забыл! – бросился назад, схватил оставленную в кресле папку, но узелок на ней был тоже плохо завязан, и документы веером рассыпались при входе в кабинет. Никита совсем смутился и замер на пороге:
– Извините, я сейчас соберу. Как бестолково у меня все, – стоя на одном колене и складывая разлетевшиеся листки, смущенно бормотал он.
Президент клуба, сидевшая за большим письменным столом из красного дерева и державшая в руках лист бумаги, удивленно наблюдала за вошедшим, сдвинув очки на волосы. На стене за ее спиной висел чрезмерно большой и пафосный портрет Президента России.
Отряхнув брюки на коленях и распрямившись, врач со смущенной улыбкой подошёл к столу.
– Здравствуйте, – произнёс он, удивленно глядя на портрет за спиной президента клуба, словно кланялся обоим.
– Здравствуйте, Никита Назарович. Присаживайтесь, – и коротко задержав взгляд на болтающихся белых шнурках доктора, хозяйка кабинета продолжила:
– Я о вас в принципе все знаю от вашего отца Назара Викентьевича. У вас прекрасное образование, вы – спортивный врач, поэтому специфика вам знакома. Документы хорошие. Вы ведь сейчас, если не ошибаюсь, пошли на психиатрию. Считаю, что это лишнее, и поздравляю – с завтрашнего дня вы главный врач футбольной команды. Оформляйтесь. Есть вопросы?
– Так сразу…
– Да, забыла сказать. У нас работает Юрий Петрович, он опытный доктор, но с одним довольно серьезным пунктиком – говорят, попивает. Так что вам есть, у кого учиться.
– Чему?
– Ну не пунктику же…
Молодой специалист, до этого внимательно смотревший на президента клуба, удивленно поднял брови и выпрямил спину.
– Практического опыта в спорте у вас нет. Встанете на ноги, оглядитесь, и я его уволю. С завтрашнего дня приступайте к работе, через неделю последняя игра чемпионата. Удачи… Да, еще момент. Я должна быть в курсе не только здоровья игроков, но и всего происходящего в команде. Информация ко мне поступает из разных источников, и я бы хотела, чтобы она была более объективной, так что звоните. Запишите телефон, это прямой…
– Да! И последнее, – это уже уходящему собеседнику. – Шнурки завяжи, Гагарин. А то, не ровен час, лампочкой Ильича в стенку въедешь. Мне контуженый доктор с вывалившимся изо рта языком в команде не нужен. Всё, иди.
На оформление ушло не больше часа. Цегельский вышел из офиса в приподнятом настроении. Шлагбаум весело открылся навстречу новой жизни. Доктор запел.
В конце улицы, ведущей от стадиона, перед светофором Никита притормозил и что-то задумался. Светофор в это время переключился на красный, и он на скорости пять километров в час, громко горланя «Эй, вратарь готовься к бою…», под этот красный сигнал покатил по направлению к откуда ни возьмись полицейскому с жезлом. Тот удивленно всматривается в лобовое стекло машины, и, не поднимая полосатой палки, кивком приглашает водителя остановиться возле него. Капитан, худой с морщинистым лицом, судя по всему, дорабатывающий последние месяцы перед пенсией.