Царство безверия

Высоко-высоко вверху виднелся свод этой фантастической пещеры, поделенный на сегменты, каждый из которого переливался своим цветом. Был огромный золотистый участок, похожий на пласт золота, вделанный каким-то непонятным способом в саму скалу! Или же участок, напоминающий ночное небо, испещренное миллиардами звезд… Словно в горе сделали отверстие, и, если бы не ясный безоблачный день, я бы точно решила, что гляжу в саму глубь космоса.

− Да уж, вот это пещерные люди! – пробормотала я.

− Эй! – по неведомо откуда упавшей веревочной лестнице, ко мне спустилась светловолосая девушка в розовом комбинезоне и в каске. – Тебе помочь?

Незнакомка улыбнулась и сдвинула каску на затылок. Я вздрогнула, взглянув ей в лицо. Да, такое можно увидеть только в кошмарном сне – ярко-оранжевые, огромные глаза, брови синего цвета, улыбка, расползшаяся чуть ли не до самых ушей, обнажающая острые, как бритва, зубы. Нет, это уже чересчур…

− Да, − я сглотнула ком в горле, чувствуя, как стремительно темнеет в глазах. – Вы не подскажете, где…

Я не договорила, медленно оседая на пол, чувствуя неожиданную слабость в ногах.

− Вам плохо? – услышала я сквозь шум в ушах испуганный голос. – Эй, кто-нибудь, сюда!

Последнее, что я помню – это чьи-то склоненные надо мной тени.

***

Очнулась я в постели. Слава богу: так и знала, что мне просто приснился кошмар. Так не бывает, чтобы человек исчез с милой родной дачи и оказался в каком-то совершенно ином мире. Сейчас я умоюсь, позавтракаю и благополучно забуду про этот дурацкий, ничего не значащий сон. Представив сочные, с пылу с жару блинчики с медом, я почувствовала, как рот наполняется слюной. С трудом пытаясь разлепить словно бы налившиеся свинцом веки, я позвала сестру, которая спала со мной в одной комнате.

− Кать, ты не представляешь, какая жуть мне приснилась! Что я в пустыне, потом вижу дом в горе, а там какие-то страшные разноцветные клыкастые люди…

Я удивилась, как слабо и сипло звучит мой голос. И голова болит… У меня что, похмелье?

− Какое красочное, но немного обидное определение! – проворковал чей-то незнакомый голос. – А кто такая Катя?

Я резко села и тут же охнула, схватившись за затылок.

− Не надо таких резких движений! – меня мягко, но настойчиво уложила обратно незнакомая женщина в белом, просто-таки сияющим чистотой фартуке. К счастью, у нее были самые обычные голубые глаза… Так и знала, что была в коме! Отсюда и странные сны, вызванные введением каких-нибудь лечебных препаратов.

− В какой я больнице? Сколько без сознания?

Женщина посмотрела на чудны́е деревянные часы на руке.

− Хм, примерно пятнадцать минут. Тебя быстро привезли ко мне, что очень хорошо: обморок – дело нешуточное!

Пятнадцать минут? Как-то маловато для комы… Постойте, какой обморок?

Слева от меня было круглое окошко с занавесками. Я, предчувствуя худшее, трясущимися руками отдернула шторки и застонала: чуть поодаль покачивался веревочный мост, по которому, переговариваясь, спешили все те же жуткие аборигены в кричащих одеждах. Одна дорожка ответвлялась от общей и, видимо, вела к дому этой женщины.

− Полежи немного, я пока приготовлю тебе поесть.

Хозяйка заспешила в соседнюю комнатку, откуда уже доносились приятные запахи. Минут через двадцать меня позвали ко столу.

К моему крайнему удивлению, кухня инопланетянки не очень отличалась от типичной московской: небольшой холодильник, плита, раковина. В центре − деревянный стол, накрытой длинной, такой же белой, как и фартук хозяйки, скатертью. И ни одного пятнышка!

Оказалось, что местный суп очень похож по вкусу на обыкновенный борщ. Я накинулась на него, как коршун. Заботливая хозяйка также отрезала мне несколько кусочков серого круглого хлеба.

Внезапно раздался ужасающий грохот, словно кто-то тяжелый прыгнул на крышу нашего дома. Я выронила хлеб, чудом не подавившись. Снаружи послышались испуганные крики, чей-то возглас боли заставил мое сердце сжаться от страха.

− На защиту башни! Не дайте им добраться до Чаши! – взревел мужской голос.

