Страница 8 из 12
Выдыхаю. Смотрю на неё прямо.
– Если бы ты оказалась тут, преступник мог бы поджечь киоск вместе с тобой. Ведь он мог не следить и не узнал бы, что ты уже внутри, занимаешься документами.
– Правда?
Замирает на секунду, смотря на меня не мигая. Приоткрывает рот в немом изумлении, как будто я только что открыла для неё тайну Вселенной.
– Конечно. Так что хорошо, что ты наплевала на свою диету и осталась в кафе.
Добавляю, понимая, что совсем не сержусь на подругу. Наоборот, чувствую облегчение, свалившееся с плеч после её неожиданного признания.
Дрожь бежит по телу вместе с ворохом колючих мурашек, но я продолжаю. Растягиваю на губах фальшивую улыбку. Стараюсь говорить как можно бодрее, заглядывая подруге в глаза:
– Знаешь, мне не хотелось бы опознавать твой обгоревший труп. Поэтому мы должны смело вновь подкрепиться в этом кафе. Отметить так скажем, твой второй день рождения!
– Но как же деньги? Где ты найдёшь теперь столько денег, чтобы восстановить всё, чего лишилась?
Голос переходит на крик. Взрывается нервными нотками, заставляя тело напрячься.
Оборачиваюсь к Никите, беседующему со стражами правопорядка. Смотрю на него с нескрываемой усталостью. Подзываю подойти ближе.
Он жестом прерывает полицейского, направляясь к нам. В этой хищной походке сквозит такая стальная уверенность, что я понимаю, теперь следствие сделает всё возможное и невозможное, чтобы найти этого поджигателя.
Я закусываю губу. Замолкаю, понимая, что сейчас собираюсь сделать самую огромную глупость в своей жизни. Жалеть потом буду – точно.
Но у меня просто нет другого выхода. По крайней мере, сейчас я его просто не вижу.
– Звала?
Выжидающе останавливается напротив нас с Юлькой, скользя по мне ленивым взглядом. Лапает глазами, поднимаясь по стройным ногам к упругой груди. Выдыхает, чуть склоняя голову на бок.
Думает, наверное, как соблазнить меня снова, гад такой. И ведь он твёрдо знает, что хорош собой. Такой же притягательный, как и раньше, до того момента, как мне удалось затащить его под венец.
Но больше ему это не удастся. Второй раз на те же грабли я не наступлю – достаточно шишек. Однако, поиграться с ним в кошки-мышки имею право.
Он же всегда называл меня мышкой? Тихой, спокойной, безропотной. Снующей туда-сюда по его богато обставленной норке.
Представлял себя наглым котом, обожравшимся сметаны? Что ж, мы ещё посмотрим, кто кого. И, чем чёрт не шутит, может и мышке наконец-то удастся сожрать жирную кошку?
– Да.
– Что нужно?
Делает вид, что не понимает, зачем он мне понадобился. Юлька тактично отходит в сторону. Откликается на просьбу полицейского ещё раз рассказать обо всём, что произошло.
Это мне только на руку. Не хочу, чтобы кто-то ещё кроме Антонова стал свидетелем моего помешательства.
– Хочу снова стать твоей женой.
Говорю быстро, словно боясь передумать. Понимаю, что собственноручно подписываю себе смертельный приговор, но не нахожу другого выхода.
Вздёргиваю подбородок вверх, встречая чуть насмешливый взгляд бывшего.
– Приятно слышать, мышка. Но не надейся снова заполучить меня в своё безраздельное пользование.
– Не очень-то и хотелось, Антонов!
Фыркаю, опуская глаза. Стараюсь сдержаться, чтобы не отвесить этому болвану парочку звонких оплеух.
– Не сомневаюсь, Вероника. Поэтому подпишем официальную бумагу. Заверим её у нотариуса, как положено, чтобы ничего не пошло не по плану.
– Отлично. Мне подходит.
Цежу, стараясь говорить как можно увереннее.
– Я не сомневался. Такая успешная бизнес-вумен как ты, наверное, жутко боится, что я её обдеру как липку. Поэтому каждый при разводе останется при своём.
Злость затуманивает глаза. Пляшет бесенятами в расширенных зрачках. Никита же словно не замечает моего пылающего от гнева лица. Продолжает с лёгкой иронией, цепляя за живое.
– И никаких левых интрижек в это время. Мы должны стать образцово-показательной парой. Японцы будут рассматривать наш брак под лупой, я уверен, так что держи свою страсть в узде. Дай на время отбой своим кавалерам.
