Страница 7 из 8
Какой же способ оказать помощь или попросить о ней будет эффективным? Мы надеемся, что эта книга даст читателям пищу для размышлений и побудит их искать ответы – свои для каждой отдельной семьи.
Формирование моделей семейного взаимодействия
Наш анализ моделей патогенной семейной организации и коммуникации начался с наблюдения за тем, что происходит, когда семьи пытаются решить проблемы, в ловушку которых они попали. На основе анализа вербальных и невербальных актов взаимодействия, зафиксированных нами в процессе консультаций и терапевтических интервью, мы выбрали «сильные взаимодействия», то есть наиболее часто повторяющиеся, звучащие рефреном, представляющие некую поведенческую и коммуникативную избыточность во взаимодействии родителей и детей.
Такое повторение некоторых типов взаимодействия свидетельствует о некоторой ригидности процесса общения между членами семьи. В большинстве случаев это касается коммуникации между разными поколениями, то есть между родителями и детьми, которая принимает форму игры в пинг-понг за счет повторяющегося обмена действиями и реакциями на них.
Если говорить о более конкретных случаях, то можно представить классическую ситуацию, когда родители, беспокоясь о своем ребенке, предпринимают целую серию попыток, чтобы скорректировать его действия, которые они считают опасными. Подросток, в свою очередь, воспринимает их поведение в качестве недопустимого вмешательства в свою личную жизнь. Поэтому он реагирует бунтом и отказом выполнять их указания, и это поведение еще больше убеждает родителей в необходимости корректирующего вмешательства, что, естественно, приводит к еще более сильному бунту со стороны ребенка. Обычно такая симметричная эскалация ведет к очень пагубным для отношения последствиям. Но, как мы увидим позже, и противоположная ей ситуация – ситуация согласия и подчинения – также может привести к патологическому поведению. Действительно, в качестве здоровой нельзя априори определить ни ситуацию согласия между родителями и детьми, ни ситуацию разногласия, поскольку и та, и другая могут перерасти в патологические, если модели взаимодействия в семье приобретут характер ригидной и незыблемой системы.
Сама по себе модель семейных отношений может не являться ни здоровой, ни проблемной. Но с течением времени, если в процессе самокоррекции она не сохраняет свою гибкость и становится жесткой, то в результате она может приобрести патогенные черты.
Генезис
Событием, запускающим формирование модели семьи, является рождение первого ребенка[11], который становится элементом, нарушающим прежнее равновесие системы и вынуждающим пару пересматривать свою совместную жизнь с учетом новых условий и новых обязательств[12].
С этого момента события двух категорий определяют то, что эксперты называют «чередованием между гомеостазом и морфогенезом» или, проще говоря, между следующими периодами: стабильность – кризис – новое равновесие[13]. К первой категории событий относятся моменты вступления ребенка в различные возрастные этапы или рождение других детей; вторую категорию составляют несчастные случаи, разводы, болезни, смерти.
Все действия, реакции, сообщения, избегание, инициативы, предпринимаемые главными действующими лицами с целью поддержания или восстановления мира в семье, запускают кибернетический механизм функционирования системы.
В процессе этого функционирования начинают проявляться избыточность и повторения, которые становятся все более предсказуемыми и все менее предотвратимыми; постепенно вырисовывается определенная модель отношений, которая со временем может стать жесткой и создать некую структуру, которую многие семейные терапевты ошибочно принимают за структуру семьи[14].
Риск того, что система взаимодействия станет ригидной, есть всегда, и он повышается, если антенны приема и передачи всегда настроены на одну и ту же программу, в результате чего система на новую проблему реагирует старым образом.
Потеря системой гибкости вредна всегда, но она становится особенно опасной по мере приближения одного из самых сильных землетрясений для семьи – вступления ребенка в подростковый возраст.
Как формируется ригидная модель детско-родительского взаимодействия
а) ФАЗА СОМНЕНИЯ: реальное или предполагаемое поведение ребенка (вранье, курение, нахождение в своей комнате за закрытой дверью, прогулы в школе и т. д.) становится важной причиной для беспокойства родителей, и это постоянно обсуждается с самим подростком и в его отсутствие. Поведение ребенка вызывает у родителей чувство тревоги либо сомнение в его нормальности в плане психологического здоровья; а если оно противоречит принятым политическим, религиозным и нравственным представлениям, то воспринимается как опасное, греховное или недостойное.
