Страница 75 из 102
Они взбежали на вершину сопки и сыны Ямато пошли в штыковую атаку и пограничники, а это были именно они, на дурацкой русской острой шапке звезда была на зелёном фоне, дрогнули и побежали. Майор смеялся и стрелял им вслед из пистолета, а солдаты вторили его смеху и стреляли в спины этим трусам из винтовок. Они легко взяли эту высоту.
Событие сорок седьмое
— Buki o otosu! (бросить оружие)! — прокричал Брехт в третий раз. И тут по нему шарахнуло, так шарахнуло. У кого-то из японцев был с собой пулемёт. Хорошо хоть крупнокалиберный и хорошо, что сидел, точнее, лежал Иван Яковлевич за приличным дубом, а не за предыдущим кустом. Там бы и хана пришла. Тут тоже кора и щепки полетели во все стороны, а пули, что впивались в землю, просто осыпали землёй и мусором с головы до ног. Пулемётчик был близко. Буквально метров пятнадцать — двадцать. И ведь достаточно ему сделать десяток шагов вправо или столько же влево, и ноги комбата станут ему видны.
— Verdammte Scheisse! (фердаммтэ шайсэ!), — вспомнил Брехт язык родных осин. Переводится как … Ну, в общем: … твою мать! — Отстрелят чего нужное. И будешь Schwuchtel (швухтэль). … Одним словом, примкнёшь к сообществу ЛГБТ.
— Тада-дах. — Ответил ему Тип 92. Ничем другим этот монстр, что поливал его свинцом, быть не мог. Для обычного Тип 3 под патрон Арисака калибра 6,5 мм слишком громко рычал и слишком большие щепки от дуба отрывал. Так и перепилит лесного великана. Тяжёлый же, со станком полста килограммов весит, плюс патроны. Втроём тащили? Молодцы. Нам это надо. А вот пулемётчика нет.
Был у этого монстра один минус, правда, который все плюсы перечёркивал. Заряжался он хреновинами. Такая пластина, а в ней тридцать патронов. Засовывалась эта хренотень с левого бока, и второй номер нужен был обязательно. И время на перезарядку приличное. Выстрелил тридцать патронов и отдыхай.
— Тадах, — сказал Тип 92 и замолчал.
Брехт не стал дожидаться, вынул вторую и к сожалению последнюю гранату, вставил в неё запал и кинул. Чуть неудачно. Ветки помешали. Граната, которая должна была упасть позади пулемётчиков, свалилась в паре метров перед ними. Ребята поняли, что это, и ткнулись в землю мордочками. Иван Яковлевич увидел, что не добросил, и как только прогремел взрыв, вскочил и побежал к своему уже пулемёту. Пятнадцать метров — это много. Это секунды четыре, а то и пять. Не с низкого ведь старта по гаревой дорожке спринтанул, а с прошлогодней листвы и из положения лёжа. Сначала упор сидя принять, потом подорваться, тут же поскользнуться, по дороге оббежать раскидистую клюкву. Ну, нет, чего-то в общем раскидистое и не ивовое, раз серёжек нет.
— Алярм! — заорал начинающим поднимать головы пулемётчикам. Упал прямо перед ними и в округлившиеся глаза послал по две пули из Кольта. — Дзынь, — сказам М1911, сообщая, что патронов больше нет.
Американцы звери. Зачем такое придумали? С расстояния в два метра пуля 45 калибра или 11,43 миллиметра разрывает голову человеку. Как арбуз. Хорошо, хоть мозгами не забрызгало.
Бах. Бах. Снизу послышались выстрелы. Надо полагать, это его бойцы прикрывают. В кого они стреляют не видно. Брехт перекатился влево, к небольшому деревцу, и сделал это точно зря. Сразу и увидел, в кого стреляли товарищи. Твою мать, как там, вот недавно же вспомнилось. Ага:
— Фердаммтэ шайсэ!
Японцев было человек двадцать. Они стояли почти цепью и целились в него. Пока остановишь вращение, пока назад вертанёшься. Пристрелят и отчества не спросят. Иван Яковлевич не стал останавливаться, ещё раз пять влево перевернулся. Всей кожей ощущая, как в землю, буквально в сантиметрах от него, впиваются пули. Повезло. Площадка здесь круто обрывалась на метр почти, чтобы дальше вылезти из земли уже нагромождением изодранного пика скалы. Получалось небольшое углубление около метра шириной и столько же в длину. В него и свалился, разорвав китель об эти острые выступы.
Пули защёлкали о камень, наказывая его за испорченное в третий уже раз за последние три дня имущество. Выжил! Надолго ли? Сейчас подойдут и сверху пристрелят. Останется без пулемёта для коллекции. Плохо. Говорят, денег на тот свет с собой не заберёшь. А пулемёты? Раз безбожник, то в ад отправят. А чего, в Ад с пулемётом. Нацепить как Рембо, лентами перекреститься, и айда чертей гонять. А в ад голым попадаешь? Хреново. Ремень от пулемёта плечо натрёт.
Иван Яковлевич перевернулся на бок, выщелкнул из хромированного чуда обойму и достал из кобуры последнюю. И что, отвоевался? И сам сейчас погибнешь, и людей, необученных воевать, на смерть привёл!
— Фердаммтэ шайсэ!