Масштаб

И это, надо сказать, ее вовсе не портило. Наоборот, вызывало симпатию.

Эльзе казалось, она смотрит цветной фильм про чужую жизнь: как можно обедать, мило болтать, расспрашивать гостью о ее занятиях и вкусах, пока тело погибшей девушки из Ортленда лежит в морозильнике, помещенное в пластиковый футляр от очков, потому что подходящего контейнера у экспертов не нашлось. Эльза не должна об этом думать сейчас, это ведь семейный ужин. Да и что она, вот прямо сейчас, может изменить?!

Владелец автомастерской и его механик, подозреваемые в убийстве Фридриха Найта, были объявлены в розыск. Поиск по горячим следам результатов не дал.

Лео обещал позвонить сегодня, но не звонит. Передумал? Хорошо бы он уехал куда-нибудь на курорт и забыл о погибшем чиновнике, вообще забыл о существовании Альтагоры, тогда Эльзе не придется юлить, притворяться и врать…

– …Эльза, ты слышишь? – Брат тронул ее за плечо. – Роза спрашивает, ты правда была в посольстве Ортленда, ты видела букашек и с ними говорила?

Девушка смотрела на Эльзу вроде бы на равных, но снизу вверх, с опасливым восхищением. Нет, она ничего дурного не имела в виду, ей было просто любопытно.

– Да. – Эльза положила на край тарелки тяжелую вилку. – Кстати, слово «букашка» считается оскорбительным.

– Но мы же в хорошем смысле, – пролепетала Роза, покраснела до кончиков ушей и посмотрела на Эрика в поисках поддержки.

– Не будь такой серьезной. – Брат закатил глаза, как любил делать, будучи подростком, чтобы позлить старшую сестру…

В соседней комнате приглушенно звякнул мессенджер. Эльза могла бы не отвечать на вызов. Больше того, было бы разумным и безопасным решением – не отвечать.

– Привет, Лео.

На этот раз он не стал включать камеру. Заставкой на его мессенджере служил пейзаж, большой зеленый город с высоты птичьего полета. Эльза невольно задержала взгляд – если это настоящая фотография, без корректуры, то градостроение у них ушло далеко в будущее. Хорошо бы погулять по улицам такого города… впрочем, это невозможно. Она в два шага там всех раздавит.

– Я не вовремя? – спросил он озабоченно.

Можно было согласиться – «прости, я не могу сейчас разговаривать». Следовало именно так и сделать и закруглить разговор.

– У меня гости, – сказала Эльза, все еще ни на что не решаясь.

– Удивительно, – по голосу было слышно, что он улыбается. – Я не знал, что ты любишь гостей.

– Не люблю. – Эльза убедилась, что дверь в комнате плотно закрыта. – Но я живу с родителями. А они до того хлебосольны, что у нас в ходу обеденный сервиз на двадцать четыре персоны…

– Извини, – сказал он с опасливым уважением. – Я перезвоню, когда скажешь.

– Нет. – Она уселась перед письменным столом, подвернув под себя правую ногу. – Не надо перезванивать, я ждала, когда ты объявишься. Включи камеру, Лео.

На экране появился яркий солнечный день – далеко-далеко отсюда. Лео сидел на краю бассейна, ноутбук, похоже, лежал у него на коленях, а за спиной плескались люди в струях причудливого фонтана. На Лео была ослепительно-белая рубашка, она оттеняла легкий весенний загар на щеках и ключицах. Мокрые волосы стояли дыбом, как иголки морского ежа.

– Здорово, – сказала Эльза. – Все там в одних трусах, только ты полностью одетый.

– Боюсь солнца. – Он доверительно улыбнулся. – Я же сгораю, как на гриле, стоит только потерять бдительность… Ну что, нашли автомастерскую? Взяли убийц?

– Нашли. – Эльза примерилась, как бы поестественнее соединить правду с ложью. – Спасибо, Лео, ты был прав. Дело закрыто. Большое спасибо.

Он мигнул на экране. Прищурился. Взгляд его сделался как ледяной скальпель. Нет, Эльзе не следовало отвечать на вызов в мессенджере. Еще не поздно сослаться на гостей и уйти.

– Лео, – сказала Эльза. – Ты не мог бы повертеть компьютером, в смысле, показать мне кусочек своего отпуска? Мне интересно, как там у вас все происходит.

