Страница 67 из 102
— Хорошо. Как следующий раз наш грузовичок прилетит, ты на нём назад и сюда уже завтра утром на своём ишачке подлетай. Доберётся он сюда?
— Обижаете, Иван Яковлевич. У моей «пташки» дальность почти шестьсот километров, — нос задрал. Сокол!
— Всё необходимое загрузите в ПМ — 1 — керосин, патроны. И ещё чего, если нужно. А, да, возьми пару бомб десятикилограммовых. Сбросишь там подарки самураям.
— Так и больше возьму. Не один же вылет будет.
Нда. Если японцы увидят над собой истребитель русский, как отреагируют. Целый авиационный полк истребительный пришлют. Ладно, замаскируем.
— Хорошо, бери побольше. А то эти товарищи совсем страх потеряли. Нужно отправить их его поискать.
Событие сорок первое
Есть хорошая пословица: «Не буди лихо, пока оно тихо». Или вот — «не будите спящую собаку». А так — «не ищи беды: беда сама тебя сыщет». К слову — Лихо — это такой одноглазый дух зла и несчастья. Разбудили. Сидели, плевались. Скучно. Пострелять охота. Нет, пострелять не получилось. Произошло прямо противоположное. По ним постреляли.
Вот уж постреляли, так постреляли. Японцы всё же подвели к «линии фронта» дальнобойную артиллерию и устроили обстрел полуострова. Первый залп, когда сделали, то Брехт даже не понял, что происходит. Где-то за этой корейской сопкой, обозначенной на карте «высота 242» бахнуло, эдак, басовито, а следом утробный бабах посреди почти реки. Целые столбы воды в небо поднялись. Красиво. Солнце к вечеру разогнало облака и над рекой, когда крупные капли упали, осталась водяная взвесь, и она настоящей радугой заиграла. Решили самураи развеселить бойцов отдельного батальона, раз им скучно.
Рано Иван Яковлевич радовался. Второй залп не сильно задержался. Бабах, и на этот раз снаряды взрыли землю метрах в пятидесяти позади расставленных вдоль берега Цзян-шиней. Стреляли из-за сопки с закрытых позиций, и ответить из своих пушек было нельзя. Во-первых, не слишком много снарядов. А во-вторых, у них на вершине этой сопки «242» без сомнения, сидит наблюдатель с рацией, а мы ничего сделать не можем. Просто покидать снаряды за сопку. Нет. Пока эти выстрелы не вредят, пусть упражняются, — решил Иван Яковлевич и всех с вершины сопки увёл за горбатый верблюжий нарост. Посидели. Бабахало. Пришёл минут через десять оставленный там Якимушкин и пояснил, что же происходит.
— Товарищ командир батальона, они по трупам стреляют. Прямо вдоль берега.
Интересно девки пляшут. Брехт вернулся в окоп, старательно выдолбленный вероятным противников в скале.
Взял бинокль. Да. Так и есть. Японцы стреляли по берегу. Устроили огонь по квадратам. Стреляло много пушек. В батарее японской четыре орудия, получается, там три батареи стоят. Это по советским нормам дивизион. Уважают, значит, раз целый артиллерийский дивизион подтянули.
Японцы, направляемые наблюдателем, били по берегу. Сказать, что снаряды прямо кучно — прикучно ложились, нельзя. Часть перелетала за Цзян-шиней, часть падала в воду, но количество японских трупов, выставленных на охрану границы, с каждым выстрелом, вернее, залпом, уменьшалось. Половины уже нет. Ещё часик и весь берег перепашут. Жалко. Нет. Трупов японских не жалко, а вот мин и гранат потраченных на минирование берега жалко. Все взорвутся.
Посидел в окопе посмотрел, подумал. Что получается. Японцы трупов испугались и решили их уничтожить артиллерией, как врагов. А чего — ребята с востока, малограмотные, выросшие в стране, где полно всяких богов и прочей нечисти. С детства им всё это вдалбливали. Вот и испугались. А сейчас проверяют. Действует ли артиллерия на вампиров. Получается, действует.
И что дальше? До темноты всех уничтожат, но ночью переправляться на наш берег не будут. Пойдут утром, и то не с сумерек. Подождут, пока расцветёт окончательно, проверят, не появились ли новые Цзян-шини, подгонят опять катера и баржу, загрузятся и потом только поплывут.
Как встречать? Два варианта. Не дать переправиться. Или дать и перестрелять, а ночью снова вампиров понаделать. Классно! Замечательный вариант! Пусть, там, у японцев в больших штабах поседеют волосы на одном месте, а лучше на двух, и на том на котором сидят, и на том, где думают. Все их солдаты, попавшие на этот полуостров, превращаются в Цзян-шиней. Если это произойдёт в третий раз, то четвёртого может и не быть. Восток дело тонкое, а где тонко, там и рвётся. Тургенев комедию такую написал.
Иван Яковлевич оглох почти от непрерывного артобстрела, плюнул на японцев и пошёл команды командовать. Что делать известно. Количество тоже известно. В прошлый раз на катерах и барже недомерке переправлялось около ста пятидесяти человек. Столько кольев и нужно и триста палок для поддержки рук. Да не оскудеет рука дающего.
Пока стреляют, стук топора не услышат. Брехт дал команду спуститься всем в лагерь, кроме пары наблюдающих и приняться за изготовление полутораметровых столбов и веток для рук. Дело знакомое, инструмент есть. Гвозди тоже. Стоп. Сейчас ведь прилетят самолёты. Нужно будет летающей лодке ещё топоров заказать и гвоздей, а то на третью миссию, по укреплению суеверий у японцев, гвоздей уже не хватит.
Иван Яковлевич поделился мыслёй с комиссаром и хорунжим бывшим. Комиссара покоробил. Светлов расплылся в улыбке.
— Дело хорошее. Прямо хочу я посмотреть на лица японцев, когда они послезавтра утром опять стройные ряды вампиров увидят. Хоть переплывай и прячься на том берегу.
— Отставить. Будем угадывать выражение на лицах самураев по косвенным признакам. Если ещё и тяжёлые бомбардировщики пришлют, то проняло наших восточных партнёров, а если …
— Партнёров?! — вскинулся Балабанов.