Страница 9 из 15
– У моего наставника был рваный шрам на половину лица, в том числе зацепив глаз. Он не рассказывал о его истории, но никогда не прятал его и с гордостью игнорировал любые взгляды собеседников, которые волей-неволей останавливались на его лице. Он сказал мне тогда одну вещь, после моего вопроса, неужели его не беспокоят взгляды. Что шрам это в первую очередь память. Память о том, что привело к нему. А еще это опыт. Раз ты получил такую отметину, значит, в чем-то просчитался. Если ты умный – ты больше не допустишь такого и сделаешь все, чтобы отточить навык, которого тебе не хватило тогда. Именно поэтому Стефан великолепно владел обеими руками и парные клинки у него летали непроницаемым щитом.
– Стефан??? – Стэн, один из стражей нервно дернулся в мою сторону. – Леди, откуда вы знаете моего отца? – Опачки.
– Он был капитаном нашего гарнизона, я уже говорила. После того как его выгнали из-за занятий со мной, я не смогла его найти, хотя очень старалась.
– Сколько вам лет, леди? – он склонил голову к плечу, как-то по новому меня рассматривая, оценивающе.
– Двадцать. Когда он начинал со мной заниматься, мне было всего двенадцать, и до моего восемнадцатилетия он был моим наставником. Тайно. А что? – Возникло странное чувство, что я влезла в какую-то дикую тайну.
– Все дело в том, что Стефан мой отец. Моя мать из темных уехала за ним, и уже на светлых землях родился я. На данный момент мне двадцать пять лет. Когда отец в один из дней пришел домой весь нервный и начал собирать вещи мы ничего не поняли. Уже потом, когда мы выехали со всеми вещами за границу города, он сказал, что нас там больше ничего не держит, но он жалеет лишь об одном деле, которое не успел совсем немного довести до конца. Что за дело мать из него до сих пор не может вытащить. Видимо вы и есть то самое дело, о котором мой отец не может забыть по сей день.
– Ваш отец.…Скажите, вы сможете передать ему, что я очень сожалею о том, что его выгнали из-за меня? – столько лет меня мучило чувство вины. Ведь если бы не я, он так и был бы при дворце.
– Я думаю, леди, вы сами ему все передадите. Вся империя в курсе о предстоящей свадьбе и мой отец как начальник пограничья не мог остаться в стороне этой новости. Собственно это по его указу мы дожидались вас на границе после смены. Теперь мне хотя бы ясно – почему. Мы поедем как раз через приграничье и сможем остановиться в нашем имении, вместо постоялого двора. Это будет безопаснее, и вы сможете поговорить. – Радость от новости, что я увижу Стефана, видимо, была слишком явно написана на моем лице, потому что все рассмеялись. – Но вот только меня мучает до зуда один вопрос. Вы не согласитесь показать, чему вы научились, в спарринге?
– Нет! – Одновременный выкрик принца, старшего посла и лекаря спугнул всех птиц в округе и думаю еще и волколаков в придачу. Глядя на такое единодушие страж заметно смутился, а я просто выпала в осадок.
– Эсте нужно восстановиться! Пусть рана не большая, но она уже вызвала температуру и воспаление. А нам ее еще показывать Императору. – Влас был непреклонен. – После полного восстановления и покажете друг другу ваши способности. Тем более, мне признаться самому интересно, чему твой отец смог научить наследную принцессу.
– А я вот понимаю, что не особо хочу это знать. Меньше знаешь, крепче спишь, говорят. – Тил нервно поправил ворот рубашки. – А я хочу спать спокойно.
Даррен молчал и свою позицию не озвучивал, кажется, он и сам не знал, чего он хочет больше.
Глава 3
День давно перевалил за середину, когда мы, наконец, двинулись дальше. Так как кареты у нас больше не было, все ехали вером, только вот одна принцесса вынуждена была ехать в коробочке. Справа от меня ехал Даррен, уже без своего вечного плаща и перчаток. Слева ехал лекарь и периодически совал мне свой пахучий отвар. Спереди ехали стражи и внимательно осматривали окрестные кусты, ну а позади ехали три посла, которых периодически хотелось именно послать. А все потому, что Тил активно мусолил тему, у кого на данный момент есть элитные кобылки подходящей стати. А младший из послов, который выдал великую тайну инкогнито его наследного высочества, Бран, оказалось, увлекается темой лошадей в свободное от политических дел время. И вот эта парочка активно обсуждала стать Беса, его примерный возраст (меня попросили открыть коню рот, чтобы оценить качество зубов, после чего зубы Бес показал добровольно, но не так как хотелось послам), качество шкуры и гривы пришлось оценивать на расстоянии, так как трогать себя жеребец не дал категорически.