– Да пожалуйста. – Его глаза, кажется, расслабились, взгляд потеплел. Эльза увидела на экране аквапарк под открытым небом, край бассейна с яркими зонтами, белые и красные цветы на клумбе, детей на мелководье с надувными игрушками. Обыкновенные дети, круглолицые, шкодливые, бойкие. Странно представить, что каждый из них в реальности – меньше мизинца…

…И что ради безопасности Альтагоры их всех, возможно, необходимо убить.

– Спасибо, – сказала Эльза. – Ничего, что мы используем твой замечательный закрытый канал для развлечения, по пустякам? Ваша прокуратура заплатит?

– Это не пустяки. – Он снова положил компьютер к себе на колени, его лицо появилось на экране крупным планом. – Это налаживание культурных связей… А что убийцы рассказали о мотиве? И зачем топить в аквариуме, что за экзотика, а?

Он смотрел на нее сквозь экран, как сквозь прозрачнейшее стекло – сквозь огромное расстояние и чудовищную разницу в масштабе. Смотрел спокойно и доброжелательно, и Эльзе сделалось холодно в ее комнате – показалось, что Лео все знает, потому что умеет читать ее мысли.

– Понимаешь, – проговорила Эльза сквозь зубы, – я же не стану гонять по лесам и полям за двумя ублюдками, которые ушли в бега. Может быть, у вас, стоит объявить кого-то в розыск, и его сразу берут за жопу. У нас требуется время.

– То есть они в бегах, а дело закрыто? – Он вежливо удивился.

– Будет закрыто, – процедила Эльза. – В ближайшие дни. Но ты был прав насчет способа убийства, и я видела этот аквариум…

– Видела? – Он не то чтобы сомневался. Он читал ее недоговоренности, как ноты.

– А в чем проблема?! – Ей захотелось одним кликом прервать разговор.

– Что же вы там нашли, – пробормотал он себе под нос. – Что такое, что ты на себя не похожа… Убийство посла тебя не шокировало, против толпы погромщиков ты выходила в одиночку и даже не чихнула… Что случилось, Эльза?

Она не ответила.

– Ладно. – Он кивнул, не выказывая ни нетерпения, ни разочарования. – Я тут посматриваю международные новости. Все у нас в порядке, мир, дружба, сахарная вата… Так что там с финансами погибшего, с государственными грантами: он в самом деле перешел кому-то дорогу?

Из гостиной послышалась музыка – брат неплохо играл на пианино. Эльза подумала, что ее язык сейчас – как нож старинной гильотины, и одним словом она может отхватить себе голову…

«Буду лишена жизни и посчитаю это справедливым». Конечно, это всего лишь формула, форма, принятая в такого рода документах. С другой стороны, если начнется война… А призрак войны, едва отступив, опять замаячил…

Пауза затягивалась.

– А кто там у вас играет, что, живая музыка? – Он повернул голову на экране, будто прислушиваясь. – Слушай, ты сама ко мне обратилась, я не напрашивался. То, что вы нашли в мастерской, связано с Ортлендом?

Будь проклят день, когда ей захотелось привлечь к расследованию Лео Парселя.

– Ты только не волнуйся, – сказал он быстро, даже торопливо. – Я в отпуске. Никакой информации от меня ни прокуратура, ни другая официальная контора не получит. Я могу консультировать тебя сколько угодно, конфиденциально, как частное лицо.

– Это мой брат играет. – Она заставила себя улыбнуться. – Он закончил музыкалку, а я сбежала оттуда после первого класса… Он не профессионал, но чувствует музыку, и руки хорошо поставлены. Что скажешь, как специалист?

– Очень жаль, – пробормотал Лео, и непонятно, к чему относились его слова. – На самом деле я слабо разбираюсь в музыке, мне что марш, что вальс, лишь бы погромче играло… У тебя неприятности из-за меня?

– Нет. – Она изобразила удивление, как он мог вообще о таком подумать.

– Жаль, – повторил он с искренним сожалением. – Это потому, что они считают меня твоим партнером?

Эльза мотнула головой и придала лицу беспечное выражение.

– А ты, – спросил он тихо, – ты и правда считаешь меня партнером?

– Лео… – Эльза запнулась и помолчала. – Я давно хотела… мечтала с тобой работать. Но ты на том берегу океана, а я на этом.