Магия ответа

Едва я задал вопрос о «знамении», как блеснула сталь во взгляде чернолунницы. Но Избранница тут же вернулась в своё прежнее состояние, продолжая отыгрывать роль безбашенной монашки, которой поручили важное задание.

— Боюсь, дорогой деверь, — Эвелина подняла голову с моего плеча и для важности отклячила губки, — дела Церкви Чёрной Луны не могут касаться обычного Безлунного.

И снова лёгкий нажим в интонации. «Обычного Безлунного»… Она что-то знает обо мне? Почуяла блок? Неудивительно, если магию «Вето» наложил её же наставник.

Да, твою псину, эта Избранница сейчас показалась мне даже страшнее, чем вся гвардия Стражей Душ и диверсант Ключевец, вместе взятые.

Организм успокаивался после бешеной гонки, мысли возвращались в норму, намекая, что расслабляться рано. Я чуть поменял положение тела, чтобы быть готовым к нападению со стороны Избранницы.

Нет, и так понятно, что я с ней справлюсь. Но сила чернолунницы не в боевых качествах… а в мозгах. Пусть даже она допускает трагические ошибки, вроде той засады на дороге.

Стоп! А это точно была ошибка? Не холодный расчёт?

У меня даже мурашки побежали. Нельзя настолько продумывать планы, это невозможно! Если только ты не оракул, который охренеть как далеко может заглядывать в будущее.

Как можно обмануть агента, который знает несколько сценариев будущего?!

Да-а-а-а… Жжёный псарь подкрался незаметно.

Эвелина вздохнула и снова положила мне голову на плечо, а мальчишка заёрзал, кидая взгляды то в окошко, то на выход из норы, то на мой пояс с желанной сумкой. Он явно нервничал, хотя только минуту назад сам пытался подползти к чернолуннице.

Погодите-ка… Так, Тим, не будь Василием. Разве ты не чуешь, что кто-то имеет наш бедный безлунный мозг в самых немыслимых позах?

Прислушиваясь к звукам с улицы и к своему телу, я вдруг понял, что испытываю страх, причём уже давно. А ведь долго паниковать мне было не привычно.

В корпусе псиоников нас учили бороться со страхом. И один из пунктов был приучить солдата с помощью тренировок, что страх «неудобен». Это как сидишь, уперевшись мослом куда-нибудь, и хочется сесть поудобнее…

Получается, что эта Эвелина может не только окситоцин в мою кровь выбрасывать, превращаясь в самого близкого человека. Вашу-то псину, а сейчас какой гормон она синтезирует?

Едва я начал вспоминать биохимию и названия гормонов, как мозг сразу же отвлёкся. Распахнув глаза пошире, я посмотрел на руку. Пальцы слегка дрожали, но это ещё можно свалить на Василия.

— Госпожа Эвелина, — чуть сиплым голосом возмутился я, — А разве сейчас меня не касаются дела вашей Церкви?

Избранница снова посмотрела на меня, взгляд был слегка ошеломлённый. Ага, значит, действительно пыталась управлять моими эмоциями.

— Я так-то обычный Безлунный, шёл себе в армию, никого не трогал, — продолжал я гнуть свою линию, — А теперь что будет?

Взгляд Эвелины прямо говорил, что на псином хвосте она вертела мою легенду об «обычном безлуне». Девушка свела брови, и снова мурашки побежали по моей спине, даже слегка прихватило в груди.

Страшно!

Я чуть не засмеялся. Не на того напала…

Тогда Эвелина, выкручиваясь в тесной пещере, попыталась будто бы сесть поудобнее… Её роба натянулась, облегая грудь, а шея женственно изогнулась. Чернолунница бросила кокетливый взгляд из-под полуприкрытых век, и даже пацан вытаращил глазки на «красивую тётю».

Но я уже перехватил инициативу.

— Погоди. Ведь, по сути, ты могла в таверне со всеми подружиться? — я стал рассуждать вслух, — Дать им влюбиться в тебя.

Эвелина молчала, нахмурившись и прикусив губу. А я выставил перед собой руку, оттопырил пальцы, наблюдая, как меняются мои эмоции.

— Могла остановить бессмысленную резню, — процедил я, ощущая, как поднимается злость из глубин души, — Я же там людей убил!

Моя ладонь сжалась в кулак. Зубы стиснулись до скрипа, аж челюсть свело.

