Страница 2 из 8
Мое вмешательство в ситуацию заключалось в том, чтобы заставить мать поразмышлять о проблеме вместе со мной и понять, что её попытки, совершенно разумные, были тем не менее абсолютно безуспешны, и что, если она хочет добиться реальных изменений, ей придется придерживаться совершенно иной и необычной для нее стратегии. Дама охотно поддержала мою идею поменять свое поведение в отношении сына, если это поможет ей достичь нужного результата. Я предложил ей сообщить сыну следующее: «Я была у специалиста и рассказала ему о нашей проблеме. Он отругал меня за все, что я делала, и убедил, что я вела себя с тобой абсолютно неправильно, не уважая твои потребности и желания, не веря в тебя и общаясь с тобой, как с глупым маленьким ребенком. Я вела себя очень эгоистично, требуя от тебя, чтобы ты поступал так, как я хочу. После долгого разговора с доктором, я поняла, что мне необходимо изменить свое отношение к ситуации и позволить тебе взять на себя ответственность за свою жизнь, поэтому отныне делай то, что считаешь правильным. Если ты захочешь поговорить об этом, то я готова выслушать тебя. Если же нет, то я буду впредь оставаться в стороне. Ответственность за твои поступки и дела будет только на тебе».
Как понимает читатель, эта рекомендация на самом деле была терапевтической стратегией, а не реальным анализом ситуации. Мы заставили клиентку считать, что её новое поведение – это просто способ «загнать врага на чердак и убрать лестницу[2]». Применение такой уловки было для нее приемлемо, а заявление, полностью противоречащее её предыдущим убеждениям, выглядело как стратегически важный прием.
Через несколько недель женщина снова пришла к нам и с сияющей улыбкой во все тридцать два зуба сообщила, что в тот момент, когда она сделала рекомендованное терапевтом заявление, её сын в слезах от нахлынувших эмоций обнял её и сказал: «Ты просто удивительная мать. Ты понимаешь, что мне действительно нужно». С радостью женщина сообщила, что сын восстановил прежнее идиллическое общение с родителями. Поздравив её с успехом, я посоветовал ей продолжать следовать этой стратегии поведения.
Терапевтическое общение с этой женщиной шло еще несколько месяцев, в течение которых она продолжала проявлять уважение к решениям своего сына и делегировать ему его же обязанности; она наблюдала, как он решает свои задачи и разбирается со своими делами, развивая в себе качества взрослого человека, уверенного в своих силах. Но самой удивительной новостью был её рассказ о том, как сын пригласил эту «ведьму-обольстительницу» на их семейный ужин и оказалось, что ему удалось превратить её в «настоящую прекрасную принцессу». Я закончил беседу с посетительницей комплиментами в её адрес, подчеркивая, как она преуспела в исправлении ужасной ситуации, и отдавая ей все заслуги в произошедших изменениях.
Суть ситуации была в том, что как только мать прекратила свое навязчивое давление на сына, тот смог вести себя более свободно, не имея более необходимости бунтовать против одной женщины – матери – и в противовес вступать в союз с другой; в итоге ситуация стала развиваться естественным образом. И так, мы видим, что и в описанном случае благие намерения вели к негативным последствиям.
Оба приведенные нами примера отражают актуальную картину взаимоотношений между родителями и детьми, которая показывает, как тенденция к чрезмерной опеке, как в семейной, так и в социальной сфере, основанная на часто встречающейся доброжелательной заботе, на деле может привести к совершенно противоположным результатам. В этой книге мы покажем, как эволюция моделей взаимодействия между родителями и детьми привела к увеличению числа проблем подросткового возраста.
Однако мы должны подчеркнуть, что взаимоотношения могут быть патогенными и в обратном направлении, когда негативное воздействие направлено от детей на родителей, и когда родители могут даже бояться своих детей.
