Девушка из Стамбула

После обеда Хадича-ханум объявила:

– Мы с отцом собираемся в город. Ты, Загида, останешься в доме за старшую. Родственников твоих поручаю тебе. К нам могут прийти гости, много гостей. Принимай их приветливо. Дети знают этих людей. Гости могут быть с детьми или без них, прими всех, не говори, что мужчин принять не можешь оттого, что отца нет дома. Среди наших знакомых нет людей, которые не знали бы правил приличия. Предложите им чай. Сююм справляется с этим очень хорошо. Ты будешь занимать гостей разговором. Каков гость, таков будет и разговор.

– Тутам, я не умею принимать гостей. Я не справлюсь.

– Почему?  –  удивилась Хадича-ханум.  –  Ты что же, не сумеешь сказать: «Добро пожаловать!», «Хорошо ли добрались до нас?», «Проходите, садитесь!» Тут нет ничего трудного! Если пойдёте к морю, не забудьте погасить огни. На работницу не надейтесь: она уснёт сразу же, как только за вами закроется дверь, и спать будет мертвецким сном. Если успеем, вернёмся семичасовым пароходом, а не успеем  –  так восьмичасовым. Ужин запоздает немного, но это неважно. Тимур, ты слушайся, улым! Загида остаётся вместо меня.

И Хадича-ханум с мужем поспешили на пароход.

Дети были рады, что остались одни, а Загида волновалась, не зная, управится ли с ними. Она заперла ворота, калитку и вывела детей на прогулку в сад, а потом усадила за уроки. Каждого спросила, что задано на дом, просмотрела учебники и дала им новую задачу. Она рассказывала детям то, что могло их заинтересовать. Один Тимур не слушался.

– Ты плохо себя ведёшь, Тимур,  –  сказала Загида мальчику,  –  разве я тебе не старшая сестра? Смотри, я обижусь.

Озорник угомонился немного. Загида понимала, что ему необходимо движение.

– Тимур, ты  –  мальчик, посмотри, сколько мусора на дорожках. Собери опавшие сучки.

– Я буду садовником!  –  сказал тот и принялся за дело.  –  Смотри, апам, я хорошо сделал?

Загида подошла к нему:

– Здесь хорошо,  –  сказала она,  –  а там осталось ещё немного мусора. Этот сучок тоже выкинь, пусть не мозолит глаза. А тут подрежь веточкам концы.

Она давала брату всё новые задания. Наконец, он устал. Все дети разом вспомнили о чае.

– Апа, пора пить чай.

Загида ещё не успела освоиться с порядками в доме  –  например, садиться за стол в определённое время. Ритуал этот, казалось, ничто не могло нарушить  –  ни землетрясение, ни ураган. Ей предстояло привыкнуть к незыблемым порядкам семьи.

К чаепитию готовились чрезвычайно серьёзно. Тимур поставил самовар, а девочки накрыли на стол. Сююм заставила его разнообразными пирогами. Все уселись с большой торжественностью, но к чашкам почему-то никто не прикоснулся. Дети чего-то ждали. Загида удивлённо огляделась.

– Чего вы ждёте?  –  сказала она.

Лишь после этого дети приступили к чаепитию. Сначала сидели в полной тишине. Разговоры пошли лишь после третьей чашки. Родня дружно осушила четвёртую и пятую чашку. Загида от неё не отставала, хотя в жизни не пила так много, и удивлялась своей способности.

Напившись, пошли к морю. Долго плескались в воде и вернулись домой. Разбудив служанку, велели ей готовить ужин, как распорядилась перед отъездом хозяйка.

До парохода было ещё далеко, но к пристани они мчались бегом. Загида, прекрасно зная, что пароход из Стамбула никогда не прибывает раньше срока, бежала вместе со всеми. Волнение детей передалось и ей. «А вдруг раньше приедут!» думала она. Родителей долго не было, и дети начали волноваться.

Но вот на сходнях показался отец. Девочки замахали платками, потом, подбежав, взяли из рук родителей свёртки. Радуясь вместе со всеми, Загида весело шагала к дому. Свёртки были большие, пришлось поймать машину. Хадича-ханум боялась, что Загиде не останется места, и сказала Тимуру:

– А ты на ослике поедешь.

Он обрадовался и побежал искать ослика.

В машине, набитой галдящими детьми, инженер Вахит-бей ехал совершенно счастливый. Дома, хотя ужин был готов, он сказал:

– Я сегодня чай не пил. Пока не попью, есть не смогу.

