Доказательство Канта

На траве крутилась вокруг своей оси странная сфера, то появляясь, то исчезая, у которой, казалось, три дискообразных сегмента тела, ее образующих, не имели никаких видимых ограничений в осях вращения относительно друг друга и относительно неба и земли. На каждом сегменте торчала в стороны пара суставчатых лап, в их основании – жесткие коготки, а между лапками приглашало в гости раззявленное ротовое отверстие, полное острых темно-коричневых выростов-зубов, окруженное россыпью простых глазков.

Тварюшке было одинаково удобно стоять двумя ртами вверх, а одним вниз, а в следующее мгновение – наоборот. Лапки, становясь на землю, приводили в движение коготки – и те топорщились, сверкая капельками токсичного секрета, предупреждая хищников покрупнее о ядовитости и зловредном характере. Роман направил на членистоногое смарт, и созданный первопроходцами при активной поддержке ксенозоологов перечень самых распространенных существ услужливо пикнул.

– Герион трехтелый, ядовитость умеренная, бегает быстро, кусается знатно, руками лучше не трогать, если антидот не под рукой. – Первопроходец тяжело вздохнул, видя в позе начальства откровенную задумчивость на грани с решимостью. – Под рукой?

Честер отмер, не отрывая взгляда от мерцавшего в пространстве гериона, нашарил поясную сумку с препаратами и кивнул. Он протянул напарнику, достав наощупь, антидот в продолговатом автоинъекторе с ромбовидными насечками, что позволяло опознать его не глядя при любой освещенности и занятости, но только при должной натренированной сноровке.

– Я не в восторге от этой идеи. – Основательным недовольством и тяжеловесностью интонации во фразе Романа можно было перешибить хребет пещерного медведя – но не неумное любопытство главы оперативного отдела.

Честер, аккуратно надвинув на глаза щиток визора, высунулся из-за фильтрующей запахи, вкусы и жизнь Шестого мира прозрачной, чуть радужных оттенков, но прочной защитной границы купола жизнеобеспечения.

И Роман в очередной раз поразился тому, как меняется вся сущность этого человека за одно мгновение – из разумного и рассудительного лидера он мгновенно превратился в первопроходца в живой среде обитания: жесты скупые, но осторожные, глаза горят от любопытства, каждая мышца застыла в ожидании броска, чувства на пределе.

Мгновение – и в руках у Чеза, бессильно бьется герион, бешено скрежеща зубами, беспорядочно размахивая лапками и отчаянно царапая перчатки защитной брони коготками.

Честер, поймавший добычу, поднес ее чуть ближе к визору, и, осторожно пощекотав гериона по условно вентральной стороне тела – если место, где нет рта, можно было считать животом – отпустил животное. Напоследок герион всеми тремя ртами плюнул в оперативников и, без устали выказывая крайнее возмущение, на всей возможной скорости удалился.

– Будь это создание размером хотя бы с обычную кошку, я бы на Шестой не полетел, страсть какая, – проводил его уважительным взглядом Честер. Направив взгляд к небу, он особым образом сложил пальцы в ставшем традиционным жесте первопроходцев, и на жест мгновенно, надсадно жужжа, прилетел дрон, замерев в метре от людей.

– Трансляция включена, – механический голос после общения с живой природой воспринимался неуместно, и первопроходцы синхронно поморщились.

– Экваториальный участок, координаты по смарту, полный малый экспедиционный состав, руководитель Честер Уайз, заказчик – синдикат «Апостол». Герион трехтелый, уточнить описание: при опасности для жизни может плевать ядом на расстояние до метра. Состав и действие будут уточняться, предположительно силитоксин, но выработанный внутри тела животного, скорее всего, в ротовой полости. Обнаружено неизвестное вещество, позволяющее гериону сливаться с окружающей средой, будет проведено изучение. – Закончив краткий отчет, Честер махнул рукой, и дрон, мигнув красным диодом в знак отправки сообщения, удалился ввысь.

