Каноны механики

На крыльце шеф молча стоял рядом, пока я наблюдал за парящими в небе снежинками. День выдался сумрачный. Я думал вызвать такси или ехать на метро, но шеф сказал, «садись», жестом указывая на свою модную тачку цвета раздавленной брусники. Кто знает, сколько у меня останется свободного времени в Москве, глупо тратить его на общественный транспорт, так что я согласился. Хоть и с опаской. Но шеф всю дорогу разговаривал по телефону через гарнитуру, почти не обращая на меня внимания.

Едва я успел сдать работу, как Александр Сергеич прислал мне по мэйлу короткое «Зайди». Что говорить – шеф немногословен. Я осторожно заглянул в дверную щель. Лизы на месте не оказалось: уже успела слинять, чертовка! Приободрившись ее отсутствием, я зашел. Выдохнул с облегчением. Но зря. Шеф меня заметил и протянул руку, указывая на кресло. Сам он стоял напротив окна, выглядывая на улицу через раздвинутые полоски жалюзи.

Его лицо напоминало деревянную маску. Темные глаза, темные волосы, темная щетина на щеках и подбородке. Лицо украшала прямая черная линия очков, делавших его еще более суровым. Отвернувшись от окна, Александр Сергеич снял очки. Черты его лица сразу смягчились.

Если вспомнить, шеф никогда не обращал внимания на девушек. В секретарши себе выбрал монстра на шпильках. Нет, внешне она очень миловидная, чего не скажешь о характере. Я почему-то всегда думал, что он женат, хотя колец он никаких не носил и ни разу не заговаривал о своей семье при подчиненных. Чем-то он напоминал робота, идеального, безупречного и бесчувственного. Потому мне всегда было неловко с ним разговаривать. Ведь я-то простой смертный и всегда делаю кучу ошибок.

Я в свои двадцать шесть еще никогда не влюблялся. Может, и шеф так же? Эта мысль мне понравилась. Она делала Александра Сергеича хоть немного похожим на человека.

Скользнув пальцами по гладкой поверхности стены, выкрашенной в лавандовый цвет, шеф задумчиво посмотрел на меня. Интересно, я когда-нибудь перестану так смущаться? Так, спокойно! Но ладони, чинно сложенные, как у старпера, на коленях, упорно продолжали потеть. Глубокий вдох. Даже слишком глубокий. Сейчас рубашка по шву треснет. А потом медленный выдох.

Шеф сделал пару шагов и оказался сзади меня. Спиной я почувствовал костяшки его пальцев, сжавших мягкую спинку кресла, в котором я сидел. От этого прикосновения меня передернуло.

– Что ты забыл в Белгороде? – я вздрогнул от прямого вопроса, – У тебя там родственники? – Наклонив голову набок в опасной близости к моему лицу, спросил Александр Сергеич. Меня тут же окутал знакомый аромат того парфюма, над которым я долго думал в магазине, но так и не решился отдать за него половину зарплаты. Фужерный, травянисто-цитрусовый, дерзкий и холодный.

Вполоборота, не осмеливаясь ни встать, ни отвернуться, я смотрел на него как кролик на удава. Даже забыл, что ничего по сути не должен ему рассказывать. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то кроме меня знал о моих тайнах, и уж тем более шеф – последний на Земле человек, которому я расскажу о цели своего путешествия.

– Я.. я… – начал я заикаться, глядя в глаза шефу и силясь подобрать хоть какую-то отговорку. Но в голове было хоть шаром покати. Шаром для боулинга. Я так ничего и не выдумал внятного. – Я никогда не был в Белгороде. – Выдавил я наконец и сам только после того, как выскочила эта фраза, понял, какую глупость сморозил, но слишком поздно. Шеф на удивление спокойно воспринял эту новость. Я-то ожидал, что он сейчас со смеху покатится.

– Ну что ж, Белгород, так Белгород. – Пожал он плечами. – Чемодан готов? Выезжаем сегодня.

Мое плечо окаменело под пальцами шефа. Стоп. Какое еще выезжаем сегодня? Я не ослышался?

