Страница 9 из 14
– А знаешь, Козыля, когда Брошенного Портфеля не было рядом, вокруг меня подозрительные типы крутились.
– Не тревожься. В обиду не дадим. Известно нам, что это за типы. Спи спокойно, ― раздался заспанный голос Портфеля.
Тишина и темнота окутали лес. Лишь костёр потрескивал. Катя и Брошенный Портфель спали, Козыля нет. Внимательно слушала она тишину, поглядывала на девочку.
«Наверно ей предначертано к нам пожаловать: смелая, любопытная, вежливая. Попала в волшебство и виду не подает, словно так и полагается», думала Козыля. «Надо надеяться, что не зря Горыня её к нам пригласила, и, авось, что-то, в конце концов, произойдёт, переменится. Сумеем ли всё поправить? Хватит ли у неё сил выдержать и что теперь с ней будет? Люди последнее время хлипкими сделались. Как трудно стало, почти невозможно найти среди них настоящую душу кудесника. Доняли злодеи коварством и преступлениями: давно пора свои меры принимать».
– Эй, Найденный, ― кикимора легонько ткнула Портфель веточкой.
– Ну, чего тебе?
– А мне девочка понравилась.
– Мне тоже. Думаю, что чародейка из неё получится.
– Откуда знаешь?
– Живая Лужа свет любит, вокруг себя не терпит глухой преграды, и, чтобы хоть одну её капельку сохранить и спасти её, что нужно?
– Что-что, стеклянная банка. Ёжику понятно. Вон она стоит.
– Не поверишь, девочка сама додумалась, что банка нужна, а не ведро или бидон, ― не подсказывал я ей. Когда я водяную грязь увидел, меня вывернуло и в панику кинуло. Мысли разбежались как мыши при виде кота. Как можно так природу загадить ― живописные озерки места красили…
Козыля задумалась: ну дела, значит, вырастим волшебство мы этим летом. Большой сюрприз тебе, Магистр Смерти. Рухнули твои дурные планы. Открываются ворота питомника. Эх, руки чешутся, пощекотать бы кого.
– Что ты всё сопишь, Козыля. Молча охраняй.
Портфель перекатился на другую сторону костра и там сладко засопел. Ночь поплыла над волшебным лесом, перелистывая ещё не выдуманные страницы сказки. В загадочной книге судеб она искала ту страничку, с которой начиналось утро следующего дня. И как только она её нашла, лучики солнца упали на неё и, как написанные невидимыми чернилами, на ней прояснились строчки нашего дальнейшего повествования.
Утром Портфель разбудил Катю своей песней. Её он не пел, а нараспев орал:
Спросите: ― Нет что у тебя?
Ответа не ищите.
Я вам достану из себя
Всё то, что вы хотите.
Любая вещь у вас в руках,
Подаренная мной,
Простым предметом может быть,
А для кого судьбой.
Зависит всё от ваших рук
И вашего ума ―
В том-то и дело что портфель,
А вовсе не сума.
Когда-то брошен, но сейчас
Подобран и нагружен ―
Как хорошо когда есть друг
Которому ты нужен.
Козыля пошла вперёд. Катя и Брошенный Портфель последовали за ней. Портфель подпрыгивал, всё ещё повторяя куплеты из своей песни. Козыля шагала широкими шагами впереди. При дневном свете Катя разглядела её более подробно и подумала, что слово «высокая» не совсем подходит ей, лучше подойдёт «долговязая». Сильные ноги отмахивали широченные шаги. Ниже здоровых крепких коленок болтались загнутые в складки потёртые древние ботфорты. Они надоедливо хлюпали и «чвакали» при каждом шаге, что никак не мешало Козыле идти. Одета она была в серое платье с тёмно-зелёной накидкой. Платье подпоясано кожаным ремнем. На ремне висел длинный старинный меч. Левой шестипалой рукой она постоянно придерживала его, чтоб он не болтался. Так они и дошли до цветочной поляны, усыпанной разноцветными цветами и заросшей пахучими травами. Вокруг лиственный лес. На ветке прокудлевой берёзы путешественников ждала Девочка-Ромашка. Сидела, болтала ногами. Вместо юбки лепестки от гигантского цветка. На копне припудренных пыльцой волос миниатюрная шляпка. Чтобы шляпка не слетала, её держала заколка-бабочка размером с половину шляпки.
