Страница 19 из 21
***
Поскольку я свалился к своей красавице практически под передние лапы, далеко ей прыгать не пришлось. Немного подумав, она с интересом протянула вперед усатую морду и, смешно фыркая мне в лицо, начала обнюхивать, щекоча вибриссами.
Оказалось, что обрубленная бронированная головогрудь – тоже маскировка из шерсти и костяных пластин, в них пряталась похожая на кошачью любопытная мордашка.
Выглядел я, судя по всему, в ее понимании как странный, несколько долбанутый на голову детеныш. Примерно на такой эффект я и рассчитывал – у ложных скорпикор гиперразвитое чувство ответственности за потомство. Каждое оранжево-черное существо размером чуть меньше ее самой скорпикора потащит к себе в гнездо и будет пытаться обихаживать, любить, кормить и растить, это помогает виду выживать в сложных условиях.
Скорпикора нежно обвила меня хвостом и принялась быстро-быстро что-то щебечуще намурлыкивать – пыталась и меня успокоить, и сама успокоиться. Я умилился – моя ты лапочка. Теперь моей задачей было, никого не перебудив, вывести ее из казармы и отправить домой в здешние джунгли, желательно чтобы ее и меня на улице тоже никто не пристрелил.
На соседней кровати шевельнулся Роман – открыл глаза, кашлянул – и напуганная скорпикора со всей дури отпрыгнула от источника звука, врезавшись бронированными пластинами мне в бок. Я упал, и надо мной во все свои шесть лап – четыре настоящих и две ложных – стояла сердитая и испуганная ложная скорпикора в позе атаки.
Хвост наизготовку, пластины сдвинуты, шерсть дыбом. Жало на хвосте влажно блеснуло, и я понял, что раз уж тренированная первая ласточка встретила утро нового дня, то и остальные скоро начнут просыпаться и чистить перышки. Я еще раз тихо мяукнул, привлекая внимание и зверя, и Романа.
Тот, увидевший скорпикору, замер, понимая, что не может ничего противопоставить хищнику, и лишь вопросительно посмотрел на меня. Я выразительно скосил глаза на дверь, и Роман, чуть заметно кивнув, осторожно потянулся к тумбочке рядом с кроватью – на ней лежал код-ключ, открывающий выход наружу.
Пока астродесантник, аки партизан в кустах, старался, не провоцируя нападения скорпикоры, дотянуться до него, я принялся отвлекать ее внимание. Аккуратно, медленно, чуть дыша, чтобы она не напала, я привстал и, как заправский кошак, мягко потерся о бок животного головой.
Это был риск на грани фола – не факт, что психология скорпикоры хоть на пару процентов схожа с поведением и жестами земных кошек, но мне казалось, что так будет правильно. Скорпикора скосила на меня дикий глаз, я постарался максимально дружелюбно мурлыкнуть.
Она переступила лапами и дала мне подняться на четвереньки, затем злобно зашипела в сторону схватившего наконец ключ Романа, снова обвила меня хвостом и лизнула. По моей щеке словно прошлись крупной теркой, но я был искренне рад, что животное удалось чуть успокоить и отвлечь.
Я глянул на астродесантника, тот покачал в пальцах ключом и показал едва намеченным жестом бросок в мою сторону. Я не оценил, и отрицательно качнул головой, затем еще раз посмотрел на дверь. Роман понял – если он кинет ключ мне, скорпикора, скорее всего, кинется. На него или на меня, а, может, еще на кого, а вот если кинуть ключ в сторону двери, то при точном броске она откроется – код-ключ действовал на всю область замка, – и мы получим с этой славной кисой путь на свободу.
Прицелившись, Роман метнул ключ, попав точно в пластину замка. В результате я не сомневался – других в астродесантники не берут. И я, кончиками пальцев аккуратно почесывая дернувшуюся от резкого движения скорпикору за правым ушком, обнаружившимся за головной костяной нашлепкой, медленно повлек ее к выходу, по-прежнему чувствуя себя полным придурком – босиком, в футболке и штанах, ползущим на четвереньках в обнимку с одним из опаснейших зверей Шестого мира. Только бы никто больше не проснулся!