***

А удобная штука – дрон! Надо тебе отправить сообщение – надиктовал, и через минуту оно по всем спискам контактов пришло: и нашему начальству, и военным в «Авангард», и колониальной полиции, и в научные сектора. Сняв визор, я с сожалением посмотрел на заплеванную электронику: придется отдавать Тайвину на анализы, плакал мой такими трудами и с такими сложностями настроенный прибор горючими слезами. Хотя, чего греха таить, не в первый раз и наверняка не в последний. Гораздо больше меня интересовала субстанция, которую я соскреб с мелкого паршивца.

Пальцы, измазанные в чем-то невидимом, тоже пропадали из поля зрения, и наощупь странное вещество было больше всего похоже на пленочку детергента – скользящее, нестираемое с защитных перчаток, чуть пенящееся. Так я с визором наперевес в правой руке и выставленной вперед левой и пошел бы, только Роман меня тормознул, практически ухватив за талию.

– Ретивый какой, – ворчал он, внимательно меня осматривая. – Антидот, значит, сунул, а я дежурь, цапнет тебя герион или обойдется. – Удостоверившись в том, что капли силитоксина не попали на кожу, он осторожно расстегнул аптечки и со щелчком вставил препарат на подобающее место обратно, стараясь не задеть визор и испачканные перчатки.

– Смотри, до чего технологии дошли, – тем временем восторженно вещал я. – Вот когда мы начинали, разве была такая броня? Перчатками убить можно было! А теперь я все чувствую, будто без защиты за гериона схватился.

Роман глубоко вздохнул, прикрыв глаза и поджав губы – он столько раз оттаскивал меня без перчаток, без шлема и визора, в облегченной броне от местной живности и растительности, что я и сосчитать бы не смог.

Я бы и рад был не подставляться лишний раз, но как, если кругом так интересно! Это сейчас мы более или менее знакомы с флорой и фауной, по крайней мере, химерок больших и малых, которые больше всего похожи на перекормленных стероидами кузнечиков сферической формы, я спокойно отличу друг от друга, а первое время я вообще только и делал, что упоенно часами охотился за ними в свободное от работы время, убедившись в их относительной безопасности.

– Признаю свою вину, был неаккуратен, – решил польстить я своей левой руке и серому кардиналу, и осторожно поинтересовался. – Пойдем?

Никак я не могу преодолеть эту инфернальную робость и сверхъестественный трепет – лучший звездный берет, и под моим началом, да быть такого не может! Но есть, кто бы мог подумать.

Роман царственно кивнул, и мы пошли: я вдохновенно пел оды развитию технологий, а первопроходец степенно отвечал на особо эмоциональные мои восклицания.

Тем временем в обозримой видимости показалась та часть модуль-блока, которую отдали аналитикам и ученым, и я прибавил ходу. Навстречу мне выскочил заинтересованный Тайвин, прямо как тогда, когда мы только познакомились, и хищно уставился на визор и перчатки.

– Тайвин, – торжественно начал я. – Я поймал гериона!

– Невелика добыча, – насмешливо фыркнул он. – И где?

– Отпустил! – загадочно улыбаясь, просветил я и, не в силах дольше держать в себе открытия сегодняшнего дня, выпалил: – Он ядом плюется, из всех трех ртов!

Тайвин скептически приподнял бровь, но заинтересованный огонек в глазах я уже увидел.

– Считалось же, что у него выработка силитоксинов только в ампулах желез в основании лап. А вот ни черта это не так! – и я торжествующе потряс перед ученым испачканным визором. Тайвин немедленно попытался его цапнуть, но я был быстрее. Мгновенно посерьезнев, я напомнил: – Перчатки наденьте. И пробирку, или что там у вас для проб, принесите.

– Пусть будет пробирка, все равно вас учить бесполезно, – едко ухмыльнулся гений и, ткнув себе куда-то на запястье, продемонстрировал наноброню, обнимающую в мгновение ока руку. Я даже присвистнул, такое я и сам себе бы хотел. Тайвин, из-под очков наблюдающий за моей реакцией, отыгрался сразу за все свои просчеты передо мной.

– Я почти закончил, скоро поступит к вам в отдел. Спасибо дихлофосу, кстати, вы были правы. Я усовершенствовал систему воспроизводства нанитов и передачу между ними информационного импульса. Броня будет почти непробиваемая, и потребность в химикатах снизится, – не придется судорожно считать, что мы взяли из анатоксинов и антидотов, а что нет.