Хорошим примером является тот случай, когда пара родителей обратилась ко мне после известного случая с Эрикой из города Нови, девочкой, убившей свою мать и брата[3]. Супруги пришли ко мне, чтобы попросить меня о странной услуге: поговорить с их сыном и определить, мог ли он стать убийцей своей семьи. Такой запрос был основан на том факте, что сын неоднократно выражал бунтарское отношение к своим родителям, используя агрессивные выражения. При этом родители сообщили, что в действительности он никогда не совершал каких-либо насильственных действий ни против них, ни против своих сверстников. Тем не менее, новости последнего времени не позволяли им чувствовать себя в безопасности, и поэтому они решили в первую очередь узнать о том, как ведет себя их сын вне семьи. Без его ведома родители связались с его друзьями, но предполагая, что те могли что-то утаить, они также обратились в местную полицию и к карабинерам, чтобы выяснить, не попал ли их сын каким-либо образом в полицейские сводки и отчеты. Расследование не дало никаких результатов, и они решили прийти ко мне, поскольку сын в последнее время все больше проявлял агрессию, обвинял и оскорблял их, а также выражал желание как можно скорее покинуть дом.
Это случай является великолепным примером «самореализующегося пророчества[4]»: родители, преисполненные тревожными сомнениями, вызванными тем, с каким рвением средства массовой информации освещают преступления, совершенные детьми против их родителей, начали думали о своем ребенке так, как будто он действительно был потенциальным убийцей. И вполне оправданной реакцией сына были раздражение и гнев по отношению к ним. Его реакция подтвердила сомнения родителей, которые в результате стали еще больше упорствовать в своем скверном поведении.
Читатель должен знать, что в последнее время в результате нездорового внимания со стороны журналов и телевидения к преступлениям, совершаемым подростками в отношении их родителей, все больше семей обращается к специалистам с запросом оценки вероятности, что их ребенок может стать убийцей их семьи. Здесь мы должны вспомнить исследования Филипсом явления, которое получило название эффекта Вертера и которое состоит в том, что чрезмерная огласка отвратительных или каких-либо чрезвычайных действий имеет тенденцию вызывать многочисленные подражания им. Как, например, это произошло после публикации и успеха книги Гёте «Страдания молодого Вертера», когда по всей Европе наблюдался такой всплеск самоубийств, имитирующих поведение главного героя, что в некоторых странах в итоге книга была запрещена.
Подобные размышления не ограничивают священное право репортажа, к которому всегда апеллируют журналисты, но ставят акцент на том, что необходимо избегать художественной трактовки таких событий и смакования от описания подобных историй.
Я хотел бы подчеркнуть, что мнения, транслируемые средствами массовой информации, могут самым разрушительным образом повлиять на взаимоотношения между подростками и их родителями. Передаваемая информация может спровоцировать у детей или родителей определенное отношение и поведение, на основании которых в семейных взаимоотношениях возникнет порочный круг.
Цель этой работы – представить картину современных семейных моделей, способствующих формированию проблем социального характера и психопатологий у подростков; книга является результатом совместной работы тридцати двух исследователей и терапевтов, работающих в Центре стратегической терапии в Ареццо, которые в течение последних пяти лет участвовали в ежемесячных встречах с целью супервизии при применении ими методов стратегической терапии в их работе с тысячами проблемных подростков.
Постепенно эти встречи стали возможностью не только для супервизии при работе с трудными случаями, но и для дискуссий и обсуждений учеными, приехавшими из всех регионов Италии, своего экспертного опыта в решении как клинических проблем, так и проблем социального взаимодействия.
2
Автор неизвестен. 36 стратагем: китайское искусство побеждать. – Издательство Guida Editore, Неаполь, 1990.
3
21 февраля 2001 г. в итальянском городе Нови-Лигуре в провинции Алессандрия шестнадцатилетняя Эрика Де Нардо вместе со своим молодым человеком, семнадцатилетним Мауро Фаваро, намеренно убили мать и одиннадцатилетнего брата Эрики.
4
Самореализующееся пророчество – это предположение или предсказание, которое за счет выдвижения гипотезы исполняет ожидаемое или предсказанное, тем самым подтверждая свою собственную «точность» (Вацлавик / Watzlawick, 1988).