– Эста, ну скажи ему! – На волне экспериментальной горячки Тил даже потерял весь дипломатический такт. – Если мы не поймем, сколько примерно ему лет, то не сможем грамотно подобрать кобылу! Ведь в этом деле не бывает мелочей, а в случае с Бесом стоит учитывать вообще любую мелочь, чтобы потомство переняло только лучшие качества родителей! – Когда он закончил фразу, то видимо и сам понял, что несколько увлекся. Потому что меня так просто перекосило.
– Скажите, господин посол, а меня тоже выбирали по каким-то вам одним известным характеристикам, чтобы потомство дать сильное и здоровое? Или все-таки в моем случае договор между землями перевесил все остальное? Хотя нет, погодите, не отвечайте. Знаете, я вдруг внезапно поняла, что совершенно не хочу это знать. Как вы там сказали? «Меньше знаешь – крепче спишь»? Вот-вот, именно эта фраза на данный момент очень подходит к ситуации. Прекратите рассматривать моего жеребца как объект для усиления популяции ваших лошадей и возможно, когда-нибудь, он и согласится подпустить вас ближе. – Бес согласно фыркнул, заставив нервно отшатнуться гварда Стэна. Никак бедный не отделается от повышенного внимания моего злопамятного друга. Возник вопрос, а есть-ли у них лекари для животных и лечат- ли те психические расстройства? Потому как лично мне несчастного было уже жалко.
– Даррен, а у ваших гвардов есть имена? – так как принц ехал рядом, он и стал объектом моего интереса. Потому что его транспорт был мощным, таким же черным, как и вся одежда наследника, с крупной пластинчатой броней и злыми глазами с алыми всполохами в глубине. У остальных мужчин животные были попроще, хотя и тоже весьма красивыми на мой субъективный взгляд. Хотя в стати и породах ездовых животных я разбираюсь на уровне «четыре ноги, голова, хвост», просто к гвардам добавляется в набор клыки, броня и дурной характер. Хотя, вот о последнем, мне сказали помолчать, так как у моей «скотины» характер оказался куда хуже, и вообще Ветерок (я чуть не выпала из седла! Ветерок!), гвард Стэна, уже боится поворачиваться к нам задом. Мы даже несколько обиделись, зад был все еще целым, ну а моральную травму не докажут.
– Для нас гварды так же как для тебя – Бес. Друзья, соратники, и конечно у них у всех есть имя. Даже два. Одно знает только табунщик. Это имя дается жеребенку, когда он только появляется на свет и держится в тайне даже от будущего хозяина. Второе собственно то, которое постоянно на слуху. Моего зовут Эландар, что означает «Мощь Неба». Как ты понимаешь, это имя ему дал я, когда только забирал его из табуна. Истинного его имени я не знаю, табунщик не открыл его даже наследному принцу. – Даррен усмехнулся моей отпавшей челюсти. И нет, дело не в том, что кто-то не открыл великую тайну имени. Просто мне было дико интересно.
– Ты рассказывай, рассказывай. Я тебя очень внимательно слушаю. – И покивать для убедительности. Жених рассмеялся и продолжил:
– Жеребенок рождается всегда слабым, вся его защита – это мать. На нем нет брони, нет клыков. До полугода по сути это обычный жеребенок, нескладный, нелепый, с тонкими ногами и длинной шеей. Через полгода наступает первая линька, переход в новую форму. Если ты посмотришь, то увидишь, что пластины не всегда идеально ровные, иногда вообще с загибами, если во время их роста была травма. На время линьки табунщик уводит табун в горы, в холоде молодняку легче менять гладкую шкурку на пластины, хотя и растут они изначально мягкими. Еще полгода потом они костенеют и встают именно в броню. И вот именно в год к табунщику приходят за гвардом. Когда он уже может без матери, но еще не встала привязка к единственному человеку – табунщику.