Окно нашей кухни брызнуло осколками, один из них плюхнулся мне прямо в тарелку, забрызгав красными пятнами девственную скатерть. В проем, глухо рыча, начало протискиваться какое-то жуткое создание, покрытое зеленоватый кожей и скалящееся мощными, не уступающими самому саблезубому тигру, клыками.

Я залезла под стол, трясясь от страха, краем сознания понимая, что вряд ли у хозяйки на кухне найдется ружье, заряженное патронами…

Женщина же между тем резво кинулась к сундуку, стоящему в углу, и выудила оттуда маленькую резную шкатулку. Распахнув ее, она зачерпнула горсть коричневатого порошка и поднесла руку к губам, что-то тихо шепча. Когда зверь почти протиснул крепкие мускулистые лапы сквозь оконный проем, она разжала ладонь и дунула; порошок воспарил в воздух и попал на морду зверя. Существо взвыло и по инерции судорожно дернулось вперед, оказавшись прямо в центре кухни!

Ну, все. Теперь точно конец. Я не была религиозной, но в этот миг почему-то забыла про все свои атеистические и философские убеждения и… перекрестилась.

Зверь, с торжествующим рыком кинувшийся ко мне, вдруг жалобно взвыл, как от резкой боли. К моей бесконечной радости, неведомой силой его откинуло от меня в сторону! Нежданный гость с трудом поднялся на ноги, шатаясь из стороны в сторону: он был явно дезориентирован, словно его огрели по голове…

Воспользовавшись заминкой, хозяйка присела на корточки и вытащила из какого-то тайника в полу длинный меч. Уверенно приблизившись к ослабевшему зверю, она размахнулась и всадила ему меж ребер клинок. Я поморщилась, услышав отвратительный чавкающий звук; существо затихло, обмякнув на полу.

3.

− Не бойся, он мертв, можешь вылезать! – все уговаривала меня хозяйка дома, которую, как выяснилось, звали Фрая.

Я помотала головой, еще крепче ухватившись за ножку стола. Пара крепких мужчин уже давно забрали тело зверя, но меня все еще трясло, а руки начинали потеть от одной только мысли, что мне придется покинуть свое безопасное место.

− Бедняжка! – сочувственно раздался второй женский голос. – Натерпелась страху. Одно не могу взять в толк: неужели она раньше не видела гоббортов?

− Лейфана, она не отсюда.

− Я заметила… такая полненькая и глаза светлые! Может, она из пещер Нибренда? На мой взгляд, у них довольно своеобразная внешность.

− Нет, не угадала. Из другого мира.

− Правда?! – Лейфана перешла на пронзительный шепот. – Откуда ты знаешь?

− Я насмотрелась в свое время на таких, как она; теперь вандерьера в два счета могу вычислить.

− То-то она такая пугливая. Но Фрая, материеходы не появлялись у нас много лет… Экспириенс предрекал, что больше мы их уже не увидим.

− Да, − вздохнула Фрая. – Нас совсем забыли. Все меньше магии, все больше песка. Ты слышала, что Ингре так и не дали разрешение на размещение второй плантации? А ей одной кормить пятерых детей! Все занято, каждый участок давно выкуплен… Одна надежда на Чашу.

Я уже второй раз слышала про неведомую Чашу. Судя по всему, какая-то ценная реликвия. Но как может обычный сосуд решить проблему нехватки продовольствия?

Все-таки пора взять себя в руки. Я на четвереньках вылезла из-под стола и встретилась взглядом с подругой Фраи – женщиной с невероятно тонкой талией и с такими кудрявыми волосами, что перед моим взором тут же возникла картинка: пасущаяся на лугу овечка, меланхолично жующая траву…

− Как тебя зовут? – с любопытством спросила Кудряшка.

− Рита.

− С какой ты звезды?

− Я с планеты. С Земли.

Фрая, следящая за нашей беседой, подошла к тому же сундуку, где хранилась шкатулка с волшебной пылью, и вытащила огромный пыльный фолиант с непонятными символами на обложке. С грохотом бухнув его на стол, она раскрыла его посередине и начала поспешно листать.

− Вот! – ее палец замер на одной из страниц.

Она повернула ко мне книгу, и я увидела нанесенную красками картинку − изображение мужчины, одетого в длинный черный балахон и с большим крестом на груди. Рядом с картинкой была фотография, и я, не веря своим глазам, поняла, что вижу детальный снимок Земли из космоса. Внизу виднелась коротенькая надпись. Буквы и их сочетания показались мне обыкновенной тарабарщиной, но внезапно на моих глазах они вдруг вспыхнули и пришли в движение, складываясь в слова!