Страница 29 из 102
Глава 8
Событие четырнадцатое
Не дали. Все силы этой иной реальности восстали против Брехта. Нефиг попадать и ломать тут континуумы под себя. Шутка. Первым не дали свои.
— Товарищ комбат, там бутерброды Лёха привёз и чай в термосе, горячий, пойдемте, перекусим.
Точно, ещё чувствовал Иван Яковлевич какой-то дискомфорт. А оказывается — это голод банальный. Подошёл к собравшимся уже в кружок строителям и погранцам, и тоже три огромных бутерброда зажевал. Эх, чего не догадался дать команду молочка привезти. Воевать нужно, как немцы, с комфортом. Сидишь на раскладном стуле, слушаешь, как прилетевшие или не улетающие вообще чайки ругают и смеются над японцами и откусываешь от толстенного бутерброда большущий кусок, масло чуть сластит, а колбаса с перчинкой. А потом всё это сверху жирнющим молоком холодным, чтобы аж зубы новенькие молодые и здоровые заломило. Лепота. Вот как надо воевать. Жаль нельзя будет в самолёте полевую кухню доставить, проблема будет с обеспечением ребят горячей пищей. Нет, не останутся без неё. Вот по планам, чуть поменявшимся в процессе обсуждения его со всеми участниками операции по принуждению самураев к миру, эти пятеро строителей не улетают потом назад, а остаются и на всякий случай будут перековываться в поваров. Или коков. На берегу озера же готовить будут. Озеро большое, почти как море, вон противоположного берега, если вдоль смотреть, не видно. Три с лишним километра, если карте верить. А поперёк в некоторых местах дак почти километр. Так что пятеро железнодорожников, переделанных в строители, будут переделываться в коки.
Поел, команд новых раздал и собрался вновь залезть на сопку и оглядеться. И опять не дали. На этот раз пограничник. Прибежал товарищ в зелёной будёновке и стал громко шептать на ухо дожёвывающему бутерброд лей…, тьфу заместителю командира заставы Ерёменко. Конспираторы. Пограничник запыхался, и шёпот интимный у него не получился. Слова «японцы» и «окапываются» прозвучали вполне себе громко.
— Иван Яковлевич! — махнул рукой бойцу Олег и повернулся к Брехту, — Японцы захватили сопку Пулемётная горка и окапываются! Человек двадцать. Роют окоп в полный рост. Охранение два пулемётчика. С ними два офицера. Я послал за командиром заставы и людьми, через час будут, нужно их оттуда выбить. Поможете? Ваши строители вооружены?
Вот как? Совпадение или где-то течёт? Могли самолёты услышать? Да, чего гадать. Вот взвод прилетит, сходим в гости и узнаем. Ах, да!
— Лей… Товарищ Ерёменко, я понимаю, что вы не начальник заставы, но сначала на вас опробую. Не надо нам нападать на японцев. Пусть себе спокойно роют окоп.
Глазами серыми хлопает. Сейчас ещё за револьвер схватится.
— Да, как же так?! Шуткуете, товарищ комбат. Це погано!
— Вот смотри, Олег, — присел на стул Брехт, чтобы снизить накал страстей. Сидячего не будет стрелять. — Представь, что у тебя есть рабы…
— Я комсомолец!
Да неудачно зашёл.
— Представь, что у тебя есть жена и она сварила тебе суп…
— Суп? — ну хоть за оружие не хватается.
— Договорились. Сварила она тебе борщ. Так лучше? И будит тебя: "Милый, вставай кушать будем». А ты со злости, что тебе не дали самому сварить хлоп её из нагана. Не правильно ведь?
— Шо то я вас, товарищ комбат, нэ зразумею.
— Так и думал. Хорошо. Вот смотри. Окопы копать это тяжёлая работа. И самое главное, насколько я понимаю, очень опасная. Ведь этот полуостров, или как вы его тут называете, мыс, ну, не знаю, пусть будет — полуостров, маленький и простреливается с любого места. То есть, если нам копать окоп, а окоп нужен обязательно, то копать придётся под обстрелом с китайской или японской стороны, а если они его выкопают, то завтра ночью мы его спокойно захватим и своим сделаем. Нам не нужно под огнём этот камень долбить, людей терять, а они нам готовый, хорошо обустроенный окоп просто подарят.
— Так воны охранять будут…
— Чего там они ночью охранять будут? Выставят пару часовых, а то и одного. Ты лей… Ты, Олег, наивный албанский юноша.
— Хто це?
— Страна такая есть на Средиземном море или Адриатическом, не помню. Столица Тирана. Там живут одни пастухи, образования у них нет, читать и писать не умеют, ничего кроме овец не видели. Потому — наивные, всем верят и всему удивляются.
— Так с Херсону я.
— Вот и я об этом. Ладно, ты вперёд выйди, Олег, навстречу вашим бойцам и командирам и скажи, чтобы шли сюда. Я объясню всё вашему командиру. Как его зовут?
— Устюгов Пётр Петрович. Так шо, точно не будэмо…
— Завтра ночью, когда все мои бойцы подъедут. А, подлетят. Тьфу. В общем, завтра ночью мы их всех перебьём, и окоп захватим, — главное уверенно говорить. А то начнут штыковую атаку на пулемёты.
— Боюсь, шо командир наш на цю провокацию нэ так среагирует, — покачал головой Ерёменко и пошёл в сторону своей заставы.
Есть хорошая немецкая пословица, которую то ли Гансы у русских украли, то ли совсем наоборот. Alles für die Katz. Ежели не дословно переводить, то звучит так: “Все коту под хвост”. Командир заставы — этот самый Устюгов Пётр Петрович с одной шпалой в зелёных петлицах, не внял уговорам.
— Да меня расстреляют, если я сегодня доложу, что японцы на нашей территории окопы роют, а я лясы точу с предателем! — и зло смотрит на Брехта и его людей, окружённых двумя десятками погранцов будёновках с зелёными звёздами, с нацеленными на безоружных строителей винтовками.