б) ФАЗА ФОРМИРОВАНИЯ ЦЕПНОЙ РЕАКЦИИ: начинается исследование предполагаемых действий ребенка, допросы его родителями, советы, защита, иногда – консультации со специалистами. Все усилия родителей направлены на борьбу или компенсацию слабых сторон ребенка (а это, к сожалению, убеждает его в ней еще больше, вместо того, чтобы помочь справиться), на исправление или устранение непозволительного поведения, если оно имеет место, путем проповедей и нотаций, которые приводят к побегам, возведению подростком баррикад в отношениях с родителями, молчанию, вспышкам гнева и взаимным обвинениям.
в) ФАЗА ПОРОЧНОГО КРУГА: родители продолжают упорствовать в своих безуспешных попытках, прибегая к словам и действиям, которые работали в прошлом и еще сохраняются в качестве методов воздействия в их системе воспитания. Подросток, который еще не приобрёл свой репертуар личных реакций, пытается защититься от этого давления со стороны родителей, но тем самым провоцирует еще большее давление. В этот момент подросток может замкнуться в себе или начать искать альтернативные способы поведения, запуская сценарий конфликта между внешним и внутренним, старым и новым. Возможно и возникновение психопатологий. Таким образом, простые трудности могут перерасти в проблемы. На этом этапе, более или менее длительном, реализация некоторых установок и моделей поведения может оказаться эффективной и дать желаемый эффект как для родителей, так и для ребенка. Поэтому такие модели начинают казаться решением проблем, и к ним начинают прибегать в любой сложной ситуации. Такое неизбирательное применение приводит к тому, что решение, вместо того, что помогать справиться с проблемой, усугубляет её.
г) ФАЗА ПРОБЛЕМЫ: проблема углубляется и требует все более сложных и мучительных корректировок решения. Процесс повторения сигналов и реакции на них становится автоматическим и спонтанным, его механизм перестает осознаваться участниками коммуникации, патологическая модель взаимодействия которых становится все более ригидной и негибкой.
Таким образом, формируется модель семейного взаимодействия, в которой каждый из членов семьи воспринимает семейную реальность на основе своей ставшей ригидной и дисфункциональной точки зрения. Создаётся своего рода порочный круг: попытки решения проблемы не решают её, а, наоборот, усиливают. И снова тот случай, когда благие намерения приводят к ужасным последствиям.
После такого схематического изложения вопроса, мы надеемся, читателю будет легче понять, как дисфункциональные попытки решить проблему, существующую во взаимодействиях внутри системы родители-ребенок, могут привести к формированию жесткой модели внутрисемейных отношений, потенциально опасной для психического здоровья участников этой системы; тем не менее, мы считаем необходимым привести еще один конкретный случай.
Возьмем, например, мальчика, который плохо учится в школе. Его родители решают, что у него низкая мотивация к учебе, и в этом виноваты его учителя, которые плохо объясняют материал, имеют среди учеников любимчиков и т. д. Они начинают поощрять ребенка, помогать ему учиться и выполнять задания или отправляют его к репетиторам. Все это прямо или косвенно выражает их недовольство школьными учителями, которые, вероятно, требуют от ребенка слишком многого. С ребенка снимается всякая ответственность за его неудачи в школе, ведь «что он, бедняжка, может сделать при таких учителях?»
11
Рождение первого ребенка в современном обществе порождает процесс трансформации семьи на нескольких уровнях, это отражается в том числе на симметрии мужских и женских ролей, в результате чего становится более выражено гендерное различие, а также на том, что вовлеченность мужчин в семейное взаимодействие с рождением детей уменьшается (Бинда / Binda, 1996).
12
По этому вопросу – см. работы Фьоренца (Fiorenza, 2000).
13
Семья достигает баланса, сознательно и бессознательно следуя неким неписаным правилам. Гомеостаз определяется как тенденция всегда придерживаться одних и тех же правил и препятствовать изменениям. Когда же семье удается формировать отношения между своими членами разными способами, то эти отношения развиваются, и в этом случае мы говорим о морфогенезе.
14
Терапевты, которых определяют как структуралисты (Сальвадор Минухин, Карл Уитакер, Джей Хейли / Minuchin, Whitaker, Haley), говорят о некой оптимальной структуре, которую должна иметь каждая семья, чтобы наилучшим образом выполнять свои задачи (поддержка, социализация, воспитание ее членов). Эта структура предполагает иерархическое подразделение на подсистемы (пара, родители, дети, братья и сестры); точные правила предписывают границы, иерархические отношения и полномочия. С нашей же точки зрения, идеальной структуры, гарантирующей правильное функционирование семьи, не существует; любая модель семейных отношений может быть функциональной, но она становится патогенной, если не способна чередовать комплементарные и симметричные взаимодействия в изменяющихся условиях и при преодолении возникающих трудностей.