Страница 12 из 14
Холодок пробежался по позвоночнику, Клай потянулся к трубке и стал набивать ее табаком. Подтолкнул наставнику вторую трубку.
– Но ведь империя все сделала для них, подарила все блага цивилизации. Они ведь жили на уровне дикарей. Разве они посмеют?
– Посмеют, – голос учителя звучал тише обычного. – Их выдернули из дикарского мира, приучили к хорошей жизни. К хорошему быстро привыкаешь. Но скоро казна совсем опустеет. Для дотационных планет закончится лёгкая жизнь. И они потребуют хлеба. А его не будет. Люди начнут умирать от голода. Другим мирам прикажут поделиться. Но вечно так продолжаться не может. Если не оживить военную промышленность, которая подстегнет экономику, то конец будет печальным.
– Но почему жрец мне об этом ни слова не сказал? – удивился Клай. – Это для меня значит куда больше, чем величие империи и ее ресурсы.
– Может быть, потому что и сам этого не понимает? – предположил наставник. – Но он знает одно – экспансия даст нам новые силы. Так было всегда.
Император бросил трубку и взялся за графин, тот был пуст.
– И что же нам делать?
Учитель выглянул в окно, там, в вышине, проплывали белые клочки облаков.
– Воевать или менять ситуацию в корне, – посоветовал он. – Но для последнего нужно очень много времени, терпения и сил. Придётся переделывать всю систему полностью. А на это никто не согласится.
– Значит, война… – император обречённо вздохнул.
– Да, – кротким голосом сказал Стил Дорт. – Но для начала вызови министра обороны и прикажи провести имперский смотр армии и флота. Я уверен, что армия заржавела за время бездействия, и начинать войну в таком состоянии – самоубийство. Армию следует реанимировать. Странно, что жрец этого не понимает. Он ведь ничего не говорил о реконструкции армии?
– Ни слова.
Наставник ненадолго задумался. Потом закрыл глаза и сказал:
– Наверное, отец Васидо поглупел за те годы, что мы ним не виделись. Или… – он замолчал.
– Что «или», учитель?
– Неважно… Это всего лишь мои предположения, которые я пока не намерен озвучивать. Мне нужно время, чтобы подумать.
– Спасибо, учитель. Я преклоняюсь перед вашей мудростью.
– Это всего лишь экономика. Политика и экономика. Здесь нет ничего сверхъестественного.
Они забили трубки ароматным табаком, закурили и долго сидели в тишине, пуская сизые струи дыма в потолок. Потом Стил Дорт, поглаживая пальцем шрам, сказал:
– Рассказывай мне обо всем, ничего не утаивай. Тогда у нас все получится. Может быть. Я постараюсь помочь. Я не раз спасал империю, но, конечно, не в таких масштабах.
Учитель удалился, оставив императора одного. Слова наставника успокоили Клая. Ситуация, конечно, сложная, куда сложнее, чем он думал. Ведь, похоже, что и отец, прозванный в народе Мудрым, не вникнул в нее до конца. Не таким уж и мудрым оказался. Народу-то что, люди простые. Не семи пядей во лбу, кто добр и щедр, того и называют мудрым. А дело, оказывается, обстоит не так, как себе многие представляют.
Радует, что учитель рядом, поможет советом. Вот кого нужно назвать мудрым, так это Стила Дорта. И если старик говорил правду, а Клай не сомневался в том, что это правда, то действительно нужно начать действовать.
Император снова взялся за трубку и отметил про себя, что стал часто курить. Да как тут не курить, когда со всех сторон сыплются неожиданные неопрятности. И это только первые дни правления, а что будет дальше?
Устроился в кресле поудобнее, положил ноги на столик, закрыл глаза и, запрокинув голову, стал пускать дымчатые кольца в потолок. Нервное напряжение отошло. Понимал, если станет так нервничать из-за каждого события, то долго не протянет. Нужно научиться относиться ко всем этим передрягам поспокойнее. И он начнёт это делать уже сегодня. Вот прямо сейчас.
Клай кинул трубку на стол, вскочил, подбежал к большому зеркалу. Нервное, немного испуганное лицо. Да неужели это он? Надо себя расшевелить!