Выползая из казармы на улицу, я молился всем известным и неизвестным сущностям, чтобы это была просто обычная площадка учебной части, без всякой охраны и толп людей. К моему счастью, на улице не было никого, рядом с казармой разместили спортплощадку для разминки, а за ними серой полосой возвышался бетонный забор. Как могла скорпикора перескочить через почти четыре метра забора, я так и не понял. И тем более у меня не было идей, как вернуть ее обратно.
***
– Полнейший гамадрил, – с удовольствием в голосе сказал Тайвин. – Но мне нравится.
– Я рад, – и седовласый действительно был рад, внимания Тайвина, молодого гения, на его памяти не удостаивался из предыдущих наборов практически никто, разве что Роман.
– Увеличьте картинку. – Изображение подалось вперед, и вскоре ученый внимательно разглядывал заинтриговавшего его до исследовательской щекотки (разобрать и изучить!) Честера. Ничего особенно выдающегося, просто правильный овал лица, классические греческие пропорции черт, чуть вздернутый нос, немного восточный разрез глаз… на самих глазах Тайвин застрял на полминуты. – Интересный случай. Пожалуй, мы можем сработаться.
***
Дверь в казарму немного приоткрылась, и оттуда выглянул настороженный Роман с иглометом, а из-под его руки две любопытствующие рыжие головы – кто б сомневался! Я меж тем судорожно пытался сообразить, что делать дальше.
Вдруг со стороны соседнего строения донесся какой-то невнятный шум, а затем вопль: «Скорпикора! Гранату неси!», и скорпикора рванулась вперед. Подхватив ее поперек пуза, я понесся к спортплощадке, осыпаемый ударами хвоста – такой подлости она от меня не ожидала и рефлекторно среагировала – и, хорошенько размахнувшись, метнул ее, навскидку просчитав траекторию, аккурат в центр стоявшего рядом с забором батута. Глазомер в кои-то веки меня не подвел, миг – и ошарашенная скорпикора висит на передних когтях на краю забора, стараясь подтянуться, перелезть и забыть про это место, как про самый страшный кошмар.
Я не знал, чем ей помочь, но искренне переживал за животное, пока вдруг со стороны казармы ей в основание хвоста не прилетел тяжелый армейский ботинок. Чувствительный пинок в нужную точку произвел должный эффект: скорпикора коротко взревела, раскрыла радужные крылья, которыми оказалась вторая ложная пара лап, мгновенно перебросила тело через забор и канула в дебрях леса.
Мне оставалось только выдохнуть. Обернувшись, я увидел босого Романа с иглометом наизготовку и оруженосцев – рыжих близнецов, вцепившихся во второй ботинок.
– Ты кидал? – восхищенно спросил я. Роман ошарашенно кивнул. – Ну ты берц!
Рыжеволосые хихикнули. Я осмотрелся – вся футболка и штаны были залиты химически пахнущей ярко-желтой жидкостью, но в ткань она не впитывалась, а вот на левой руке вздулась шишка – все-таки один раз дотянулась куда надо. Да, лечиться придется долго, сейчас адреналин отпустит, и проявится эффект от укуса.
Я покачал головой и увидел, как со стороны соседнего здания быстрым шагом к нашей компании подходит целая делегация. Подтянутый военный в возрасте, по лычкам – полковник, давний знакомый – седовласый Воланд, и тонкий как струна, и по виду столь же острый на движения – и, скорее всего, на язык, подумалось мне, молодой человек в прямоугольных очках, за ними – люди в форме и несколько субъектов в белых халатах.
– Честер, вы понимаете, что могли ошибиться и даже шагу не ступить по вашей вожделенной хтонической земле? – поинтересовался седовласый.
– Кто, я? Зато свою ложную скорпикору увидел. – Я даже зажмурился от удовольствия.
– Руку дайте, – непререкаемым тоном заявил очкастый, и я без возражений протянул не правую ладонь для приветствия – вот еще, обойдется – а левое ужаленное предплечье.
– Молодец, хороший котик, – и пока я возмущенно проглатывал ругательства в адрес такого фамильярства, к месту укуса был приставлен портативный вакуумный экстрактор, мгновенно всосавший в свои недра большую часть яда.