– Только не говори, что ты еще и забыл про совместный ужин, – Александр Сергеич продолжал сверлить меня взглядом, а я продолжал тупить как олень. И потеть. Я что начал страдать лунатизмом? Или провалами в памяти? А через мгновение его изящные пальцы, уже потеплевшие и переставшие казаться железными, коснулись моей шеи, торчавшей из-за воротника рубашки. Было ли это случайностью? Было ли вообще все стечение сегодняшних событий случайным? Вот, о чем я размышлял, не имея сил оторвать от начальника взгляд, слишком пристальный, чтобы еще считаться приличным. Сказать, что Александр Сергеич меня удивил – это ничего не сказать. Я был просто ошарашен!

Определенно, вечер переставал быть томным! Я повертел головой, закусив губу, что могло означать в принципе что угодно, вот только не говорить же: «Я не стану с вами ужинать!» Или: «Что вы тут себе позволяете?» И вообще глупо вести себя как Орлеанская девственница. А что, если и правда я пообещал чего-нибудь и забыл, потому что голова у меня забита совсем другими вопросами? Более насущными, как мне казалось.

Я наконец-то смог отвести взгляд в сторону, и в глаза мне бросилась белоснежная рубашка, аккуратно сложенная на журнальном столике, поверхность которого всегда тщательно наполировывает секретарша. Что-то совсем все смешалось у меня в голове. Может, потому что я плохо ел сегодня, а может нервы сдали, но я выпалил ни с того ни с сего:

– А раздеваться обязательно?

– Без вариантов! – Хищно улыбнулся шеф и продолжил на меня смотреть выжидающе.

Спорить с начальником – обречь себя на санкции. А на какие – это уж начальство всегда придумает.

Черт знает, почему я решил, что мне надо сменить рубашку и непременно надеть ту, что лежала на столике. Просто все складывалось именно так. Я встал и принялся одеревеневшими пальцами медленно расковыривать петли своей рубашки, выпихивая из них пуговицы, при этом жутко смущался и чувствовал себя стриптизером по вызову. Шеф, казалось, вообще не выражал никаких эмоций. Он скрестил руки на груди и, прислонившись спиной к подоконнику, молча смотрел на меня. Я не уловил в его взгляде ни интереса, ни любопытства, ни даже иронии. Ну, точно робот. Всё: его поза, манера держаться, интонация и даже стиль одежды производили впечатление хладнокровной властности. Я переодевался с ощущением, что это какая-то проверка, вот только я понятия не имел, какое действие будет правильным, а какое нет. Не помогут никакие призывы о помощи типа вопроса на мэйл.ру или звонка другу. Это был другой случай.

Я задержал взгляд на узких губах Александра Сергеича. Может, в уголках спряталась издевка? Не приподнят ли один из них выше другого? Он все так же смотрел, кажется, даже не мигая. Черт, никогда раньше я не стеснялся раздеваться перед мужиком! Даже в первый раз подростком в бане, когда все на тебя оценивающе смотрят. А тут я бы даже не сказал, что на меня смотрели оценивающе. Скорее, как на вещь. И, наверное, от этого я покраснел.

Глава 2. Здесь и сейчас

– Шеин, проснись, приехали!

Я вздрогнул от тряски за плечо и разлепил глаза. Что? Где мы? Я что, спал? Просто спал? Я не любил свое имя Елизар и просил всех называть меня по фамилии. Медленно я возвращался в реальность этого мира. Из мира обычных снов. Невероятно! Не помню, когда я так хорошо и спокойно спал. Стоп. Подождите. А кто меня тряс и требовал проснуться? Я, наконец, сфокусировал взгляд и чуть не подпрыгнул на переднем сидении авто, на котором уже ездил сегодня. Или вчера? Который час?

– Шеин, ну ты засоня! – Рядом на водительском кресле сидел сияющий бодростью Александр Сергеич. От его куртки веяло легким морозцем, в руке дымился бумажный стаканчик с кофе. – На, попей, приходи в себя уже, недолго осталось. Вообще-то я думал, ты более интересный попутчик. – Добавил он с укоризной и вручил мне стаканчик. Я на автомате хлебнул и поперхнулся. Мало того, что кофе оказался обжигающе горячим, так я еще и подумал, что это его кофе. Это что же, непрямой поцелуй, получается? Ой, блииин, соберись, олень, о чем ты вообще сейчас думаешь?

Я поморщился.

– Не любишь крепкий? – с сочувствием спросил шеф.

– Люблю, – ответил я хмуро и залпом осушил всю оставшуюся жидкость.

Черт! Черт! Черт! Черт! Это можно назвать похищением?