– Постараюсь.
Выдыхаю сквозь зубы, стараясь тянуть фальшивую улыбку. Говорить Никите о том, что за эти пять лет у меня даже нормальных романов не было – не собираюсь. Пусть думает, что я нарасхват у мужского пола. Этакая сердцеедка, разбивающая ежедневно судьбы многих мужиков.
– Вот и умничка. Наш контракт будет действителен только девяносто дней. Потом мы разведёмся. Обещаю.
– Мне нужно будет уехать, Юль…
Медленно выдыхаю, пытаясь не думать о предстоящем путешествии.
– Конечно, Ника, не волнуйся. А куда ты?
Прикидываю в уме возможные варианты. Решаю не говорить правду – Юля точно запрёт меня в психушке, если узнает, что я решила сойтись с бывшим мужем. Хоть и временно. Выдыхаю с лёгкостью в голосе.
– В Сочи слетаю, нужно временно приостановить поставки цветов. Контракты разорвать. Ты держи меня в курсе.
Резкий звонок в дверь обрывает меня на полуслове. Отбиваю вызов, щёлкая замками.
– Готова?
Никита проходит в прихожую, натыкаясь взглядом на крошечную спортивную сумку, сиротливо лежащую у входной двери. Расплывается в довольной улыбке, подхватывая её за тонкие ручки.
– Умница, всё равно будем покупать всё новое.
–А где мои… вещи?
Дрожу, не до конца уверенная в том, что хочу это знать. Вспоминаю, как уходила от Антонова налегке, подхватив всё эту же сумочку, в которой лежали лишь документы да пара фотоальбомов из моего собственного детства.
Больше не взяла ничего – ни денег, ни драгоценностей, ни эксклюзивных шмоток, справедливо полагая, что это всё на самом деле мне не принадлежит.
Ушла, чтобы начать всё с нуля положась только на себя. Даже алиментов на содержание не потребовала. Думала, Никита одумается. Вернёт бывшую жену. Постарается наладить нашу семейную жизнь. Изменится.
А потом перестала ждать. Начала действовать, даже не вспоминая об тех эксклюзивных драгоценностях, оставшихся в моей шкатулке в особняке Антонова, от продажи которых, я могла бы купить магазинчик побольше.
– Сжёг.
Он отвечает совершенно спокойно, как будто всё это – ничего не значило для него ровным счётом ничего.
– И драгоценности? И мою шубу?
Вскрикиваю, понимая, что перегнула палку. Сдала с себя потрохами, открывая меркантильные уголки души.
– Да. К чему они мне?
Насмешливо переспрашивает, ожидая ответа. Но я не доставлю ему такое удовольствие. Промолчу.
Спокойно накидываю на плечи пальто, стараясь не смотреть на бывшего мужа. Цепляю пальцами крохотную сумочку, в которой лежат смартфон и кошелёк. Больше, как оказалось, мне даже взять нечего.
Никита выходит первым. Начинает спускаться по ступенькам, не дожидаясь моего присутствия рядом.
Я щёлкаю замком. Проворачиваю ключ в скважине, с каждым поворотом ощущая, что назад дороги не будет. Будто я закрываю сейчас часть своей жизни. Переворачиваю старую, исписанную страницу, чтобы начать новую.
Спускаюсь по ступенькам на плохо гнущихся ногах, словно я – шарнирная кукла. Не оглядываюсь, словно боюсь передумать в самый последний момент. Дать слабину.
Спастись бегством.
Сажусь на переднее сидение внедорожника, врезаясь пальцами в тонкий ремешок своей сумочки. Закусываю губу, следя за действиями бывшего мужа из-под полуопущенных ресниц.
Он предельно спокоен – что-то щёлкает в своём смартфоне, не замечая моего любопытного взгляда. Медлит, не нарушая звенящую гнетущую тишину, от которой у меня волоски на руках встают дыбом.
– Куда мы едем? В Японию?
Насмешливый взгляд карих глаз прожигает меня насквозь. Заставляет щёки заалеть предательским румянцем.
– Не так быстро, мышка. Для начала мы поживём пару дней вместе. Привыкнем друг к другу.
– Зачем?
Слишком едкая фраза вырывается из моего горла и Никита тут же превращается в соляной столп. Смотрит на меня с холодной неприязнью, как на мелкое, зудящее над ухом, насекомое.