А мальчишка рядом тоже чуть ли не рычит, косится в окошко. Такое чувство, как будто сейчас он сорвётся и побежит кому-то бить рожу, мстить за что-то. Или за кого-то.

Ага, это злость. Она прямо витает в пещере.

Едва я чётко ощутил эмоцию ярости, как она исчезла. Я усмехнулся:

— Ну, твою луну, что ты там устроила? Разнесла на хрен весь этот вертеп, — мои губы растянулись в улыбке, — Получается, ты знала, что по-другому тебе выйти не дадут?

Я откинул голову и расхохотался. И тут же заткнулся, когда услышал, что не только мой смех звучит здесь — Хромой тоже надрывается от веселья.

Ага, теперь радость…

Покачав головой, я потёр лицо, пытаясь прийти в себя. Это настоящий гормональный шторм, и его причина сидит рядом со мной в чёрной робе.

— Госпожа Избранница… — я перестал смотреть себе на руку, а просто взял Эвелину за ворот.

— Деверь, убери руки, — её глаза слегка округлились.

Что-то нахлынуло на меня, мой разум на миг помутился. Глаза её стали как два светящихся омута в темноте, и от них всполохами распространялось сияние. Тонкая и чистая псионика…

Как я могу напасть на неё?! Да как я смею?

— Убери от неё руки!

Тут же на меня кинулся пацан, но мне было достаточно поднять ногу, чтобы он сам налетел животом. Хромой свалился, захныкав, а я, внутренне охреневая от вихря гормонов внутри, просто крепко встряхнул Эвелину несколько раз.

— А ну… у! Де…е… е….ве… е… ерь! — пыталась она возмутиться, болтая головой.

Рука Избранницы подхватила посох, но в тесной пещере она могла только ткнуть меня одним красным концом. Я выгнулся, уворачиваясь от тычка, и прижал шест телом к стене.

Под лопаткой почудилось горячее, словно кончик посоха раскалился. Но я отлично помнил, что магическая сила оружия разрядилась ещё там, в стычке с трущобниками.

Одновременно оружие прижало и саму Избранницу.

— Что-то совсем ты не похож на деревенского безлуня, — прошипела Эвелина.

Мне вдруг стало её жалко. Захотелось убрать руку… да нет, просто отрубить себе руку, посмевшую схватить эту праведницу, спасительницу нашего погибающего мира. А другой рукой прижать девушку к себе, и гладить, и успокаивать.

Как я мог?! Нет мне прощения за это…

Всхлипы мальчишки на полу усилились, он заплакал навзрыд.

— Мама!

Я встряхнул Эвелину ещё раз, потом сжал свободную руку в кулак, отвёл для удара. Пора заканчивать с этим концертом, чувствую себя как истеричка с гормональным сбоем.

— Эвелина, — прохрипел я, — Если ты не перестанешь…

Трудно говорить, когда горло то сжимает от невыносимого горя, то наоборот хочется петь и орать песни от неудержимой радости.

— Твою псину, Эвелину… — я сглотнул ком, — Короче, не в моих правилах… уф-ф!.. бить женщин, но для тебя сделаю исключение.

Мой кулак начал движение, и чернолунница всё же отпустила бесполезный посох, попыталась прикрыться.

Эмоциональный шторм резко схлынул.

— О-о-о… — Хромой застонал, схватившись за голову.

— Охренеть, — вырвалось у меня, когда наступил отходняк от бури гормонов в крови.

Голова закружилась, но я не отпускал чернолунницу. Та тяжело дышала и жмурилась, и сама выглядела не лучше меня — из-под ободка с серым камнем тёк пот, к мокрому лбу прилипли свободные локоны.

Ей эта атака далась очень нелегко.

— Деверь, безлунь ты… проклятый, — кое-как сказала Эвелина, — Как ты… Как смог?

Удивление явно было искренним.

И ещё больше её глаза округлились, когда я вдруг почуял знакомое тепло в затылке. Я остро ощутил, что поток чистой псионики пытается прорваться через Небесные чакры.

Эта напряжённая борьба с чернолунницей не осталась без награды. Что-то в организме сдвинулось, и он пытался приспособиться к жизни без магии. Точнее, найти другой источник.

На краю слуха я уловил шум, какое-то гудение за маленьким окошком, будто потрескивает старинный трансформатор.

Чувствуя, что новое ощущение уходит, я подслеповато прищурился, пытаясь всмотреться в стену. Звук был похож на то, что я слышал из ушей оракула раньше.