Девочка-Ромашка первая увидела Козылю, Катю и Портфель. Плавно взлетела над поляной, стрекоча лепестками юбки-цветка, приветливо замахала руками.
– Я вас давно жду. Привет Козыля, привет Портфель, привет Незнакомка.
Катя, щурясь на солнце, тоже помахала Девочке-Ромашке.
– Мы будем подругами, правда! Я просто в восхищении, и мне тоже ужасно хочется полетать!
Около поляны они нашли родник. Катя открыла банку и выпустила Живую Лужу в родник.
– Выздоравливай Живая Лужа, набирайся сил. Надеюсь, мы ещё с тобой увидимся.
Живая Лужа открыла красивые хрустальные глаза, прошептала:
– Обязательно увидимся, ― застенчиво блеснули в уголках глаз капельки: ― Спасибо тебе девочка.
В полдень путники подошли к Пням ― поселению на опушке елового леса. Оно состояло из множества больших пней-домиков. В них жили чудесники, чудесницы и, как принято говорить, всякая нечисть. У каждого имелся свой пень прибранный, ухоженный (беспорядка и грязи здесь не терпели), у кого с окошком, у кого без, у кого с чердаком, у кого с подвалом. Пни-домики образовывали непрямые улицы, перекрёстки и проулки. Невысокие разноцветные заборчики, мостики через канавки и ручейки, расписные фронтоны и фасады, гнёзда аистов и скворечники, плодовые деревья, клумбы с цветами радовали, создавая причудливый пейзаж. В стороне, в крутом склоне Волшебной Горы виднелись красивые резные ворота ― вход в Пещеру Горыни.
– Ух, ты, изумлённо сказала Катя, ― как красиво.
– Красиво, очень красиво, ― невесело проворчал Портфель, ― но мы с тобой договоримся, Катюша, то, что ты человек никто не должен знать до поры до времени, о чём тебе Горыня сама поведает. Возьми козылину накидку-надевашку с капюшоном. В ней тебе ходить по улице. В Пещере и дома снимать разрешается. С этого момента ты… ― Портфель запнулся: ― Кикимора, что ли.
– Сам ты, ― обиженно отозвалась Катя.
Козыля засмеялась и поправила:
– Цветочек-ягодка.
Но Портфель продолжил на полном серьёзе:
– Ни в коем случае на улице капюшон не скидывать, иначе сразу увидят, что ты девочка-человек, а не местная. Эдакая перспектива до поры до времени не желательна. Всё понятно?
– Да, ― таинственно и храбро согласилась Катя, закутываясь в длинную, темно-зеленую накидку.
– Тогда пошли, ― распорядился Портфель.
Глава № 4.
Питомник
По безмолвным коридорам подземного великолепия Брошенный Портфель проводил Катю до нужной двери с табличкой ― «Приёмная комиссия. Шиш». Ниже висела вторая табличка «Все жалобы излагаются в устном виде и на сытый желудок».
– Заходи и представься, ― Портфель услужливо отошёл в сторону и пропустил девочку вперёд. Катя вошла в кабинет. За столом сидел маленький толстенький человечек и запросто грыз грецкие орехи. Их он таскал из мешочка на правой стороне стола, а скорлупки скидывал в мешочек на левой. Когда Катя зашла, он не прекратил прилипчивое занятие, но уселся прямо и подвинул ближе к себе исполинскую книгу, перед собой положил чистый лист бумаги, взял в руки перо, вежливо забубнил:
– С кем имею честь? Какую невыносимость с собой принесли? Караул кричать будем, плакать, головой об стенку постучим, к сожалению, гроб забрали, зато пуль полный ящик, выбирайте, ― не отвлекаясь от орехов, спросил маленький и толстенький, видно посчитав, что к нему пришёл посетитель, на предмет, предложенный второй табличкой.
Девочка откинула капюшон, распахнула надевашку и бойко затараторила:
– Здравствуйте! Я пришла в Пещеру Горыни учиться выращивать волшебство! Желаю быть чародейкой и обязуюсь учиться с утра до ночи и с ночи до утра. Зовут меня Катерина…
Катя замолчала. По хмурому лицу Шиша ― а именно так звали главного секретаря питомника ― она подумала, что говорит что-то не то. Также она заметила на его голове выглядывающие из кучерявых волос крохотные рога. Встретить здесь настоящего чёрта она не ожидала, и это её смутили.
– Вы кикимора?― грозно спросил чёрт.
– Не… не кикимора. Я человеческая… Чё не узнаёте?