Страница 81 из 102
Глава 21
Событие пятьдесят первое
Ух, ты! Красиво плывёт вон та группа в полосатых купальниках. Групп было три. И купальники серые, с красными кругляками. В горошек, мать их. Сначала клином шли три бомбардировщика, потом клином шли … ещё три бомбардировщика, а следом три мелких истребителя. Бомбардировщики прикольные — с двумя хвостами.
Спутать три первых было не с чем. Им недавно на штабных учениях рассказывали про японскую авиацию и показывали картинки. Это был практически полностью скопированный с немецкого двухмоторного самолёта К37 производства фирмы «Юнкерса» цельнометаллический бомбардировщик «Киу-Сан-Сики Юбакугекики» («тяжёлый самолёт-бомбардировщик тип 93», сокращённо — «93-Юба-ку»), вошедший в историю как Ки-1.
Лектор рассказал, что к началу 30-х годов авиационная промышленность страны Восходящего солнца постепенно вырастала «из пелёнок», переходя от копирования зарубежных конструкций к разработке более или менее оригинальных аэропланов. Только вот полностью отказаться от копирования опыта более развитых стран Япония ещё не могла — для начала нужно создать школу. Кроме того на международном рынке можно было без труда приобрести новейшие образцы любой техники, а дальше использовать заложенные в них технические решения в собственных разработках. Зачем изобретать велосипед, если его просто можно купить. В случае с бомбардировщиками таким образцом (велосипедом) стало новое изделие «Юнкерса» — двухмоторный самолёт К37. Этот самолёт представлял собой вполне себе современный по нонешним временам свободнонесущий моноплан с фирменной «юнкерсовской» гофрированной обшивкой и двухкилевым оперением. Согласно замыслу конструкторов, К37 должен был стать многоцелевым боевым самолётом для поддержки сухопутных войск на поле боя — разведчиком и лёгким бомбардировщиком.
Японцы чуть его переделали — поставили свои пулемёты «тип 89» калибра 7,7-мм. Двигатели тоже заменили на отечественные новейшие 12-ци-линдровые V-образные моторы жидкостного охлаждения «Мицубиси» В1, мощностью 750 л.с. И начали на заводах Мицубиси клепать. Наш лектор не хвалил. Слабоват для бомбардировщика, берёт всего тонну бомб. Или двадцать пятидесятикилограммовых или десять стокилограммовых. А ещё кабина пилотов расположена неудачно. Они ничего не видят. Ведь впереди стеклянная кабина на носу для двух стрелков-пулемётчиков.
Во второй тройке летели те же самые Ки-1. Замыкали воздушный парад три истребителя «Тип 91» или «Nakajima Army Type 91».
А что, боятся — значит уважают, вон сколько сил прислали сыны Ямато против его взвода. Шесть «бомберов» — это шесть тонн бомб. Куда их сбрасывать только собираются?
Что мог заметить наблюдатель. Стреляли по катерам с высоты "Орёл". Мины они, должно быть, приняли за обстрел артиллерией. Первую волну десанта наблюдатели из-за тумана видеть не могли. Ладно, бережёного бог бережёт.
— Орлы, давайте все к «Верблюжьему горбу». Якимушкин, ты с ребятами останься, если "Пулемётную горку" бомбить начнут, то ответишь, а так сиди, как мышь под веником.
Сборная солянка с артиллеристами смылась, и на высоте остался только Брехт с тремя зенитчиками. С самолёта их увидеть невозможно. Во-первых, деревья прикрывают, хоть и без листьев, а во вторых над окопом и пушками натянута коричневая маскировочная сеть. Целый рейс пришлось МП-1 делать, чтобы столько привезти. Вот сразу и не жалко стало, как увидел шесть тонн бомб.
Как и думал Брехт, самолёты сделали разворот на сопку «Безымянная», развернулись, чуть снизились и стали снижаться к сопке «Орёл» — заходить на бомбометание.
— Удачи вам, — улыбнулся Иван Яковлевич и сразу успокоился.
Вздрогнула земля. Триста метров — это ерунда. Да ещё ветер как раз юго-восточный. Противный кисло-горький дым потянулся на сопку. Поднялась куча пыли и последовала за дымом.
Все бомбы за один раз Ки-1 выбросить не смогли, ушли за реку, развернулись и пошли на второй заход. И тут Ивану Яковлевичу опять захотелось повоевать. Прямо руки зачесались.
— Якимушкин!
— Туточки.
— Отнесите спарку вон к тому дубу, и как они отвернут к себе на третий заход, и вас видеть не смогут, врежь им со всей дури.
— Есть врезать со всей дури из «сенокосилки»! — понравилось название для американцев.
Ждать пришлось не долго. И Браунинги не подвели, а Александр Якимушкин всё же лучший снайпер всех времён и народов.
Только ещё перестали грохотать последние взрывы, как зарокотали пулемёты. Тада-дах. Тада-дах. Правый бомбовоз задымил и клюнул носом. Тада-дах, и следующий в строю вспух огромный облаком света и дыма, в неизрасходованный боекомплект попал Сашка, шедший за ним истребитель влетел в это облако и вынырнул уже сам горящий, тоже клюнул носом, и потом вовсе ушёл в пике.
А Якимушкин молодец. Не стал ждать ответки. Зенитчики и железнодорожники подхватили переносной зенитный комплекс и порысили назад.
Брехт направил бинокль вслед удаляющимся самолётам. Нет. Не развернулись. Наоборот, уходили явно на форсаже. Ну, теперь точно наградят. Или сошлют. На Магадан. Как там у Филатова?
Только не на Магадан.
Это мне не по годам,
Я туда пока доеду,
Опасаюсь дуба дам…
Событие пятьдесят второе
Правильно Лермонтов написал:
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.