Растянул пальцами губы в подобие улыбки. Улыбка вышла настолько глупой, что стало смешно. Он захохотал так, как давно уже не смеялся. Будто и нет этого тяжкого бремени власти, камнем давившего на плечи.
Поймав на себе чей-то взгляд, вздрогнул. Это великие предки, они пристально следили за ним с обеих стен.
Клай позвал Анинда и велел принести комплект для игры в Йоко. Эта неторопливая игра успокаивала нервы получше табака, вина и лекарских снадобий.
– Садись, – сказал он слуге. – Ты умеешь играть?
– Это игра для господ, нас этому не обучают.
– Я тебя научу. Здесь никто не умеет хорошо играть в йоко.
Они расставили фигуры, и император стал объяснять Анинду суть игры.
– Эта игра учит думать. Ты ведь умеешь думать? Думать и выигрывать.
Слуга был смущен. Он не привык, чтоб с ним разговаривали о чем-то, кроме его прямых обязанностей.
– Я думаю только о том, чтобы угодить вам, господин, – тихо произнес он. – Я не посмею вас выиграть.
Клая эти слова разозлили. Он смахнул фигуры с доски и приказал Анинду все убрать и оставить его одного.
7
Несколько дней Эмма жила размеренной жизнью, готовилась к выпускным экзаменам, штудировала учебники, развивала дар, пробуя свои силы на ближних, за что от брата часто влетало – кому понравится, что в его голове кто-то копается? На отце ничего не испытывала – он этого особенно не любил и даже побаивался. Зато мать часто подходила и говорила: «Эмма, попробуй на мне, мне скрывать нечего, мне это даже нравится!» Ещё б не нравилось! Ведь они начали общаться до рождения Эммы. Они девять месяцев были одним целым и даже теперь чувствовали эту связь. Эмма еще в детстве заметила, что контакт с матерью был особо сильным.
Время текло незаметно, за занятиями Эмма и не заметила, как пролетела неделя.
В начале следующей недели позвонил Слойн. На другой день уезжать, с грустью в голосе сообщил он. Эмма оставила все дела и ранним утром, надев самое яркое и цветастое платье, отправилась провожать товарища. Отец не хотел отпускать, ведь скоро экзамены, нужно готовиться. Но всё-таки она уговорила его, да ещё и мама заступилась. В общем, вырвалась.
На дорогах пробки, Эмма рисковала опоздать к назначенному времени, и потому заказала такси-гравилёт, но всё равно едва успела – Слойн уже выходил из дома. Родители с ним уже простились и не собирались два часа торчать в толпе провожающих, к тому же у них служба. Они были очень практичными людьми и весьма пунктуальными.
Не отпуская гравилёт, она помахала другу рукой. Он увидел ее, подхватил тяжелую сумку и побежал к готовой к старту машине. На этом же гравилёте и добрались до космопорта. Пилот – понятливый молодой человек – закрыл перегородку, оставив влюблённых наедине на заднем сиденье.
Когда они выходили, расплатившись с пилотом, Эмма все еще чувствовала вкус поцелуев на губах. Теперь на долгие пять лет ей останется только вспоминать об этом, но, может быть, Слойн еще приедет в отпуск.
В космопорту собрались отбывающие призывники и провожающие. Их было немного, человек сто. Говорят, раньше призывали куда больше и даже обеспечивали отдельными звездолетами, а сейчас все летели на пассажирских лайнерах. Обычных пассажиров сейчас было раза в три больше.
Над несколькими терминалами высветились разные буквы. Слойну Грегу предлагалось подойти к терминалу под литерой «А». Перекличка у терминала была в самом разгаре. Немолодой сержант зычным голосом читал фамилии с электронного планшета.
– Грег Слойн!
– Тут.
– Не тут, а «я», дубина, – поправил сержант.
– Фи, как грубо, – воскликнула Эмма.
Сержант осклабился и вперил взгляд в девушку.
– Девочка, вы провожать пришли? Ну так провожайте! Не мешайте нам работать.
– Ой, ладно вам! – она махнула рукой.
Не обратив внимания не ее возглас, военный выдал Слойну билет и объяснил, откуда вылетает звездолёт. Пункт назначения неблизкий – периферийная планета Старог на самой границе с неосвоенными мирами. Когда-то Старог принадлежал энхатам, тоже начавшим экспансию, но по результатам последней войны отошел к Сенаю.