Тотчас поспел самовар.

– Я бы тоже выпила,  –  сказала Хадича-ханум.  –  Не выношу пить в чайхане.

Когда родители утолили жажду, семейство приступило к еде. Во время ужина ханум интересовалась, как управлялась Загида с детьми. Выслушав, она сказала:

– Вот и хорошо… Когда старшие искренне хотят быть примером для младших, дело всегда бывает успешно. Главное в семье  –  порядок. Бесполезно требовать его от детей, если сам нарушаешь.

Вахит-бей заговорил вдруг торжественным голосом:

– Загида, кызым! В семье у нас принято отмечать дни рождения детей, поздравлять их. Времени до твоего рождения ещё много, поэтому мы решили отметить день твоего возвращения в семью, день нашего единства. Как принято у нас, все мы желаем тебе благополучия и приготовили подарки. Вот мой тебе презент! Носи с удовольствием и будь счастлива!  –  И он вынул из коробочки серьги и кольцо с бриллиантами.

Загида вспыхнула и залилась румянцем. Она взяла подарки, радуясь, как дитя.

– Надень серёжки, кызым,  –  сказала Хадича-ханум.

Загида надела серёжки и кольцо.

– Спасибо, бей-атам, вы балуете меня,  –  сказала она и поцеловала отцу руку.

Хадича-ханум тем временем успела пристегнуть к её руке золотые часики с браслетом и сказала:

– А это подарок от меня.

Восхищённая Загида ей тоже поцеловала руку. А когда села, подошла Сююм.

– Апа, я тоже хочу сделать тебе подарок,  –  проговорила она и протянула сумку.

Когда Загида открыла её, все увидели шёлковое японское кимоно.

– Ой, какая прелесть!  –  вскричала Загида,  –  какая прелесть!  –  повторила она и поцеловала Сююм.

Гульчачак подарила ей косметику. Тимур протянул ридикюль, а маленький Батыр сунул в руки коробочку с губной помадой и пудрой.

Загида, не ожидавшая ничего подобного, была смущена и обрадована несказанно. С полными слёз глазами, сияя от счастья, она перецеловала всех своих родственников.

– У меня в жизни не было такого праздника!  – воскликнула она,  –  вы, тутам, устроили его для меня. Если бы вы знали, как я благодарна! Но чем я расплачусь за вашу щедрость?

– Никакой расплаты не требуется! Мы устраиваем такие праздники всем нашим детям. А ты  –  тоже наше дитя. И имеешь на это полное право. Придёт время, сама будешь делать близким подарки.

– На какие деньги? У меня нет ничего,  –  печально призналась Загида.

– Зато у тебя есть книжка, на неё и будешь покупать,  –  подсказала Сююм.  –  У нас у всех есть такие книжки.

– У меня, родная, нет никакой книжки…

– Почему же нет, разве ты не такой же ребёнок своего отца?  –  заметила Хадича-ханум.

– Не понимаю, о чём вы?  –  растерялась Загида.

– Мы ежемесячно на имя каждого ребёнка вкладываем деньги в так называемый «Сундук сбережения»,  –  объяснил отец.  –  У тебя тоже есть такая книжка, но ты не могла пользоваться ею, потому что была далеко. Теперь можешь расходовать свои деньги на что угодно.

Наклонившись к сыну, он велел принести из ящика стола кошелёк. Инженер достал из него сберегательную книжку и протянул Загиде. Раскрыв её, девушка увидела свою фотографию, где ей было четыре года. Она взглянула на дату под фотографией.

– Выходит, ты думал обо мне с тех самых пор?!  –  удивилась она.

– Да разве может человек забыть своего ребёнка?  –  сказала Хадича-ханум.

Загида стала листать книжку. В конце каждой страницы была написана итоговая сумма. Дальше она становилась всё больше и больше. Сначала десятки, потом, сотни, которые выросли в тысячи. Посмотрела на последнюю цифру за прошлый год. Оказалось, что за годы набралось несколько тысяч лир.

– Неужели всё это богатство моё?  –  обратилась девушка к отцу.  –  Их так много, я же ничего не вкладывала?

– Деньги эти, как и деньги других детей,  –  от вашего отца. Они вложены с определённым условием: до совершеннолетия их можно получить только за подписью отца. Но ты уже взрослая и можешь распоряжаться свободно,  –  Хадича-ханум смотрела с улыбкой.