Страница 13 из 102
Глава 4
Событие шестое
Василий Павлович Сотников — заместитель начальника штаба ОКДВА по авиации пришёл навестить расхворавшегося Мерецкого после обеда. И раньше бы пришёл, но … Нет, раньше тоже пришёл. На месте не оказалось. Вообще, никого в этом коридоре не было и комната пуста, постель заправлена, а одежда начальника штаба висит на вешалке, а самого Кирилла Афанасьевича нет. Ординарца, который племянник, тоже нет. Даже узнать не у кого, куда начальство делось. Пошёл в штаб отдельного батальона. Там застал только дежурного командира, который сказал, что понятия не имеет где Мерецков, а уж про своего командира и подавно ничего не знает, где-то носится, как всегда.
И тут вдалеке забабахало. Взрывы и часто, словно одновременно несколько батарей артиллерийских начали бить. А этого быть не могло. В той стороне находилось в десяти километрах озеро Ханка, а, значит, никаких воинских частей там стоять не могло. Там граница. В самом отдельном батальоне пушки были. Целых две. Причём не простые. Специально из Калининграда, городка недалеко от Москвы (современный Королёв) ГАУ выделило для батальона два ещё толком не вошедших в серию новых, прямо с завода № 8 имени Калинина, орудия. Ничего особенного в целом. В ОКДВА уже начали поступать «45-мм противотанковые пушки образца 1932 года». Артиллеристы были от неё не в восторге. Очень много нареканий: и деревянные колёса, и не срабатывание автоматики при стрельбе осколочными снарядами, не хватало энергии выстрела для взведения пружины. После десятка выстрелов почти у всех орудий наметилась тенденция ещё одной детской болезни, слишком тонкие щёки казённика, гнулись. Вдобавок ко всему, ещё бывало, и клин затвора заклинивал.
А вот Брехту прислали совсем другие орудия. Вместо деревянных колёс стояли фордовские колёсами от автомобиля ГАЗ-А на пневматических шинах. Был изменён полностью затвор. Увеличены щёки казённика, и конструкция клина, сделан более надёжный механизм поворота и немного увеличен кожух. Основным же изменением было введение полуавтоматики инерционного типа, работавшей за счёт инерции отката, взамен прежней полуавтоматики механического типа, работавшей за счёт энергии отката.
Но пусть и хороших экспериментальных пушек в батальоне было всего две, а в паре километров грохотало так, что дрожали стёкла в домах. Десятки, а то и сотни орудий палили. Пока от немногословного дежурного по батальону Сотников пытался добиться, что же происходит, канонада стихла.
— Иван Яковлевич сказал, что будет испытывать новые орудия, — когда стёкла перестали дребезжать выдал на гора дежурный и тремя кубарями командира роты.
— Сколько же у вас орудий? — не дежурному, а себе, задал вопрос заместитель начальника штаба ОКДВА и пошёл дальше искать пропавшего Мерецкого.
Василий Павлович заметил, что с прошлого его посещения в части многое поменялось. Построены у забора в дальнем от жилых помещений углу несколько больших деревянных ангаров. Что такое огромное могло там находиться? Забыв о начальнике штаба Сотников свернул туда. Чуйка подсказывала, что там самолёты, то есть именно то, что он и приехал инспектировать.
Возле ангара, что поменьше, стоял часовой. И не знал как себя вести. Поставлен охранять, но ведь к нему приближается очень высокое начальство, о чём говорил ромбик в голубых петлицах. Всё же сделал что и положено часовому:
— Стой, кто идёт! — и куцую свою необычную винтовку, и с совсем уж необычным штыком в виде кортика, вперёд выставил.
Сотников остановился. Наверное, ни в одной другой части ОКДВА его бы никто не рискнул остановить, а вот тут высокий и не молодой красноармеец сделал всё по уставу.
— Я, заместитель начальника штабам ОКДВА, Сотников, — Василий Павлович посчитал, что дело улажено и шагнул дальше. И замер. Часовой привлёк к себе винтовку и передёрнул затвор, слышно было, как скрежетнул досылаемый в ствол патрон.
— Стоять! Кругом! Первый выстрел в воздух, второй на поражение! — сухо эдак, словно не с большим начальством говорит, а с непонятливым крестьянином.
Василий Павлович от тона вздрогнул и не стал дальше проверять, выстрелит красноармеец или нет. Отойдя на пару шагов, хотел заорать, что он арестует и посадит этого дуболома за нападение на командира, но вдруг остыл. Боец всё сделал правильно. Чётко по уставу, и сажать нужно не его, а тех других, которые при виде начальства нарушали устав караульной службы. Отошёл и задумался куда направиться. Везде у зданий стояли часовые, нарываться на услышанный звук досылания патрона в патронник вторично не хотелось. И тут из калитки на воротах ангара, куда он направлялся, показался командир. Выслушал доклад часового и подошёл к Сотникову.
— Командир авиационного звена Скоробогатов. Товарищ комбриг, вы с проверкой? — и чуть насмешливый взгляд. А и правильно, не шляйся один по воинской части.
— Покажите ваше хозяйство? — протянул руку Василий Павлович.
— Товарищ комбат дал указание сопроводить и всё показать. Следуйте за мной, товарищ комбриг.
В этом ангаре, куда его не пустил часовой, стоял одинокий истребитель И-5. С кисточкой и банкой краски вокруг возился только один человек, одетый в комбинезон необычного покроя и цвета. Подкрашивал? Нет. Странные действия совершал. Сотников заглянул под крылья. Нда, такого он ещё не видел. Самолёт был выкрашен снизу в голубой цвет и на этом голубом сейчас белой краской «художник» рисовал квадратики. Когда отдельные, а когда несколько слипшихся вместе. Такой раскраски самолётов заместитель начальника штаба ОДКВА по авиации ещё не видел.